Сладкий грех. Разрушение (СИ) - Mur Lina - Страница 26

У меня снова сбивается дыхание, когда он это произносит. Я слаба к таким словам, потому что не помню чего-то подобного. Или же очень смутно, что уже не имеет силы. А когда Слэйн произносит что-то подобное, я теряюсь и становлюсь жалкой.

— Ты укусил меня, — нахожусь я. Должна сопротивляться этому влечению к нему.

Слэйн тяжело вздыхает и кивает.

— Да, так и есть. Я могу причинить тебе боль, Энрика. Я даже уверен, что делаю это неосознанно. Иногда в моей голове всё затихает, а злость, ярость и обида прорываются. В такие моменты я готов убить любого, кто находится рядом со мной. Борьба мне не особо помогает, но я пытаюсь восстановить свою жизнь, — признаётся он.

За что он так со мной поступает? Чувство вины грызёт меня сильнее.

— Я ещё злюсь на тебя, Энрика. Я так зол на самом деле. Мне больно. Я не могу нормально проснуться. Не могу нормально заснуть. Я больше ничего не могу делать, как раньше. Мне нужна помощь. От тебя. Я знаю, что имею на это право. Ты должна мне. — Слэйн поворачивает голову, и ярость вспыхивает в его глазах.

— Хорошо. И что же ты хочешь от меня, раз деньги тебе не нужны? — шепчу я.

— Поужинай со мной.

— Прости? — недоумённо переспрашиваю его.

— Сходи со мной на свидание, Энрика. Завтра. После работы я тебя заберу, и мы поужинаем в ресторане.

— Но… но ты не ешь на людях, — напоминаю я.

— Я сделаю исключение ради тебя.

— Но разве это не бессмысленно? Слэйн, мы не можем быть вместе.

— Я не собираюсь быть с тобой, Энрика. Мне нужно восстановиться. Я ищу способы. Хочу попробовать этот, вот и всё.

— Ужин. Только ужин?

— Да, только ужин. На людях. В ресторане. С вином. Так, как делают нормальные люди, — кивает он.

— Хорошо. Ужин, — соглашаюсь я. Чёрт, и снова делаю ошибку. Мне бы держаться от него подальше, но нет. Какого чёрта?

— Ты хочешь ещё о чём-то спросить меня? — интересуется Слэйн.

— Не знаю… в голове такая каша, — совершенно подавленная, тихо признаюсь я.

— У меня тоже. Значит, я могу ехать дальше?

— Да.

Слэйн вновь заводит мотор, и мы выезжаем на трассу.

Я искоса поглядываю на него. Его профиль не изменился. Такой же, красноречиво говорящий о том, что рядом со мной сильный и волевой человек. Только вот я знаю, что внутри он сломан. Сильно сломан. Он потерял себя так же, как и я. И в этот момент я осознаю, что люблю его. Да, никуда мои чувства не делись. Они в моём сердце. Их невозможно вырвать оттуда. Даже тот укус и его оскорбительные слова уже не особо причиняют боль, но всё же терзают меня.

— Ты спал с женой Кифа? — спрашиваю, а сама боюсь услышать ответ.

— Ты про секс с ней? — уточняет Слэйн.

— Да. Ты выбросил её, будучи голым, предполагаю, что и она была голой.

— Кто тебе рассказал? — злобно рычит он, бросая на меня гневный взгляд.

— Дейдра. Она всё выложила и о том, что твоя сестра была наркоманкой. И о том, как умерла Жаннет. И про тебя тоже, — быстро выпаливаю, опасаясь, что если солгу, то он, к чёрту, закопает меня в лесу. А его вид сейчас именно это и сулит.

— Сука, — шипит Слэйн.

— Так ответишь? — осторожно спрашиваю я.

Слэйн поднимает плечи в глубоком вдохе и прокручивает ладонями руль.

— Я не трахал её. Я проснулся от того, что она мне сосала. Вышвырнул её из своей спальни. У нас был траур, чёрт возьми. Я тогда только похоронил сестру. И я знал, что Жаннет изменяет Кифу. Именно меня он просил найти улики против неё, чтобы начать бракоразводный процесс.

— То есть ты сделал это специально?

— Да. Думаю, да. Я был пьян и сильно. Я был в трауре, Энрика. Я ненавидел женщин. Ненавидел шлюх. Они мне жизнь испоганили. Да, я сделал это специально, чтобы опозорить её. Она обвиняла меня во многом, и в том числе, что я трахался с ней долгое время. И даже на их свадьбе с Кифом тоже. Она мстила мне, как и другие. Мстила за то, что я защищал своего кузена. После этого он на следующий день связался с адвокатом и прислал ей документы на развод. Через два дня её нашли мёртвой в переулке. Голой, изнасилованной и мёртвой. Мне её не жаль, — холодно заканчивает он.

— А Киф сильно переживал?

— Достаточно сильно, когда узнал о её изменах. Но у него было время, чтобы прийти в себя, после предательства женщины, которую он любил. Помимо этого, она была беременна. Вскрытие показало маленький срок, а Киф с ней не спал больше полугода. С тех пор как он узнал, что она ему изменяет.

— Господи, — с ужасом шепчу. — Женщин в вашей семье просто преследуют неудачи и смерти.

— Нет, Энрика, не женщин. Шлюх, — выплёвывает Слэйн.

— А твоя сестра тоже была шлюхой?

— Она была наркоманкой. Я знал об этом. Я отправил её на лечение втайне от всех. Она неоднократно сбегала из клиники, её муж боролся с ней. Она вроде бы выздоровела, но потом сорвалась и повесилась. В её крови нашли большую дозу наркотика.

— Ты мне не рассказывал про это.

— А почему я должен был? Ты врала, глядя мне в глаза.

— Я…

— Ты клялась, что мне не будет больно, — резко перебивает меня Слэйн.

Мне нечего ему ответить, потому что он прав.

— Я отказалась от мести, когда узнала тебя. Клянусь. Я не вру, говоря об этом. Я влюбилась в тебя. Старалась найти способ уберечь тебя. Мне было страшно рассказать тебе правду.

— Ты должна была.

— Как? Как я могла? — выкрикиваю я.

— Так же легко, как и врала. Я не буду развивать тему «если бы», потому что это бессмысленно. Всё уже сделано, и многое потеряно. Теперь я успешный владелец клубов и вливаюсь в семейный бизнес, который терпеть не могу. Мне подкладывают шлюх в жёны и требуют от меня выполнения долга перед семьёй. Всё сделано.

Это так жестоко. С ним поступают очень жестоко. Я не могу поверить, что всё это настолько важно, чтобы во имя какой-то непонятной цели разрушать человека.

— Твой отец, действительно, спит с твоими потенциальными невестами? — сдавленно подаю голос.

— Да. Впервые я увидел, как он изменял матери, в возрасте десяти лет. Я вернулся от деда. Меня никто не ждал. Первым делом, как меня учили, я должен был поприветствовать его. Я поприветствовал его голую задницу и член, который трахал мою учительницу по музыке.

— Это гадко, — кривлюсь я.

— Измену матери отцу я увидел в пятнадцать. Мы должны были обедать вместе в её кафе. Шофёр привёз меня раньше, занятия отменили из-за снегопада. Я вошёл в офис матери и увидел, как её трахал один из официантов. Моя семья дерьмо. И я такой же, — с отвращением говорит он.

— Ты не дерьмо, Слэйн. Я знаю, что ты не такой, как они. Ты другой.

— Ты не знаешь меня.

— Может быть, ты и прав, но я чувствую тебя иначе, чем они. Они все говорят, что ты плохой, грубый и злой. Это не так. Ты прикрываешься своим злодеем, чтобы никто не причинил тебе боль. Ты защищаешься им. Так тебе комфортнее жить. У каждого должен быть выбор, кем он хочет быть. Тебя уничтожили внутри. Твоя семья тебя и уничтожила, и ты, как и я, пытаешься выжить любым способом. Пусть даже грубостью, силой и давлением. Но ты всегда можешь стать другим. Всегда. У тебя сотни шансов, Слэйн, — мягко говорю.

— А если я злодей? Если я именно такой?

— У каждого злодея есть причина, почему он стал таким. И о ней известно только самому злодею. Ты, и только ты, знаешь, почему хочешь быть им. Хорошо, будь. Но однажды ты очнёшься и поймёшь, что рядом с тобой никого нет. Одиночество — это паршиво, Слэйн. Я всегда жила так, словно другие люди — это мои враги, и точно причинят мне боль. Но враг себе — ты сам. Ты боишься, что другие вывернут твою душу наизнанку и искромсают её ножом. Они оставят раны, которые будут кровоточить, и ты никак не сможешь помочь себе. Поэтому злодеев считают плохими. Но никто не спрашивает их о том, как они себя чувствуют. Нужна ли им помощь. Разрешат ли они просто помолчать рядом с собой. Никто не хочет узнать злодея, потому что на них изначально поставили клеймо и крест. Их считают бесчувственными и бессердечными. Но я слышала твоё сердце, Слэйн. Оно у тебя есть, значит, ты живой. — Смаргиваю слёзы и отворачиваюсь к окну, чтобы он не видел, как мне больно за него.