Святоша. Путь экзорциста (СИ) - Кас Маркус - Страница 9

— Хм, а если усилить эффект вот этим? — себе под нос бормотал Далматский, что-то бросая в сосуд.

Там уже булькало и исходило паром, от брошенного пучка трав вспыхнуло, над поверхностью появилось темное облако, профессор закашлялся, а я вжался в спинку стула. Скорее всего, всё же плохая идея была...

«Пустяк» занял не так уж и мало времени. Минуты тянулись, в сосуде шипело и плевалось горячей жидкостью, которая становилась ядовито-желтого цвета по мере приготовления. Я посматривал на дверь, но держался. Дышать стало сложнее, небольшое помещение заполнилось парами, от которых кружилась голова.

Я впал в одурманенный ступор и даже вздрогнул, услышав победоносный вопль Далматского. Он зачерпнул пойло стеклянной кружкой, посмотрел на свет и опустил внутрь чайную ложку, довольно хмыкнув.

Зазвякал, размешивая дымящийся напиток, достал её и попробовал кончиком языка. Нехорошо позеленел, постоял так какое-то время и затем протянул чашку мне.

— Это что? — задал я проверочный вопрос.

Надежды получить ответ в виде полного списка ингредиентов у меня не было. Я всего лишь хотел удостовериться, что ученый в процессе не забыл, для чего он делает это пойло.

— Лучше выпейте залпом, — проигнорировал он вопрос, но увидел мой подозрительный взгляд и добавил немного недовольно: — Ну а зачем вы пришли? Это решит вашу проблему со слишком быстрым прогрессом возможностей.

Но меня такая расплывчатая формулировка не устроила, так что я принялся задавать уточняющие вопросы. Далматский постепенно раздражался, но заверял в том, что не у меня отрастет хвост или прочие лишние конечности, мне не начнет мерещиться всякая ерунда, не отнимется язык или ещё не дай боги что.

На предположение о возможности в принципе лишиться способностей, он возмущенно отмахнулся:

— Не несите чепухи, юноша, это в принципе невозможно. Можно пробудить, можно скрыть, можно затормозить процесс, но лишить - это нонсенс.

Эх, спросить бы про то зелье, что он приготовил для монаха, что скрыл нулевку. Но тогда я выдам своё реальное положение. И даже если профессор не станет докладывать сам, то ему могут задать вопросы обо мне. Я бы точно задавал.

Так что я тяжело вздохнул, посмотрел на ярко-лимонный цвет напитка и протянул руку, забирая кружку. Уже хотел было принюхаться, но меня остановил профессор, предупредительно сообщив:

— На вашем месте я бы этого не делал. Может отключить обоняние на какое-то время.

Я замер, задумавшись и взвешивая все за и против. За было только одно: шанс не умереть в страшных муках, когда организм не справится с растущим даром. Против была уйма шансов умереть в страшных муках от этого пойла.

Зажмурился, выдохнул и опрокинул в себя зелье. Горло обожгло словно лавой, язык защипало, а от мерзкого вкуса затошнило так, что мне огромных трудов не вернуть результат труда профессора обратно в тару.

— Вот и славненько, — услышал я приглушенный голос и почувствовал, как меня поднимают под руку и подталкивают. — А теперь у меня другие дела, так что идите, юноша, не мешайте.

От открытия глаз мне стало хуже. Тошнота усилилась, меня зашатало, но профессор вывел меня на свежий воздух, от которого стало полегче. Я едва передвигал ноги, тропинка плыла и убегала.

— Идите, идите, — послышалось мне в спину. — Если появятся какие-нибудь необычные побочные эффекты, звоните.

— Какие? — меня эта фраза взбодрила достаточно, чтобы развернуться на месте.

Меня тут же повело в сторону, но попавшаяся под руку тощая сосенка помогла мне устоять на ногах. Далматский отмахнулся, уже на пороге лаборатории и ответил, не поворачиваясь:

— Да ну откуда же мне знать.

От обиды на такое я икнул и решил высказать ученому всё, что думаю про его заверения в обратном, звучавшие буквально несколько минут назад. Но лаборатория потеряла очертания и всё погрузилось в темноту. Во рту появился привкус желчи, и вслед за отключившимся зрением моё сознание помахало мне ручкой и шустро свалило.

Я почувствовал, как заваливаюсь назад, деревцо в моей руке затрещало и, кажется, я успел крикнуть что-то сильно матерное, прежде чем вырубился...

Живой! Первое, что я подумал, осознав себя. Живой, мать вашу, бездну.

— Сука! — первое, что я сообщил миру, не успев открыть глаза.

Сдавленный писк над ухом, никак не могущий принадлежать профессору, заставил меня распахнуть глаза. В затылок и спину упиралось что-то жесткое, а на меня уставилась девчушка. Голубоглазая, курносая, вся в веснушках и с толстой косой до пояса.

— Простите, это я не вам... — я схватился за голову и попытался подняться.

Чувствовал я себя так, словно налаживал контакт со своим демоном-самогонщиком и пойло он больше не разбавлял... Мутило, двоилось, ныло и трещало всё тело. Незнакомка тем временем исчезла из моего поля зрения и я увидел, что лежу на длинной лавке за столом. Просторная комната, судя по немалому месту для многолюдных застольев, столовая. Через распахнутые окна виднелись вершины сосен, и солнце уже клонилось к ним.

Стараясь не делать резких движений, я сел и мой взгляд уперся в графин с водой. Раздумывал я недолго. Во рту аж скрипело, настолько пересохло, так что будь там хоть настой мухоморов, я припал губами к стеклу и опустошил тару наполовину.

— Господин в порядке? — услышал я мелодичный голосок.

Девушка стояла чуть поодаль и немного нервно наглаживала косу. Совсем не ребенок, как показалось сначала. Светлый сарафан облегал стройную фигуру, вызывая позабытые ощущения. Так, стоп. Этот изверг, надеюсь, не подмешал в эликсир своё фирменное средство от мужской слабости? Как бонус постоянному клиенту.

Я зажмурился и сделал ошибку, то есть потряс головой. Все шальные мысли тут же унеслись в хмельном хороводе. Облокотившись на стол, я уперся лбом в руки и зачем-то соврал:

— В полном.

Едва слышный смешок, шорох ткани, шлепанье босых ног и на мою шею легла прохладная рука. От прикосновения маленькой, почти детской ладони, полегчало. Головокружение стихло, тошнота отступила. Только тело болело, от долгого лежания на деревянной лавке.

— Так получше, господин? — услышал я вопрос и повернулся к спасительнице, застыв.

И поспешил отвести взгляд, чтобы не выдать себя им. Изящное смуглое тело окутывала дымка. Как мираж, она дрожала и таяла, почти незаметная. Голубоватое, с более темными прожилками, сияние струилось по её руке и переходило ко мне.

Девушка убрала руку с моей шеи и видение пропало. Я сглотнул и снова потянулся к графину.

Что это за хренотень, я уже догадался. Способность экзорцистов видеть чужую магию и её источник во время её использования. По тому же принципу искатели могли увидеть примерный уровень одаренного во время применения печатей.

И сейчас милейшее голубоглазое создание использовала запретную магию. И вариантов в мозгу промелькнуло несколько. Либо это побочный эффект зелья Далматского, на время усиливший способности. Либо увидел я лишь благодаря тому, что магия использовалась на мне и она меня касалась. Либо...

Либо мне нужен соображающий в своём деле экзорцист, чтобы понять, как это работает. Пока я привыкну к таким визуальным эффектам, дерганным стану.

Я бросил косой взгляд на девушку, но та выглядела как обычный человек. Только побледнела слегка, так что веснушки ещё отчетливее проступили на лице.

— Тебя как зовут то, милая? — я поставил пустой графин на стол и огляделся внимательнее.

Лесной пейзаж за окном мне ничего не говорил. Деревья, небо и порхающие бабочки. Да и в комнате ничего, кроме стола с лавками не было. Дверной проём находился сбоку, через него что-то рассмотреть было невозможно.

— Варвара я, ваше сиятельство, — она исполнила неловкий книксен, придерживая косу. — У Ивана Сергеича в работниках хожу. Вам там нехорошо стало, вот он и велел приглядеть, пока в себя не придете.

Комментировать «нехорошо» я не стал, но хоть выяснил где я нахожусь. На окраине того самого городка, что размещался по соседству с имением ученого. Как я оказался тут, не спрашивал. Вряд ли эта миниатюрная прелестница на себе тащила. Не хватало мне ещё разгулявшегося воображения на тему телеги, проселочной дороги и моего бездыханного тела.