Сладкий грех. Разрушение (СИ) - Mur Lina - Страница 31

Повисает пауза. К нам подходит официант и обновляет мой бокал.

— У тебя есть какие-то доказательства, Энрика? Подтверждения твоих слов? — хмурясь, спрашивает Слэйн.

— Нет. Только мои догадки, и всё. Это не потому, что я хочу отомстить ему. Нет, я клянусь, что нет. Я просто… — провожу ладонью по волосам и пожимаю плечами, — не могу видеть, как он получает удовольствие от того, что сделал. Я не в силах думать о том, что ты всё потерял, и теперь тебе приходится быть таким уродом, каким он хотел тебя видеть. Ведь это не ты, Слэйн. Это то, что помогает тебе двигаться дальше. Но ты другой. И я всеми силами хочу помочь тебе. Хочу, чтобы у тебя был выбор, с кем быть, кого любить, чем заниматься. Понимаешь? Это нечестно. Так нельзя. Никто не имеет права тебе приказывать, как жить. Никто. У тебя должен быть выбор. Я готова помочь разобраться с этим. Готова заявить в полицию, дать показания в суде против Лиама, только чтобы ты вернул свою компанию. Я на многое готова, Слэйн, для того чтобы уберечь тебя от насилия.

Накрываю его кулак своей ладонью и чувствую, как он вздрагивает. Злость уходит из его взгляда, и он становится полным боли и страданий.

— Я знаю… знаю, как это сложно. Меня тоже заставляли быть не той, кем я хотела бы. Сначала той, кого насиловали. Мне приказывали молчать, сосать, терпеть. Потом работать до обморока. Голодать. Жить, умирая от страха потерять дедушку. Я словно всю жизнь провела в горе, как чёрная вдова, которая только и умеет, что хоронить любимых людей. Но тебя я не хочу хоронить. Не хочу, чтобы ты был мёртв внутри. Понимаю, что ты не веришь мне, обвиняя во всех грехах, мстишь мне. Я принимаю это, потому что у тебя есть на это право. Есть. Я покорюсь, но только если ты поднимешься. Ты должен отвоевать свою свободу. Ты не имеешь права сдаваться, Слэйн. Только не ты. Только не у меня на глазах. Пожалуйста, подумай о том, что я сказала, и проверь всё. Если я не права, то смирюсь. Я забуду об этом. Но если хотя бы капля из моих слов приближена к правде, то дерись. Ты умеешь драться. Ты сильнее, чем они думают. Я знаю это. Я верю в тебя, Слэйн. — Слеза скатывается по моей щеке, и я быстро вытираю её, убирая руку с его кулака.

Мне становится стыдно за то, что я всё же расплакалась. Я дала волю чувствам, хотя не планировала этого. Нет, я должна была огрызаться, всем видом показывая, что это они виноваты. Но я люблю его. Люблю Слэйна и просто не могу отойти в сторону.

— Прости, мне нужно в уборную. Я на пару минут. — Поднимаюсь из кресла и быстро ухожу. Мне нужно пару минут, чтобы прийти в себя. Взять себя в руки и не поддаваться жалости и внутреннему раскаянию. А сердце болит. Так сильно болит за Слэйна. Мой разум болит.

Умываюсь холодной водой и глубоко дышу, смотря на своё отражение. Концентрирую внимание на своих глазах, чтобы не думать о том, что я участвую в какой-то странной войне. Не хочу воевать. Хочу жить. Я больше не буду причастна к горю. Нет. Никогда.

Возвращаюсь к столику, даже уже забыв о том, что я не соответствую этому месту. У меня мысли заняты другим. Вижу, что нам принесли блюда, и их так много. Теперь мне стыдно за то, что я всё это заказала.

— Ты в порядке, Энрика? — спрашивает Слэйн.

— Нормально, — натянуто улыбаюсь ему.

— Выпей воды, — он пододвигает ко мне бокал. — Не прикасайся больше к вину, иначе ты устроишь здесь шоу. Я не против посмотреть на него, но предпочитаю быть единственным зрителем.

Кривлюсь от его слов и показываю ему язык, но воду всё же пью.

— Я услышал тебя и проверю твои догадки, — произносит он.

Замираю с бокалом у губ и улыбаюсь.

— Правда?

— Ты не врёшь мне?

— Нет-нет, никогда. Клянусь, что не вру. Клянусь, Слэйн.

— Тогда ты тоже клялась, что мне не будет больно, — с горечью хмыкает он.

— Я старалась этого не допустить. Сейчас я честна.

— Хорошо, раз ты честна. Бармен тебе нравится?

— Не буду отвечать. Не смей его трогать. Это нелепо, — шёпотом возмущаюсь, отставляя бокал.

— Я не трону его. Мне просто нужно знать это. Он тебе нравится, как мужчина?

Кусаю губу, не зная, как ответить и стоит ли, вообще.

— Не могу сказать.

— Энрика.

— Что? Правда, я его знаю совсем немного, но он дружелюбный. Открыт к общению, и я схожу с ним в кино завтра вечером, как с другом. Тебя не касается моя жизнь. Мы не вместе Слэйн. Я могу дружить с кем хочу. Твоя семья и так забрала у меня всё. Я осталась одна по их вине и сейчас хочу найти друзей. Я их уже нашла и не дам снова забрать их у меня, ясно?

Слэйн поджимает губы и опускает взгляд, долго рассматривает тарелку с едой, как и я, но ни один из нас так и не притрагивается к блюдам.

— Он лучше меня, потому что ведёт себя, как клоун? Улыбается, краснеет, смущается, хихикает, как придурок. В этом дело? — внезапно спрашивает он.

— Нет. Не в этом.

— Тогда в чём? — требует ответа Слэйн.

Потираю лоб и жмурюсь на несколько секунд.

— Я не понимаю, почему ты спрашиваешь об этом у меня. Зачем тебе знать? Думаю, что такие вопросы могут задавать только люди, которые заинтересованы в отношениях. А ты в них не заинтересован. По крайней мере не со мной, — сбивчиво отвечаю.

— С чего ты так решила?

— Ты сам говорил, да и это очевидно. Слэйн, мы не можем быть вместе.

— Кто сказал?

— Хм… твоя семья, ты, общество, разные уровни жизни, прошлое, моё предательство, убийство моего отца? Тебе мало?

— Да. Это не причины, чтобы я перестал о тебе думать, как и ты обо мне, — заключает он. Раздражённо вздыхаю.

— Это ничего не значит.

— Ошибаешься, Энрика. Это значит очень многое. У меня есть ещё тринадцать дней. Тринадцать.

— Ты шутишь? Ты снова за это? Слэйн, ну неужели тебе мало? — недоумеваю я.

— Я хочу разобраться в том, что случилось. И ты — одна из моих улик. Я буду держать тебя рядом, чтобы ты не сбежала.

— Я не собираюсь сбегать.

— Я в этом не уверен.

— Почему? — спрашивая, озадаченно приподнимаю брови.

— Тебе угрожают и запугивают. И пока я не выясню, кто это делает, не отпущу.

— Но… это не должно тебя волновать.

— Меня волнует. Особенно волнует то, что ты всю ночь где-то шлялась. Ты моя, запомни это, Энрика. И на твоей коже есть моя печать. — Слэйн указывает взглядом на мою шею. Касаюсь её пальцами, чувствуя под ними две шероховатые ранки, едва затянувшиеся корочкой.

— Да, Энрика. Это моя печать. Я отметил тебя и теперь просто так не сдамся. Я одержим. Я маньяк и не отпущу тебя.

— Ты меня пугаешь, — шепчу я.

— Знаю, но ещё знаю, что и ты хочешь быть со мной. Я вижу это по твоим глазам и слышу в твоих словах. И я тоже хочу этого. Если ты не предложишь мне добровольное соглашение, я возьму силой, — грозится он, щёлкая пальцами и подзывая официанта.

— Что ты имеешь в виду? — с ужасом спрашиваю его.

— Подумай, Энрика. Ты умна. Это первое, что я увидел в тебе. Ты умеешь думать логически. И ты не голодна, как и я. По крайней мере, дело совсем не в еде. Ты жаждешь обнажения наших тел. Но это потом, — усмехаясь, Слэйн просит счёт.

Меня, если честно, сильно настораживают его слова. Да, может быть, я постоянно выдаю свои чувства к нему, но чёрт возьми, от них не так просто избавиться. И я слишком устала, чтобы спорить с ним. Сейчас я хочу лишь забраться в постель и поспать, забыв обо всём.

Моё расслабленное тело просыпается, как и разум. Я улыбаюсь, нежась в приятной прохладе одеяла. Но до моего сознание доносится знакомая мелодия.

Чёрт! Будильник!

Распахиваю глаза и резко сажусь на кровати. Хватаю мобильный с тумбочки и отключаю будильник. Зевая, потираю глаза, и рада тому, что не проспала. Но потом…

— Какого чёрта? — взвизгиваю, натягивая одеяло до самого подбородка.

Я нахожусь не в своей спальне и, вообще, не помню, как попала сюда. Сижу в знакомой кровати и вокруг меня витает приятный аромат одеколона и геля для душа. Мужского одеколона. Это спальня Слэйна. И я… чёрт, в белье. Хорошо, это хорошо. Но как я оказалась здесь?