Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 28

— Пять циклов назад, — повторил за ним старший. — Я тогда тоже одного обратил в нашу веру. Но он еще боится в собор идти. Значит, вера невелика. А ты — молодец.

— Я вообще через два цикла в собор пошел, — похвастался молодой.

— Это не показатель веры, — вступил в разговор третий.

— А что показатель?..

И к облегчению Андрея они стали спорить о том, как определить истинно верующего. Он постарался незаметно для других вытереть сырые ладони о куртку и сосредоточил внимание на беседе — как и предупреждал проводник, была она глупой и хвастливой. Верующие спорили ни о чем и обо все сразу, постоянно перескакивая с одной темы не другую. Андрей про себя назвал их идиотами, копируя мышление своего проводника, который все это время старался незаметно идти параллельно группе на два этажа ниже. Стоя возле шахты лифта, Михаил услышал глупейший вопрос Андрея про возраст вселенной, рукой закрыл лицо и покачал головой. Он вдруг начинал осознавать то, что Андрей был совершенно не готов к походу в собор и ему захотелось откупорить очередную бутылку с серебрянкой.

14. Тьма может быть светом!

Они шли до самого вечера, болтая без умолку ровно о том, о чем предупреждал Михаил. Андрей уже забыл, когда шел так медленно и беззаботно — это напоминало прогулку его безалаберного сына с приятелями после уроков. Паломники сделали лишь одну остановку и даже не стали закрывать на замок дверь их ячейки. Опасностей гигахруща для них будто бы и не существовало. Ближе к семи они увидели мелькающий вдали свет — это была первая из нескольких других групп паломников, которые шли той же дорогой. Со временем их становилось все больше и больше, и чем многолюднее становился поток, тем тише звучали голоса верующих в Черного Бога. Когда часы показали девять, Андрей шел в сплошном потоке людей, освещенных светом десятков фонарей. Почти никто ничего не говорил.

В какой-то момент путешественники стали выключать фонари — под потолком появились зарешеченные лампы, окрашивающие стены и полы коридоров полосами тусклого свечения. Хотя покинуть бесконечные территории безлюдной тьмы должно было принести облегчение, его почему-то не было. Андрей молча шел в окружении безмолвных незнакомцев навстречу неизвестности. Стены украшали символы Чернобога и цитаты из писаний. Андрей внимательно их читал, пытаясь либо запомнить, либо хотя бы понять, что те говорили, но мозг отказывался обрабатывать информацию.

Они увидели первых стражников собора — одетые во все черное с характерным символом на груди уродливые мужчины с омертвелыми кусками плоти на руках и лице встречали паломников лицами, полными недовольства и подозрения. Они внимательно вглядывались в идущих мужчин и женщин, из-за чего верующие опускали взгляд.

Уже на самой границе собора паломники попали в широкий и необычно высокий коридор — весь исписанный цитатами из писаний с торжественными черно-красными флагами на колоннах, под каждым из которых стоял вооруженный стражник. В конце его над входом был нарисован большой черный лик с глазами, которые, казалось, светились. Лицо с массивным лбом и широкими скулами расплывалось черной краской по стене и перетекало в текст на стенах. Андрей завороженно смотрел прямо в глаза лику, который казался все более живым по мере приближения.

Зайдя в дверь в конце этого коридора, он очутился в помещении поменьше, где уже не было той мрачной торжественности. Та уступила место деловой организованности — несколько стражников, не церемонясь, распределяли паломников на несколько потоков, направляя их в один из четырех проходов. Андрея пихнули налево и тот попал в совсем узкий проход, который даже для одного человека был тесен. Он прошел несколько шагов и уперся в стоящего впереди мужчину. Спустя несколько секунд кто-то другой встал позади него. Они стояли в плотной очереди, которая двигалась каждые тридцать-шестьдесят секунд. Андрей делал всего пару шагов и вновь вынужден был ждать. Когда, наконец, пришла его очередь, молчаливый чернобожник впустил Андрея в небольшую комнату, где, как оказалось, несколько человек принимали на хранение оружие, которое паломники имели при себе. Регистратор деловито заполнил бланк, куда вписал фамилию, имя и отчество Андрея, его адрес, тип автомата, количество магазинов и спросил, было ли еще у Андрея оружие. Услышав отрицательный ответ, тот присвоил бланку порядковый номер, щелкнул печатью и предоставил талон с номером в обмен на все оружие и амуницию. Андрей нерешительно отдал все, что у него было и сделал шаг в сторону, держа в руке кусок бумаги.

— Что встал? — грубо обратились к нему. — Двигай дальше!

Один из регистраторов собрал в охапку несколько автоматов с подсумками и направился к двери, расположенной позади столов регистрации. Андрей лишь на секунду заглянул внутрь, но увиденное поразило его — то был оружейный склад с длинными ящиками, в которых стояли винтовки и автоматы. Только то, что он успел заприметить, тянуло на сотню единиц вооружения.

На выходе из помещения его всего прощупали и проверили содержимое вещмешка.

— Двигай! — его толкнули в спину.

Не оборачиваясь, он пропустил другого верующего, и последовал за ним. Вскоре он вновь попал в медленно идущий поток людей. Мужчины и женщины двигались нестройными рядами по пути, который определяла стража чернобожников. Андрей рассматривал помещения, которые, как и везде, почти ничем не отличались. Все те же бетонные стены, но с религиозными цитатами; те же потолки, но с характерными лампами, затянутыми в решетки или расположенные крестами; те же двери, но с малопонятными надписями и закорючками. Больше всего впечатляли флаги, висящие в некоторых местах над входом или на несущих колоннах. Андрей не мог вспомнить, чтобы видел подобную ткань — плотную, толстую и окрашенную в глубокий черный цвет с ярко-красным символом Черного Бога. В гигахруще этого цвета естественным образом сторонились — его и так было слишком много во тьме необитаемых этажей, а здесь он был главным.

Вскоре поток вновь стал делиться — стоящие возле лестницы стражники направляли людей в разные стороны. Кто-то шел дальше по коридору, другие вниз по лестнице, а Андрею указали наверх. Он поднялся на три этажа выше и попал на почти обычный жилой этаж, который отличался от его собственного лишь чернобожными украшениями. Пришедших туда паломников распределяли по ячейкам, в которых, в отличии от обычных, не было никакой мебели кроме длинной скамьи и трехэтажных нар, сделанных из досок, труб, старых листов, мебельных щитов и прочих отходов. Половина всей ячейки, рассчитанная на человек двадцать, к его приходу уже была занята. Мужчины и женщины без особого интереса оглядели Андрея, пока очередной регистратор заполнял свой бланк, переписывая информацию с талона.

— Ложись туда, — указал ему молодой регистратор с черной щекой. — Мешок свой оставь там же. Не надо его везде с собой таскать.

Андрей кивнул и стал залезать на указанное место. Не снимая ботинок, он лег на жесткие нары и сложил руки на груди, уставившись глазами в потолок. Казалось, что его вели на убой, который состоится, если не сегодня, то в самое ближайшее время.

Кто-то в комнате закряхтел, переворачиваясь на нарах; двое мужчин на скамье вели очередные бесконечные споры о вселенной; женщина под Андреем закашляла; кто-то открыл банку концентрата. Знакомый звук немного отвлек его — живот недовольно заурчал. Он оперся на локоть, залез в вещмешок и достал пакет концентрата. Есть лежа было неудобно, поэтому он переместился на скамью и стал медленно сосать подслащенную пасту, попутно рассматривая присутствующих. Все они были разного пола, возраста и состояния здоровья. Андрей пытался угадать, кем работают эти люди в гигахруще — один мог быть его коллегой по заводскому цеху; другой был похож на кладовщика, который выпустил Андрея с Михаилом; две тихие женщины в углу напоминали то ли домохозяек, то ли уборщиц. Пустеющий пакет издал характерный звук, привлекший внимание дежурного чернобожника.