Черные начала. Том 5 (СИ) - Кири Кирико - Страница 40

— Создана? Ты… создана кем-то? — не поверил я.

— Создана создателями, — ответила Мисуко.

Мне в это верилось с трудом, если честно. Я смотрел на что-то и пытался представить, какому больному ублюдку потребовалось создавать нечто подобное? А главное, зачем?

Явно прочитав мои мысли, одна из копий ответила:

— Я была создана защищать род создателей от зла, от страшной напасти, что пришла в эти земли и погрузила их в хаос войны и смертей. Мать — так меня назвали те, кто когда-то очень давно правил на этих землях. Я была создана защищать и хранить тех, кто был вверен мне в мои руки, от полупустых. И я это делала все это время, даже когда великая война пришла к своему концу. Продолжала хранить, оберегать, развивать. Мои дети, они… жили здесь до тех пор, пока не пришел ты.

Создать такое?

На ум сразу пришли истории про гомункулов — искусственных людей. Правда, то, что я сейчас видел, не слишком-то и сильно походило на человека, если быть объективным, но зато то, что оно создавало — вполне.

Если подумать над всем тем, что она мне рассказала, то на ум почему-то сразу пришли древние — те, кто жил задолго до людей, и оставившие после себя наследие типа тех же бетонных домов в том огромном котловане, где расположилось хранилище одной из старых сект. Разве что у них, учитывая, что они там умудрились отстроить, хватило бы сил и знаний создать вот такое.

Почему я не думаю, что это создали местные люди?

Просто, если верить Люнь, алхимия даже в ее время, когда после войны прошла херова туча лет, не была распространена. Там максимум делали пару пилюль. Чего говорить тогда о таком гомункуле, для создания которого эта алхимия, по идее, тоже нужна.

Поэтому да, я думаю, что это могли создать древние. Только страшно представить, по образу и подобию чего они создавали эту «мать».

С другой стороны, могли быть понятны функции этого существа — клонировать тех, кого будет не жалко. Например, если речь шла о войне или нужна была рабочая сила. Ведь идеально же получалось в таком случае — клонирует, управляет и лояльно к своим создателям. Что еще нужно для счастья?

Интересно только, из чего она наклонировать успела существ, которых я встречал до этого.

— Кем были твои создатели? — не удержался я от вопроса.

— Теми, кто создавал этот мир. Теми, кто создал меня и благодаря кому я существую. Они дали мне задачу оберегать и хранить, что я и делаю все это время.

— И что с ними стало?

— Они пали. Пали под гнетом зла, которое пришло в этот мир и поработило всех.

Похоже на историю про демонов, кстати говоря.

Может древние жили еще в те времена до демонов? Ну, то есть жили древние и жили люди, а потом пришли демоны, которые истребили одних и почти истребили других. Так исчезли древние, но остались жить люди, до сих пор пользуясь иногда их дарами.

А это еще один артефакт прошедших дней, который остался с той великой войны против демонов. Эдакая машина для войны, которая хотела наоборот, создать жизнь. Жаль, что только это никак не меняло ситуацию.

Существо передо мной может и не хотело зла и действительно следовало своим инстинктам, заложенным древними: защищать, оберегать, клонировать как можно больше для последующей защиты, но нужно ли это было тем, кто попал в ее лапы? Ведь… она была как программа, с одной стороны, созданная дарить счастье людям, но с другой, банально порабощающая их.

— Прости, но я не могу их оставить здесь, — покачал я головой. — Если они сами захотят, то вернутся к тебе, но то, что я увидел…

И я имею ввиду Цурико, ее реакцию, говорило явно не в пользу этого существа.

Поэтому я шагнул вперед, расталкивая обнаженные копии девушек, которых сейчас замуровали где-то здесь. Я старался не смотреть на это существо, но все равно держал в поле зрения ее длинные хрупкие лапы.

— Остановись, человек, я защищаю их.

— От чего?

— От зла, что правит в мире.

— Тогда спроси их, они сами хотят этого?

— Я лучше знаю, чего они хотят.

Как часто эту хрень я слышал не только здесь, но и в своем мире. Все, блин, лучше тебя знают, чего ты хочешь. Все за тебя решают, указывают, что ты должен думать, что ты должен делать. И кончается тем, что ради твоего же счастья ты становишься едва ли не заключенным.

Нет, спасибо.

Я сделал пару шагов перед, когда Люнь крикнула:

— Осторожно!

Что-то такое я и предполагал, если честно.

Пируэт, и сразу две головы копий слетели с плеч. Взмах мечом, и еще один удар просто срезал следующих троих, после чего пара уколов, пара ударов, и не осталось никого из копий, что попытались на меня напасть. Мне даже не пришлось прибегать к лампе или вееру — все решилось буквально за секунды.

Закончилось ли на этом все?

Ага, как же, только я обернулся, как из этого нечто вывалилось еще одно яйцо, которое оно тут же бросило в меня.

Я прямо в полете разрубил яйцо лучом счастья на две половинки, и на пол выпало тело с очень длинными руками, заканчивающимися двумя костяными клинками. Кажется, я понял, что напало на меня тогда в коридоре. Причем тело принадлежало девушке, а если точнее, то Цурико.

Меня даже слегка передернуло, когда я ее узнал — в сердце вдруг неожиданно все скрутило от испуга, что я только что завалил подругу, но… нет, не завалил.

— Я знаю, зачем ты здесь. Я знаю, кто ты. Я вижу твои мысли, — неожиданно разнесся голос, что я слышал в начале, когда зашел сюда. Голос шел из этих жутких стен, которые слегка вибрировали. — Я дала им то, чего они хотели. Я дала им покой, дала им счастье, я создала новую жизнь. Разве это не прекрасно? Но что дал им ты? Я вижу тебя насквозь, тебе плевать, тебе не интересно, что у них на душе, и ты покинешь их, когда получишь то, чего хочешь. Ты знаешь, что я права.

— Я не обязан теперь становиться их семьей, — ответил я, шагнув к существу. — Но это не значит, что мне плевать на других.

— Но тебе плевать на тех, кого ты считаешь врагами. Кто сказал тебе, что ты прав? Кто сказал тебе, что именно твои поступки правильные? Я смирилась с потерей тех, кто мне был дорог. Я смирилась с поражением тех, кто меня создал. Я приняла тех, кто пришел на их место, и отдала свою любовь им, позволив тем, кому ничего не светит, прожить счастливой жизнью, даже будто это лишь сны. А ты идешь все разрушить. Разрушить, потому что тебе это не нравится. Потому что ты считаешь, что правильнее будет поступить именно так. Но тогда знай, что я буду защищать своих детей…

И с этими словами эта мясистая стена, на которой висел отросток-королева, взорвались мне прямо, сука, в лицо…

Вот чего-чего, но такой подлости я не ожидал, конечно. Это оказалась никакая не мать, а гребанная бомба шахидов, и еще до того, как бой начался, я оказался просто покрыт слизким дерьмищем, которое умыло меня сверху донизу, залив мне самое главное — глаза.

Я замешкался всего лишь на какое-то мгновение и почти сразу почувствовал опасность, от которой на чистом автомате закрылся мечом.

В него и пришелся удар.

Он был такой силы, что руки не выдержали, и металл клинка впечатался мне в грудь, ноги потеряли сцепление с полом, и моя тушка отправилась в полет обратно в зал со столбами и столами.

Сделав несколько неудачных кульбитов через голову по полу и отбив себе спину, я приземлился на одно колено, уперевшись рукой в землю. Ладонью смахнул с рожи всю слизь и посмотрел на тушу, которая ко мне приближалась.

Кто бы мог подумать, что она настолько сильная.

— Шлюха… — выругался я и… понял, что еще и выронил долбанную лампу где-то по пути. — Сука…

Возможно, это и был хитрый план Матери, как существо себя называло, потому что оно наверняка видело, что могла сделать лампа как с ней, так и с любым, кто попадет в зону действия кристаллов.

Матерь теперь вообще мало на что походила: сплетенная будто из жгутов красно-белых сочащихся слизью мышц, она передвигалась на своих передних руках и напоминала… ничего она не напоминала, еще не придумали слова, чтобы назвать нечто подобное. От стены плоти, частью которой она была, тоже мало что осталось, и ее ошметки валялись по всей округе.