Враг моего сердца (СИ) - Счастная Елена - Страница 50

Он слегка подогнал своего жеребца, уезжая вперёд и давая понять, что больше обсуждать это не станет. Тем временем осталась за спиной околица веси и обступил, словно с неба обрушился, со всех сторон старый сосновый бор, который Елица знала очень хорошо: уж сколько за грибами и ягодами здесь ходила с Веселиной. И Сновидой тоже. И она правда готова была спешиться да броситься снова в Звяницу. Только острое осознание тщетности этого останавливало.

Пропали скоро последние отголоски людского шума, что ещё метались среди деревьев тихим эхом. Словно отгородила стена вековых сосен от подступающей опасности, но спокойнее от этого вовсе не становилось. Как отдалились от Лосича, Стоян отправил Брашко гонцом в Велеборск, чтобы о вестях недобрых княжичам доложил поскорей. Вряд ли Осмыль станет кого-то из своих так скоро в столицу гнать: ему сейчас не до того. Но братьям Светоярычам лучше поскорее узнать — а там, может, надумают чего.

И каковы бы ни были старания десятника, а почти до самого Велеборска Елица точно во сне ехала. Всё никак не могла отринуть мыслей о том, что в Звянице творится да в Лосиче. Верно, битва там давно закончилась, а уж чем — никаких пока слухов в спину не прилетало. Спокойно было и в тех весях, где приходилось на ночлег останавливаться. Только дни казались бесконечно, нестерпимо длинными. Будто выехали из Лосича уже с луну назад, а до Велеборска всё никак не добраться.

Но скоро показалось, извиваясь среди пологих холмов, русло Велечихи: с одного из них, куда отряд забрался по тропе, было хорошо видно его, петляющее внизу, по узкой здесь, за века пробитой в земле дорожке. Нынче разгулялось ненастье: катились, меняя очертания, тучи по небу, громыхало вдалеке, и Перунов огонь то и дело озарял верхушки холмов-братьев. Шла гроза. Надвигалась тяжёлой колесницей на долину. И укрыться-то от неё негде: одни лысые бугры кругом, без единого деревца.

Скоро дорога вновь спустилась к боку Велечихи а там — уж и густой ивняк заслонил от наступающей бури. Но всё ж защиты от него было мало, а потому, пока ещё оставалось время, Стоян велел разворачивать лагерь: до веси следующей всё равно не добраться, коли дождь разразится. Проехали ещё около версты по тропе, всё сильнее утопая в дремучих зарослях, что вставали над головой плотным пологом. С одной стороны берег уходил в низину, с другой — вздымался плечом отступающего всё дальше холма.

Подходящего места всё никак не попадалось. Кмети начали потихоньку ворчать и тыкать коней в бока пятками, невольно стремясь поехать быстрее — может, и до веси можно успеть добраться к сумеркам.

— Не шумите! — гаркнул на них Стоян.

Обернулся, строго хмуря брови. Мелькнув в сером сумраке, его шею пробила стрела. Десятник кувыркнулся из седла и тяжко распластался на взрытой копытами тропе. Мгновение ошарашенного молчания — и кмети похватались за оружие, прикрылись щитами, окружая Елицу — защитить. Заржал впряжённый в телегу тяжеловоз: его грудь и бок пробило сразу несколько стрел-срезней. Мерин рванулся в сторону из последних сил, в отчаянном желании спастись от неминуемого — и рухнул, опрокинув повозку поперёк тропы. Выругался Влас, сверзившись с облучка; взвизгнула, испугавшись, Вея. Отступать стало некуда.

Посыпали стрелы — не слишком густо. Застучали по окованным щитам. Рядом ранило одного воина — вскользь. Зато убило его лошадь. Та истошно завизжала и метнувшись вбок, упала. Кметя Милада едва не придавило, но он успел спрыгнуть раньше. Прикрылся, отступая к своим.

— Перебьют всех к бесам, — рявкнул Истр. — Двигаемся вперёд. Княжну прикрывайте!

Помалу сгрудившийся в кучу отряд поехал дальше. Щиты, утыканные стрелами, ещё пока надёжно защищали и Елицу, и оставшегося без лошади Милада. Но путь впереди оказался отрезан — навстречу уже выезжало несколько всадников и шло не больше десятка пеших.

Стрельцы вскинули луки. Кметь справа от Елицы до скрипа натянул тетиву и пустил стрелу, за ней тут же — другую. Один неприятельский всадник вскинулся и завалился на спину с древком в груди. Со стороны холма загикали, заорали другие тати. Через миг налетели небольшой ватагой. Кого-то вытащили из сёдел — и закипела схватка, в которой — все знали — погибнет много людей.

— Беги, княжна! — выдохнул Истр, отбившись от противника. — В тебя не стреляют. Укройся в веси. Там встретимся.

Он отвернулся. Елица не стала долго раздумывать над его словами — всадила пятки под бока сходящей с ума от страха лошади и рванулась вперёд. Напавшие, видно, не ожидали такого. Да и уже раскидала их в стороны сеча. Остановить беглянку, кажется, было некому. Ослепил на миг Перунов огонь, гневно ударив в землю совсем недалеко. Громыхнуло оглушительно прямо над головой. Кобыла качнулась в сторону, едва не вышвырнув из седла. Елица сжала колени до боли, до онемения — удержаться! Как стих раскат, разбросав эхо по лесу, стало слышно, что кто-то мчится следом. Она обернулась — не свои.

Застучали по молодым листьям первые капли дождя. Сверкнуло за опушкой снова, прогрохотали колёса Перуновой повозки над шапкой холма. Залило лицо, покатились холодные струйки за шиворот. Ударила, взметнувшись под ветром, мокрая грива по щеке. Елица пригнулась к шее кобылы ниже, намертво вцепившись в повод и почти сросшись с её спиной. Она ощущала, как тяжко вздымаются крутые бока, слышала резкое и сильное конское дыхание. Топот копыт позади. И гром… Повсюду — нестихающий, свирепый — от него тряслась земля.

— А ну, стой! — приказал низкий голос, прорвавшись сквозь громкий шелест дождя.

Елица лишь содрогнулась почувствовав, что одежда уже насквозь промокла. Но не обернулась и не приостановила лошадь. На сколько её ещё хватит? Когда начнёт уставать? Ведь целый день в пути. И зря она о том подумала — животина тут же споткнулась. Елицу резко бросило в сторону. И пришлось бы рухнуть из седла, не окажись рядом преследователь. Он схватил повод кобылы, заставляя перейти на рысь. Елица попыталась снова заставить её броситься вперёд, но та не пожелала, подчиняясь воле другого всадника.

— Не ярись, красавица, — хмыкнул тать то ли лошади, то ли беглянке.

Улыбнулся в мокрую, усыпанную каплями бороду. Елица быстро скатилась с седла, не дожидаясь, пока животина совсем остановится, и бросилась в заросли ивы. Мужик громко выругался. Хлюпнула вода, когда спрыгнул он в лужу и поспешил за ней. Обдирая ладони о ветки, цепляясь подолом за траву и кусты, Елица неслась, не разбирая дороги. Лишь бы подальше, лишь бы укрыться с глаз того, кто сейчас, громко пыхтя и бранясь, прорывался за ней. Топот стал ближе. Торчащий в сторону сучок едва не выткнул глаз. Осыпались капли с листвы прямо в лицо. Елица задохнулась, отирая щёки — и крепкая ладонь схватила её за плечо.

Они с татем рухнули вместе наземь, ломая мелкий валежник. Мужик сгрёб Елицу в охапку, подмял под себя. Она нащупала нож на поясе и вынула — ударила, метя в шею, но рука застыла в стальной хватке огромной пятерни.

— Ух, я бы пощупал тебя, коли бы не приказ, — ватажник склонился, обдав луковой вонью. — Горячая.

Он вывернул её руку с оружием — острая боль пронзила до самого локтя. Елица вскрикнула, задыхаясь под тяжёлым телом. Сверкнув лезвием, нож глухо упал в траву.

— А может, и пощупать, а? Не девица же. Никто и не заметит.

Мужик загоготал, скручивая Елицу едва не узлом. Она уже ничего не видела из-за льющего в лицо дождя и лезущих в глаза мокрых косм пленителя. Извернувшись, сумела всё ж оттолкнуть его, ударила коленом наобум — и попала, кажется, куда нужно. Тать взвыл яростно, но не выпустил. Замахнулся — и со всей дури ударил её в висок. Голова резко мотнулась, вспыхнула страшная боль до самой челюсти — и Елица опрокинулась в холодную темноту.

глава 13

— Навстречу ей ехать надо, — Леден в который раз обогнул стол в гриднице, за которым, нынче необычайно серьёзный, сидел Чаян. — Вдруг нагонит кто?