Отверженный V: Возмездие (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 34

— По Вашим словам, анимаги получаются какими-то всесильными. А как с ними тогда бороться, если этому не обучают?

— В Кутузовской академии не обучают, — пояснил Дьяниш. — А в серьёзных магических заведениях людей и орков, преимущественно военных, есть такая дисциплина — противодействие анимагии. И там к этому подходят серьёзно.

— Изучают лишь противодействие? — удивился я. — А саму анимагию не изучают?

— Нет.

— Потому что анимагов так мало?

— Потому что это расовая особенность эльфов. Люди и орки не могут быть анимагами.

Это было ещё одно потрясение. Я вырос с осознанием, что люди, орки и эльфы отличаются друг от друга лишь цветом аруы да традициями и предрассудками, а теперь выяснялось, что у эльфов есть уникальные расовые особенности — да ещё какие. Это было очень неожиданно.

— А у орков есть расовые особенности? — спросил я.

— Магия крови.

— А у людей?

— У людей нет. Поэтому орки и эльфы и считали всегда людей, скажем так, менее искусными магами. И так оно всегда и было. В массе своей у людей всегда было меньше одарённых, а маги-люди, как правило, слабее эльфийских или орочьих магов. Но люди всегда это компенсировали активным использованием магических артефактов и амулетов, — сказал Дьяниш и, улыбнувшись, добавил: — Тягу к использованию артефактов вполне можно считать расовой особенностью людей.

— А разве эльфы и орки не используют артефакты?

— Редко.

— Почему?

— Насчёт орков не знаю, а у нас принято полагаться на свои способности.

— Но ведь это нерационально.

— Можете считать это ещё одной расовой особенностью эльфов, — сказал Дьяниш и снова улыбнулся.

Я не мог понять, почему нельзя использовать артефакты, если это может помочь в бою. Видимо, наставник прочитал удивление на моём лице и решил дать пояснения.

— На самом деле, артефакт — мощная и довольно опасная штука, если это действительно сильный артефакт, а не просто амулет, увеличивающий какие-либо боевые или защитные характеристики. А если в роли артефакта выступает оружие, то его нужно постоянно «кормить» новыми жертвами. Сколько невинных душ было в своё время загублено лишь потому, что Александр Македонский раздобыл себе уникальный меч, а Чингисхан — саблю. Иногда артефакт оказывается настолько сильным, что его владелец попадает в зависимость от этого артефакта. В общем, нюансов много. Людей такие моменты не особо беспокоят, а вот эльфы относятся к этому настороженно. Но нам с Вами не стоит забивать этим голову. Лучше скажите, Вы испытали во время попыток подчинить волю медведя что-либо необычное?

— Да, — ответил я. — В какой-то момент я видел себя словно в зеркале.

— Глазами медведя? — уточнил наставник.

— Да.

— Я так и подумал. Это очень хорошо, просто замечательно. У Вас открылся очень редкий навык — взгляд друида. Если Вы его как следует разовьёте, то сможете не просто навязывать животным свою волю, но и видеть их глазами.

— Глазами любого животного?

— Только светлого или нейтрального.

— Невероятно, — только и смог я произнести.

— Кстати, способность к изучению взгляда друида — тоже эльфийская расовая особенность, но если анимагом могут быть исключительно эльфы, то взгляд друида может проявиться у орка или человека, если одним из его родителей был эльф. Ну или как в вашем случае, если… — Дьяниш на секунду замолчал, подбирая наиболее корректное слово.

— Если человек является эльфийской выбраковкой, — помог я наставнику.

— Да, князь. Но такие происходит очень редко. Обычно взгляд друида проявляется у эльфов. Полагаю, в Вашем случае сыграли свою роль как наследственность, так и инициация у светлого источника. И раз уж вы получили этот редкий навык, то нам теперь надо уделить отдельное внимание его изучению.

— Думаете, взгляд друида мне пригодится в Польше?

— Возможно, и пригодится, а может, и нет. Дело тут в другом. Вы получили этот навык в дар от родового источника. Получили несмотря на то, что у Вас человеческая аура. Как я уже говорил, такое случается чрезвычайно редко. Но по какой-то причине источник решил, что Вам это нужно. Возможно, в Вас есть некий потенциал, о котором никто пока ещё не знает: ни Вы, ни я, ни Её Светлость. И для развития этого потенциала Вам нужен взгляд друида. Поэтому как Ваш учитель, я не просто рекомендую, а настаиваю на том, что Вам необходимо очень серьёзно отнестись к изучению этого навыка. Возможно, это откроет Вам доступ к чему-то большему.

— Вы хотите сказать, что Источник увидит, как я развил этот навык, и даст ещё один? — спросил я, заинтригованный словами наставника.

— Источник, память рода, Сила… По большому счёту не так уж и важно, кто дал Вам этот дар. Главное — вы его получили. Возможно, это первый шаг, и никто не знает, когда будет второй и каким он будет.

— А я могу получить способность к анимагии?

— Скорее всего, нет. По крайней мере, я ни разу не слышал, чтобы анимагом был не эльф.

— Но помечтать же я могу?

— Помечтать можете, — согласился Дьяниш. — Но лучше побыстрее заняться ранами от медвежьих когтей.

Глава 16

Всю оставшуюся до моего отъезда неделю я под руководством Дьяниша тренировал взгляд друида. Конечно же, мы не забросили работу и над остальными навыками, но способность видеть глазами животных стояла у меня теперь на первом месте. Тренировался я, как и раньше, в основном на кроликах и голубях.

Признаться, мне больше нравилось работать с голубями. Кролики или постоянно смотрели в одну точку, или, наоборот, быстро переводили взгляд с одного предмета на другой так, что у меня начинала кружиться голова. Ещё они любили смотреть на землю перед собой, а не по сторонам, как мне хотелось бы. При попытках контролировать их волю, они в основном впадали в ступор.

Совсем другое дело голуби — с ними работать было одно удовольствие. Даже сидя на земле, птицы смотрели вверх, а уж когда летали, то эффект от использования взгляда друида был потрясающий — я словно сам парил в небесах и разглядывал всё, что подо мной. Ещё голубями было довольно легко управлять. Один раз утром я даже смог отправить пернатого помощника к нашему поместью в Павловске и увидеть его глазами, как Маша и Андрей садятся в машину, чтобы отправиться в школу. Это было невероятно.

Из остальных навыков мы тренировали в основном различную защиту и лишь пару атакующих заклятий: простых, но действенных. Защиту мы изучали в основном ментальную, а атакующие заклятия стихийные. Наставник был уверен, что с моим маленьким магическим уровнем ничего приличного в плане ментальной атаки я не освою. А вот учиться защищаться от менталистов, надо было независимо от моего уровня.

Три недели пролетели довольно быстро, и я чувствовал, что за это время очень изменился — стал намного сильнее. Добиться такого результата мне помогло в том числе и ежедневное общение с родовым источником. Это было именно общение, а не просто восстановление сил после изматывающих тренировок. Я приходил к источнику каждый вечер и находился возле него довольно долго, пока он не давал мне понять, что я должен уходить.

И каждый раз, находясь у источника, я ощущал, что меня не просто наполняет сила — внутри меня происходили какие-то изменения, суть которых я пока не понимал. Возможно, светлый источник давал мне что-то такое, чего я пока не мог осознать, а лишь принимал, так сказать, на будущее.

Так как за всё время моего пребывания в имении бабушки Милютин мне ни разу не позвонил, я сделал вывод, что всё идёт по плану, и собирался приехать в Великий Новгород, как было уговорено — десятого июня. Девятого рано утром мы с наставником выбрались в лес. Там Дьяниш принял образ медведя и устроил мне итоговый экзамен, после которого сообщил, что не считает потраченное на меня время потерянным. Было приятно это услышать.

На этом наши занятия официально закончились, и мы вернулись в имение княгини Белозерской. На самом деле я бы с удовольствием занимался до вечера, но бабушка ждала меня к обеду — ровно в два часа дня я должен был сесть за стол.