Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 69

В первый раз необходимость ликвидации жителей его миновала. Однако на третий боевой выход ему пришлось переступить через собственный страх. Закончив ликвидацию самосбора четвертого уровня сложности, отряд недосчитался бойца, которому оторвал руку почерневший мутант, совсем недавно бывший местным жителем. Командир начал обход жилых ячеек и уже на пятой гермодвери возникли подозрения относительно ее жителей. Голоса внутри звучали человечески, но в них слышалась какая-то странная ломота и отчаянность. Женщина внутри не открывала дверь, объясняя тем, что заклинило замок. Командир жестом указал бойцам подрывать петли. Установленные заряды одновременно взорвались, разбрасывая по коридору куски бетона и пыль. Железная рама скрипнула, дверь с грохотом упала на пол. Андрей с еще одним бойцом встал напротив открывшегося прохода, где стояла плотная серая завеса. Когда она стала оседать, свет одинокой лампочки под потолком выявил два силуэта, сидевшие в дальнем углу комнаты.

— Покажитесь! Иначе сожжем всю ячейку! — ревел голос командира.

Люди сидевшие внутри игнорировали приказы. Андрей чувствовал свое тяжелое дыхание, направив дуло огнемета на жильцов ячейки.

— Выйти на свет! — кричал командир.

Второй боец рядом нервно переминался с ноги на ногу. Андрей видел черные пятна на коже женщины и синеющие отросток из-за спины сидящего рядом мужчины. Он понимал, что ему предстоит и положил пальцы на спусковую скобу. Его переполнял странный страх, замешанный на чувстве совести, которого он так боялся. Сжечь людей, пускай мутировавших, но сохранявших людской облик, означало переступить черту. Очередную.

— Открыть огонь! — прорычал командный голос.

Загрохотал пулемет, приводя силуэты вдали в движение. Они вздрагивали под ударами пуль. Замешкавшийся на секунду Андрей с ужасом наблюдал за экзекуцией и нажал на скобу, чтобы струя огня, превратившаяся там в сплошное красно-желтое облако, закрыла собой вид жителей ячейки. Не было ни криков, ни стонов, лишь грохот вылетающих пуль и шипение огня.

— Прекратить огонь! Гранаты!

Другой боец подбежал к проему и закинул два снаряда — один на кухню, второй в приоткрытую дверь ванной. Прозвучали взрывы.

— Закончи обработку! — командир указывал пальцем на Андрея.

Тот подчеркнуто кивнул и зашел в ячейку, чтобы сжечь все, что только могло гореть. Через полминуты вся ячейка полыхала — огонь выжигал остатки самосбора. Вентиляция, работавшая на полную мощь, засасывала дым и запахи горевшей плоти. Андрей медленно ступал назад в коридор, наблюдая за результатом собственной работы.

— Не спи! Нам еще весь блок обходить!

Ему нельзя было думать и переживать, поэтому он отошел от горящего помещения и встал позади командирской группы, стараясь занять голову расчетами об остатках горючей смеси в баллоне.

После возвращения в казарму с боевого выхода ликвидаторы редко обсуждали сожженные ячейки и убитых людей. Гораздо чаще можно было услышать шутки на тему того, как смешно бился в предсмертной агонии мутант, или как разметало на куски самосборную женщину от взрыва гранаты. Первое время Андрей с ужасом слушал бездушных сослуживцев и считал себя единственным способным к сопереживанию человеком. Но он очень быстро влился в коллектив морально, так как пришло понимание этой будничной жестокости.

Их отряд, как, наверное, и любой другой, быстро терял своих бойцов. Один из них слишком близко подошел к недобитому остроногу. Другой не отличил лужу черной слизи от детеныша кальмара и тут же за это поплатился. Молодой ликвидатор не нажал во время курок и пара человекоподобных мутантов мгновенно разодрали его на мясо. Еще один отбился от отряда и, когда появился в плотном облаке тумана, стал целью для своих же сослуживцев. За неполные десять циклов их отряд в двадцать бойцов поменялся на треть. Старые бойцы уходили в самосбор, а новые, пускай с небольшой задержкой, понимали, что каждый новый выход грозил им смертью. В таких обстоятельствах безликие резиновые лица со стеклянными окулярами были куда ближе бывших людей в затронутых самосбором ячейках. Именно поэтому новоприбывшие бойцы, среди которых был и Андрей, вскоре нажимали на курок без лишних размышлений.

От них и не требовалось много думать и, даже более того, если б была такая возможность, то это просто запретили бы. Каждый ликвидатор в отряде выполнял четкие, строго оговоренные функции. От бойцов лишь требовалось выполнять их быстро и в соответствии с инструкциями, уставами и приказами. Из смены в смену, из цикла в цикл, от тревоги к тревоги они жгли, стреляли и очищали помещения гигахруща, зараженные самосбором — они были ликвидаторами. И иногда казалось, что они должны были ликвидировать не только чужеродные организмы обитаемых этажей, но и собственные чувства. В какой-то момент Андрей поймал себя на мысли, что вид зараженных людей, в которых человеческого было больше, чем самосбора, уже не волновал его. И ему это нравилось. Притупляя сочувствие, он успокаивал свою совесть, которая все меньше и меньше напоминала ему о прошлом.

Но прошлое все-таки само дало о себе знать два раза. В первый раз их подразделение приготовилось к смотру для самого высокого начальства. Оружие и экипировка были вычищены до блеска, в казармах ни осталось ни пылинки, все нужные буквы устава вызубрены. Когда в расположение отряда Андрея зашел проверяющий, все его сослуживцы тут же выстроились в ряд вдоль кроватей, направив взгляд перед собой. Высокий и крепкий ликвидатор с тремя красными полосками на клапане противогаза, означавшими его статус, неспешно зашел внутрь и оглядел помещение. Бросая косой взгляд на начальство, Андрей тут же вспомнил того, с кем дважды пересекался. Но его имени он не знал, как и не был уверен в том, что это был тот самый ликвидатор, сопровождавший партократа. Может быть, подумал Андрей, для начальствующего поста в этой службе просто требовалось быть высоким и крепким — другие просто не выживали. Начальник молча развернулся и вышел, чтобы проверить другие отряды в казарме.

Другой случай произошел на пятнадцатый цикл в ликвидаторах. Одни сутки в цикле выделялись под полноценный отдых для служащих отряда. Они были полностью свободны в выборе деятельности и не привлекались ни к каким работам или боевым выходам. Обычно ликвидаторы оставались в расположении и играли в карты или просто отлеживались целый день на койках. Немногие счастливчики уходили на день к семьям или родным, хотя иногда это был лишь повод, чтобы навестить другие, более злачные места в гигахруще. Андрей же каждый раз проводил целый день в библиотеке, читая пособия для ликвидаторов и всю интересующую его литературу.

Однако тогда, в конце пятнадцатого цикла, он решил сходить до своей ячейки. Андрей знал почему, но мысленно подавлял в себе зачатки надежды, зная, что они тщетны. Сразу после пробуждения он принял порцию концентрата, получил у завсклада одежду с сумкой и направился вниз в направлении своего блока. Внешне он ничем не отличался от идущих на работу заводчан, служащих или учащихся. Сливаясь с потоком, он старался постоянно идти рядом с кем-нибудь, памятуя о нападении чернобожников. Он прочитал несколько вводных пособий о сектантах на просторах гигахруща и понял, что посеяло тогда подозрение в его душе. Бывалые оккультисты, принимая черную слизь, приобретали определенные черты лица — взгляд становился злее и тупее, по щекам и лбу растекались глубокие складки морщин из-за постоянно обуревающих их отрицательных эмоций. Общий вид их становился более бездумным, животным, хищным. И чем больше принимали они слезы Черного Бога, тем меньше в них оставалось простого человеческого.

В нестройном и обрывистом потоке людей ему казалось, что он видел адептов культа — может быть, неопытных или тех, которые не стремились стать тупым продолжением священников. Но определенные изменения в их внешности все же прослеживались. Заприметив такого, Андрей клал руку на сумку, чтобы достать при необходимости гаечный ключ. Однако подозрительные лица проходили дальше, направляясь на работу или учебу.