Приключения сестры милосердия (СИ) - Порохня Светлана - Страница 25

Заведующий уже сорок минут сидел за столом в своем кабинете, старательно помешивая ложечкой остывший чай.

То, что произошло на его глазах за последний месяц, никак не укладывалось в голове. Он никогда не совал нос в игры вышестоящего начальства, поэтому и работал относительно спокойно, если работа полостного хирурга в бюджетной больнице могла считаться спокойной.

В больнице было несколько отделений: глазное, лор, травматология, урология и два хирургических — экстренное и гнойное. Во главе травматологического отделения раньше стоял бывший полковник медицинской службы, военврач, приятный пожилой вежливый человек. Его бы он мог спросить о нелепой смерти на вводном наркозе, которая переполошила их больницу полторы недели назад, но полковника недавно «подвинули», на заведование пришел неприятный угрюмый мужичище с окладистой бородой, с трудом вмещавшейся под операционную маску, кажется сын профессора из НИИ Травматологии. Мужик был настолько отталкивающий, что даже если вы в травматологическое отделение (не дай Бог!) попал бы кто-то из его родственников, он бы не пошел к новому заведующему ни за что на свете. Потом эта нелепая смерть Сони. Они не были близки, она всегда держала дистанцию с коллегами по работе, но заведующий был ей по-настоящему благодарен за то патологоанатомическое заключение, которое Соня написала, когда под ним ходила ходуном земля. Она была добрым и порядочным человеком, таким же, как процедурная сестра Олеся, которая работала у него в отделении уже три года и ни при каких обстоятельствах не могла украсть наркотики и кинуться в бега. Что же произошло в больнице, в которой он проработал два десятка лет? Заведующий вздохнул тяжело, как будто ему предстояла тяжелая работ, и по памяти набрал телефон своего двоюродного брата, заведовавшего под Москвой медсанчастью ФСБ.

Утром я оставила Славе на всякий случай рабочий телефон Дениса, села в больничную «буханку» с тремя пациентами больницы, которых Слава направил на комиссию для подтверждения группы инвалидности, и мы поехали в направлении города. Пока машина тряслась по ухабам проселочной дороги, я судорожно сжимала в кармане паспорт Гвоздиковой Аллы Ивановны, уроженки села Пустошь соседней области. Судя по фотографии, мы были очень похожи, возраст девушки правда был моложе, но если покрасить волосы в белый цвет и немного подстричься, то не очень большая разница будет. В конце концов, в паспортах мы всегда сами себя редко узнаем. Вспомнилась шутка, что если вы стали похожи на фотографию в паспорте, то вам пора в отпуск. В неудобном салоне, кроме меня и трех психбольных-хроников, ехали два мрачных санитара из мужского отделения. Санитары даже при беглом взгляде на них не внушали доверия: первый санитар сел в кабину рядом с водителем, второй бухнулся на сиденье рядом со мной. От него невыносимо пахло потом и нечищеными зубами, и я подумала, что грань между обслуживающим персоналом и клиентами «психушки» через какой-то период времени становится практически незаметной.

Болтаясь в салоне «буханки», абсолютно неприспособленном для перевозки людей, я изо всех сил уцепилась за поручень под потолком, стараясь не упасть на пол во время очередного маневра водителя буханки, который вел машину так лихо, что можно было решить, что мы на трассе Формулы 1. Попу я отбила себе уже через полчаса лихих прыжков по достопамятной дороге, по которой я ехала сюда на мотоцикле, и когда мы выехали на трассу, я уже пожалела, что поехала на УАЗике, а не попыталась добраться сама. Да и к бабке Татьяне зайти обещала.

Ехать нам было от силы час-полтора, делать было нечего, разговаривать со своими попутчиками мне даже в голову не приходило, тем более что в салоне буханки стоял страшный скрежет, и мои мысли поневоле вернулись к запутанной истории, ввязавшись в которую, я потеряла практически все.

Подстава с наркотиками означала только одно: я подобралась к этим гадам вплотную, правда, где и в чем я подобралась, я не понимала. Конечно, это они убили Софью Матвеевну на пороге нашей больницы. Надеюсь, она не мучилась. Но участь моя была довольно печальна: Денис рассказывал, насколько коррумпированы сотрудники наркоконтроля. «Крышуя» цыган-пушеров, они, как правило, отчитываются о своей работе по раскрытию преступлений, связанных с оборотом наркотиков, с помощью показательных раскрытий копеечных краж из больниц, или выявления в ночных клубах наивных дурачков, заявившихся туда «с дозой». Денис рассказывал о том, на каких шикарных машинах ездит добрая половина наркополицейских, и о том, как подставили под статью о совращении малолетних единственного честного опера из наркоотдела. На милость этих товарищей мне рассчитывать не приходилось, а значит, мне непременно нужно найти доказательства деятельности преступной шайки, которая незаконно (я была теперь в это уверена!) удалила органы у гражданина Серегина, а потом чуть не распотрошила и меня, любимую. Для правоохранительных органов никакие досужие домыслы доказательством не будут. Значит, мне придется лезть в самое пекло — устраиваться на работу санитаркой в операционную, и накапывать там доказательства. Какие доказательства я смогу добыть? По опыту работы в больнице я хорошо знаю, что количество медикаментов, особенно для наркоза находится на строгом учете. Здесь преступники обязательно оставят след — ведь не будут же они, в самом деле, приносить лекарства с собой?! Далее. Операция по пересадке органов очень сложная, в операционной должны работать люди, врачи, медсестры, санитарки. Всех их в известность ставить никто не будет, просто используют втемную. Значит, здесь тоже что-то можно обнаружить. Ну, и, наконец, морг — печальное пристанище тех, кто умер, не дождавшись выздоровления. Кремировать трупы с удаленными органами — задача не из легких, значит, их просто хоронят. Если будут хоть какие-то доказательства, достаточные для возбуждения уголовного дела, значит, можно будет получить санкцию на эксгумацию, убедившись в том, что органы у трупа удалены. И вообще, не вечно же мой Денис будет воевать с бандитами на Кавказе? Приедет и поможет мне обязательно!

Кроме этого, я рассчитывала на помощь частного детектива из агентства «Баррикада», телефон Слава узнал, и на помощь жены погибшего Серегина.

Конечно, основная причина этой криминальной возни вокруг вопроса пересадки органов — деньги, вернее, большие деньги. По данным бульварной прессы одна операция по пересадке почки стоит не менее ста тысяч долларов США. Нехило, правда?!

К сожалению, желание заработать на беде других у нас последнее время встречается все чаще. И в медицине это особенно заметно. После кризиса 90-х годов, когда оставшиеся в больницах врачи буквально голодали, у них выработался иммунитет на угрызения совести. И в этом я не могла их осуждать — мое, более благополучное поколение, наверное, уже будет относиться к человеческой боли и беде по-другому. По крайней мере, я на это надеюсь.

Такие глобальные вещи, как мировая справедливость, если честно, в настоящее время меня особо не интересовали, основная задача, стоявшая передо мной, была сугубо личной. Мало того, что меня крепко приложили по голове в подъезде собственного дома, меня еще чуть не убили в этом вонючем морге. А потом еще и подставили, изобразив наркоманкой. Я сжала кулаки, ногти впились в ладони. Черта с два, сволочи! Я выведу вас на чистую воду!

Молодая женщина с уставшим лицом сидела около больничной кровати, на которой спала ее дочь и горестно размышляла о своей жизни. Она никогда не считала себя везучей. Все, чего она достигала, давалось ей колоссальным трудом. В школе, чтобы получить скромную четверку, она сутками сидела над учебниками и зубрила. Ее одноклассники гуляли во дворе, ходили в кино шумной компанией, а она сидела в обнимку с учебниками, плотно задвинув пыльные шторы и включив настольную лампу. Вымучив аттестат без троек, она поступила на факультет химической промышленности, потому что там никогда не было конкурса, и через пять лет уже работала в лаборатории одного НИИ. Там же она познакомилась со своим будущим мужем, который был аспирантом в соседнем отделе, они поженились, и жизнь стала налаживаться, только вот с ребенком у них никак не получалось. В тщетных попытках родить прошли несколько лет, муж уже защитил кандидатскую диссертацию, а лаборатория, где он стал заведующим, получила долгосрочный гранд на биохимические исследования. В семье появился относительный достаток, но это не приносило ей большой радости. Муж много раз предлагал ей усыновить ребенка, но она возражала. Она знала, что ей ничего не дается просто так, она продолжала бороться. Пройдя через ад сложных, болезненных и унизительных процедур, она все-таки забеременела. Долгожданная дочка родилась, когда ей было уже далеко за 30. Девочка родилась недоношенной, была слабенькой и много плакала, поздно начала говорить и пошла только в полтора года, но все это для нее не имело значения. У нее был ребенок, а это значит — она победила судьбу! Но судьба опять горько посмеялась над ней, кто бы мог подумать, что этот кошмар случиться именно с ее дочкой! Жизнь девочки удалось спасти, но последствия несчастного случая были чудовищны. Казалось, выхода нет, ее дочь никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. Терпеть это у нее уже не оставалось сил. Она не первый раз уже думала о самоубийстве, когда выход неожиданно нашелся, но это было для них всех и очень опасно, и очень дорого.