Точка входа (СИ) - Че Сергей - Страница 34

- Вы меня с кем-то спутали, барин.

- Я тебя сейчас спутаю, родная мама не узнает.

Алекс хотел было уже вылезти, но Герион положил ему руку на плечо. Рука у трактирщика была потяжелее штанги.

- Успокойся, парень. Что на тебя нашло? Это же нон-плеер.

Алекс мотнул головой.

- Да. Извини.

Герион поманил усатого пальцем.

- Подскажи, любезный, как называется ваша деревня?

- Село Благолепное, - поклонился тот.

- А до Ксора далеко ли ехать?

- Это, барин, от тебя зависит. Если…

- Да он издевается! – взбеленился Алекс. - Что надо сделать, чтобы ты, урод, объяснил, как доехать до Ксора?

Мужик развел руками.

- Не понимаю тебя, барин.

- Работу какую надо сделать, говори!

- А! – обрадовался тот. – Работа простая. В амбар зерна натащить, кур ощипать, картошку выкопать.

«Кадиллак» с визгом рванул с места.

- Все-таки это разные деревни, - ухмыльнулась Мелисанда.

- Но очень похожие, - добавил Герион. – Видимо, искин тут над дизайном не заморачивался.

Битый час они блуждали по бесконечной пасторали, останавливаясь в селах Изумительное, Восхитительное, Великолепное и Божественное. Везде их встречала одна и та же усатая физиономия и предлагала нарубить дров, сварить суп, подоить козу и собрать колорадских жуков. У Алекса дергалось веко, а Герион набивал седьмую трубку. За «кадиллаком» тянулся шлейф сизого дыма, будто за паровозом.

- Всё! Мне это надоело, - Мелисанда выбралась из машины и хлопнула дверцей.

- Ты куда? – спросил Алекс.

- У вас уже дышать нечем. И хватит объезжать все это сельское хозяйство. Мы тут помрем, если ничего не придумаем.

- Что ты предлагаешь?

- Сделать хоть что-нибудь.

Она уверенно зашагала к очередному усатому и красномордому селянину.

- Давай показывай сарай с дровами. А колорадских жуков сам будешь собирать.

***

- Я и не знал, что ты так ловко с топором умеешь обращаться, - сказал Алекс, когда работа была выполнена. У стены сарая теперь высилась поленница в два человеческих роста.

- Ты много чего не знаешь, - Мелисанда сплюнула, как заправский лесоруб.

Посмотреть, как заезжие баре рубят дрова, высыпала вся деревня. Мужики в шитых рубахах, бабы в чепчиках, дети в распашонках толпились с раскрытыми ртами вдоль изгороди.

- Принимай работу, хозяин, - подозвал Герион усатого.

Тот подбежал, стеснительно улыбаясь.

- Кому расскажу, что проезжие господа нашей деревне так помогли, никто не поверит.

- Главное, чтобы мы поверили, - заявил Алекс. – Давай рассказывай.

Усач захлопал глазами.

- Что рассказывать?

- За работу награда полагается, - терпеливо объяснил Герион.

Усач радостно закивал.

- Награда! Конечно! Вот. Не побрезгуйте.

Он выудил из засаленного кармана две грязные луковицы.

Трое проезжих господ посмотрели на луковицы. Потом посмотрели на усача.

- Это что? – ледяным тоном осведомился Алекс.

- Награда. Две луковицы. За работу.

- Может дров мало и нужно еще жуков собрать? – задумчиво произнес Герион.

- Да! – обрадовался усач, - тогда не две луковицы будет, а три!

Алекс меланхолично сгреб селянина за шитый воротник и поднял в воздух.

- Будут тебе луковицы, - пообещал он. – Вместе с жуками, - он отвесил ему звонкую оплеуху. – Где. Ксор.

Голова селянина мотнулась. Усы вздыбились.

Со стороны изгороди донесся невнятный ропот.

Алекс заехал усачу кулаком в ухо.

- Покажи. Дорогу.

- Эй, осторожнее, - предупредил Герион, но было поздно.

Крестьяне взревели.

- Городские наших бьют! – завопил какой-то пацан.

Над толпой взметнулся лес дубин и рогатин. Изгородь рухнула, и вопящая людская масса рванула к троице понаехалов.

- К машине, - спокойно сказал Герион.

- Там тоже, - возразила Мелисанда, кивнув в сторону площади.

Рядом с машиной бесновались, потрясая дубьем, еще дюжина человек. И со всех сторон крестьян прибывало. В деревне из десяти домов жило на удивление много народу. И не у всех оружие было деревянным. Некоторые трясли старыми двуручниками и были облачены в ржавые кольчуги. Когда только успели переодеться?

Алекс треснул усача по лбу и отбросил в сторону.

- Веселье начинается, - прохрипел он и почувствовал, как снова поднимается волна гнева.

Это было похоже на сон в красных тонах.

Мелькали вопящие тени, и пел свою песню верный тесак, кромсая все, что попадалось ему на пути. Врагов было много, они были большие и маленькие, умелые и не очень. Алексу было все равно. Сперва они осаждали его гурьбой, потом разбегались в разные стороны и их приходилось выковыривать из мрачных дыр по одиночке. Но он справился. Даже не взирая на странные голоса, которые пытались ему помешать. Бежали рядом и зудели, зудели.

Он пришел в себя на краю деревни. Перед ним вповалку лежали трупы, и сзади него были трупы, и все улицы деревни были забиты трупами, и дома теперь были не белыми, а красными.

Мелисанда стояла поодаль в боевой стойке, и вокруг нее клубился магический щит. На Алекса она смотрела с ужасом. Он шагнул к ней, и она отступила.

- Не подходи, сволочь. Сожгу.

- Я не…

Он помотал головой. Багровая пелена еще колыхалась на краю зрения. Он тяжело опустился на траву.

- Вот это и есть семьдесят восемь процентов зла, - флегматично сказал Герион и раскурил трубку. – Впрочем, сейчас, наверное, уже больше.

- Я себя не контролировал, - пробормотал Алекс.

- Это было заметно. Но вряд ли тебя контролировал кто-то еще. Ты резал всех подряд и орал, что скоро здесь никого не будет, потому что ты перезагрузишь ядро. Ты не стал бы выбалтывать такие сведения, если бы находился под контролем чужого разума. Скорее это было помутнение сознания.

- Конченный псих ты, вот ты кто, - сказала Мелисанда.

Алекс поднял голову.

- Никто не спасся?

- Вроде бы усатый успел сбежать, - сказал Герион. – Но я не уверен. Впрочем, нет худа без добра. Смотрите.

Он кивнул куда-то за их спины, и Алекс обернулся.

Там, за деревней, уже не было холмистой пасторали с петляющей дорогой, мельницами и деревушками. А была ровная как стол равнина, и уходящий к горизонту широкий тракт, прямой, как стрела.

- Видимо, это и означает «сделай как надо и быстро доедешь», - сказал Герион. – Ты, парень, сделал как надо. В конце концов, это же были только нон-плееры. Они были созданы, чтобы умереть.

- Ты такой же моральный урод, как и этот, - процедила Мелисанда. – Даже хуже. Этот хоть себя не контролировал. А ты под каждое дерьмо философию подводишь. Вы даже не представляете, что такое нон-плеер.

- Не мы устанавливаем правила, - сказал Герион. – А здесь правила простые. Дальше пройдет только зло. Хочешь пойти дальше?

Мелисанда сплюнула.

***

Они ехали молча по ровной прямой дороге навстречу заходящему солнцу.

За рулем теперь был Герион, а Алекс лежал на заднем сидении и пытался заснуть. Голова сильно болела, как это бывает после напряга. Перед глазами то и дело всплывали вопящие тени в красной пелене, отрубленные конечности, выпущенные кишки, зарезанные дети. Это нон-плееры, говорил себе Алекс. Сколько я их перебил в той же Андарии. Целыми поселками. Злобный персонаж обязан убивать всех подряд направо и налево. Это же игра, что тут такого? Тем более иначе не пройдешь. Проблема только в том, что я отключился. Резал на автомате, ничего не соображая. И теперь неизвестно, что ожидать дальше. Когда в следующий раз мозги отрубятся. Поганое чувство.

Машина мягко подскочила, и звук шин изменился.

- Хм. Странно, - сказал Герион. Алекс приподнялся. – Грунтовка кончилась, и, вы не поверите, но впереди четырехполосное асфальтированное шоссе. С разметкой.

- Мы поверим, потому что сами видим, - сварливо сказала Мелисанда. – У тебя дебильная привычка, что видишь, то поешь.