Планета без имени (СИ) - Панасенков Вадим - Страница 5

Изливая душу окружающим, я ощущал, как по щекам текли горькие слезы. Это неправильно. Не стоит плакать, когда вокруг тебя отъявленные негодяи, но по-другому я не мог. Вспоминания терзали сердце и теребили душу. Горькая утрата… моя Тереза… я… я.

Упав на колени, я сильно ударился лбом о металлическую решетку. О которую я кулаками лупил что есть сил.

— Хватит! — Голос уголовника прорвался через пелену, возвращая меня в чувство. — Твои слова были убедительны, но были ли они искренними?

— Что? — После длинного монолога этот человек все еще не верил мне?

— Люди часто лгут, — уголовник ударил кулаком в свою грудь. — Особенно самому себе!

У меня в голове промелькнул образ супруги, которая лежала в луже собственной крови, после чего к горлу снова подошел горький ком.

— Оставим это на потом. — Уголовник потерял ко мне интерес, и его палец уткнулся в грудь бледнолицему. — Пришла твоя очередь поведать свою историю.

— Я… я… инженер! Создавать базы, как эта моя работа. Могу их строить с закрытыми глазами, опыта для этого предостаточно. — Бледнолицый говорил о своей профессии с гордостью, даже с некоторой любовью и вожделением. — Уже и не помню, сколько их было. Число уже давно перевалило за сотню.

— Что такой специалист экстра-класса забыл здесь? — Пробасил амбал.

Бледнолицый съежился, вжал шею в плечи, так он казался еще меньше и неприметней. Возможно, таким образом он пытался раствориться, стать менее заметным, но на его беду все взгляды были прикованы именно в его сторону. Глазенки бегают, пальцы пытаются куда-то спрятаться.

— Понимаете, — начал он. — Понимаете, еще с детства у меня есть одно пристрастие. Понимаете, я люблю копаться в людях…

— Как это копаться? — Опешил Салага.

— Вот так. — Инженер показал разрез от паха до груди. Так же он раскрыл импровизированный живот и начал доставать импровизированные кишки. — Ничего не могу с собой поделать. Рано или поздно это чувство нагоняет меня, и я превращаюсь…

— В маньяка, — догадался уголовник.

Ну а я охренел от услышанного. Именно что охренел. По-другому и не скажешь, ведь в этом болезненном мужичонке трудно разглядеть маньяка. От этой мысли стало даже жутко. Меня передернуло, и я как-то по-другому посмотрел на этого человека.

— Вы бы знали, как это прекрасно! — Хлопнул в ладоши бледнолицый, затем опомнился, и его улыбка исчезла. — Меня поймали, и вот я нахожусь здесь вместе со всеми.

Повисла пауза.

— Ну что ж, Инженер, мы тебя поняли. — Вздохнул уголовник. — Будем иметь в виду, посмотрим, как ты дальше себя покажешь. Теперь меня интересуешь ты!

Преступник указал на депутата.

— Я уже все рассказал, — пожал плечами тот. — К сказанному добавить нечего. Повторю лишь: если примкнете ко мне, будете жить в шоколаде. Уверен, вам понравится мое предложение. Места ограничены, но парочку, так уж и быть, я приберегу.

— Пока не покажешь, на что ты способен, мы просто зря сотрясаем воздух. — Матерый волк не спешил бежать к депутату с распростертыми объятиями.

— Ждешь от меня чуда?

— А разве депутат — это не волшебник? — Рассмеялся уголовник. — Я Бывалый, уже много лет скитаюсь из зоны в зону, смотрю за порядком, чтоб все было чин-чином. Я и воли уже не помню, наверное, и не был там никогда!

— У вас пожизненное? — Икнул Салага.

— А ты думал! За моими плечами столько трупов, что вам и не снилось. Так что терять мне нечего. Дальше родной зоны не уеду.

Далее настала очередь рассказывать про себя самому огромному среди из присутствующих. Но житель трущоб ничего не обычного не говорил. Все и так было сказано. Дрался, воровал, убивал! Кличку ему придумали Амбал. С этих пор он так и будет зваться Амбалом. Настоящие имена здесь не нужны, настоящие имена остались там, на свободе. А здесь в обиходе ходили клички: Салага, Инженер, Мажор, Депутат, Бывалый и, наконец-то Амбал. Группа людей, судьбы которых причудливо сплелись в этом распределителе. Там, на свободе, они бы и не посмотрели друг на друга. Огромная пропасть пролегала между ними, но здесь заключенные оказались на одном уровне.

— Так вот что я понял. — Бывалый хлопнул в ладоши, привлекая внимание, когда все закончили с разговорами, уголовник продолжил. — Здесь мы не случайно.

— Ты о чем говоришь? — Спросил Амбал.

— Да, о том, что нас тщательно отбирали. Каждый имеет за плечами профессию. Инженер может проектировать и стоить дома, Салага управляется с транспортом, я и Амбал — грубая сила, Мажор отвечает за бизнес и разбирается в экономике, депутат умеет руководить. И так каждый, понимаете? Лишних звеньев здесь нету. Это действительно не зона, а нечто другое.

Звучало это так, будто заключенные участвуют в неком эксперименте. Да, с таким набором специалистов колонизировать планету проще простого, здесь уголовник прав на сто процентов! Но что-то явно было не так, ведь за десять лет она так и не получила собственного имени. Безликая, дикая. И к тому же я ее еще так и не увидел. Сначала корабль, а теперь вокруг лишь холодный металл, который скрывал от нас неведомый мир, будто яичная скорлупа. А возможно, эта скорлупа защипала нас от самой планеты…

— Ты прав, Бывалый! — Кивнул головой Депутат. — У каждого есть свой багаж и опыт, который, возможно, сможет пригодиться на новом месте. Предыдущие заключенные такие же, как и мы, и воздвигли эти стены.

— Я бы построил лучше. — Горько вздохнул Инженер.

— У тебя еще появится такая возможность. — Предположил Депутат.

Душно было в этом распределителе. Пусть и места много, но все равно душно. Инженер заверил, что все дело в вентиляции, так как она спроектирована не по правилам и руки бы отрубить за такое исполнения. Я же в этом не разбирался, вот и согласился с доводами бледнолицего. Который, размахивая руками, с пеной у рта обвинял своих коллег в халатности. А возможно дело и в другом. А вдруг там, за пределами базы, бушевал яростный огонь. Его пылающие языки облизывали металл, не давая тому охлаждаться! Тогда выходило так, что мы медленно жарились в собственном соку, будто на сковородке. Огненные планеты — это не выдумка моей больной фантазии. О нет. нечто подобное я видел по телевизору! Из экрана которого слащавый ведущий с зализанной прической, распинался, рассказывая об очередной находке, а за спиной у него то и дело возникали фотки одна краше другой, на которых все горело, взрывалось и извергалось. Вот только подобные планеты не считались благоприятными, так как человек, попав туда, и десяти секунд не продержался бы. Какое тут к чертям собачьим терраформирование, если все исследователи превратятся в черные угли, а их прах развеет ветер. Нет, это не возможно! Все же наша планета без имени, хотя бы немного, но должна напоминать по климату земную атмосферу. Это главное условие для заселения, не мной придуманное.

Но почему же так жарко!

Я вытер скопившиеся капли со лба. Но вот прошло немного времени и все по новой! Вскоре от соленого пота запекли глаза. Теперь к головной боли и невыносимой жары присоединились и глаза. Да что ж это такое! Ступив на порог базы неприятности преследовали меня. Еще в придачу едва ушей не лишился! Настороже нужно быть с этим Бывалым. Опасен он! Смотрит по-волчьи и улыбается. И о чем думает в этот момент не понятно. Будто зверь, а не человек даже лицо дикое, вытянутое да заросшее.

Время шло. Такое оно — постоянно ходит и всегда только вперед. Жаль, обратной дороги нет, тогда бы я… тогда… а что тогда? Что-то бы изменилось? Я снова вспомнил Терезу, она лежала в своем обычном домашнем платье, которое я ей подарил два года назад, как сейчас помню. С тех пор она с ним не расставалась. Ну а я что мне оно и самому нравилось. Только рад, что подарок ей пришелся по вкусу. И в тот день она была в нем… вот только окровавленное пятно в районе груди выделялось из повседневного образа, и кровь на полу только подтверждало мои опасения. Вот зачем я это вспомнил, а? Сразу в сердце защемило. Моя Тереза…