Герильеро (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 16

— За поворотом на Уэртас, совсем близко, есть обрыв.

— Далеко? — спросил Вася доселе молчавшего Катари.

— Кокада, — отвлекся от рассматривания интерьера дорогой машины Искай.

— Молодцы. Смотрите за дорогой, скажете, когда остановиться.

Поворот на Уэртас оказался действительно рядом от города, до “совсем близкого” обрыва пришлось ехать еще столько же, всего от школы километров восемь-девять, как отследил Вася по спидометру. Дорога круто огибала скалу, нависая небольшой площадкой над обрывом в полсотни метров, где они и остановились.

Ездить ночью в горах по хреновой неосвещенной дороге больше идиотов не нашлось и беглецы спокойно обыскали машину. В багажнике, помимо тела, валялись несколько бутылок виски и два пакета с белым порошком, большой и маленький. В заднем кармане форменных брюк торчал бумажник.

План сложился сам собой. Несколько купюр и маленький пакет пошли в качестве трофеев, револьвер, как ни хотелось его забрать, оставили в кобуре. Бумажник бросили на пол салона, рядом с двумя бутылками и надорванным большим пакетом. Немного порошка из него Вася вдул в ноздри бывшего лейтенанта, свернув банкноты трубочкой.

Еще минут десять ушло на то, чтобы скинуть тело с обрыва, облить сиденья и брошенную на них рубашку вискарем, раскидать на площадке фуражку и очки. Последним штрихом вслед лейтенанту в обрыв ушли полупустая бутылка и несколько сковырнутых с края камней.

— Бежать через Харкалу, там не найдут, — снова посоветовал Катари.

Его потряхивало — конечно, даже такому здоровяку не по себе, Искаю тоже, а вот Вася ощутил полную ясность и понимание, что нужно делать дальше.

— Нет. Мы возвращаемся в Комарапу.

И приказал в ответ на выпученные глаза:

— Если мы убежим, то все сразу поймут, чьих это рук дело. За мной.

Они оставили позади “Мерседес” с включенными фарами и двинулись обратно. До школы добрались тихо, где-то в середине ночи, разве что встревожили собак — но собаки и без них постоянно вскидывались лаять, — и завалились спать.

— Когда вы последний раз видели лейтенанта Пеньярандо?

— Вчера вечером, сеньор, он приехал нас запирать, поссорился с сеньо…

— Молчать! Отвечать только на вопросы!

— Как прикажете, сеньор, — Вася изо всех сил изображал покорность.

Полицейский записал ответ и недовольно буркнул:

— С кем он поссорился?

Судя по всему, детектива подняли по тревоге, как только в Санта-Крус пришла весть о гибели лейтенанта и оттуда в Комарапу примчалась целая делегация — капитан, детективы, просто фараоны… Не каждый же день гибнут начальники провинциальной полиции. Пятичасовая дорога привела их в крайнее раздражение, вот и сейчас детектив поскреб щетину с таким звуком, будто автомобиль затормозил по гравию.

— С учительницей, сеньоритой Исабель…

Детектив обернулся на капитана, тот кивнул.

— Из-за чего поссорились, не слышал?

— Он был пьян и схватил сеньориту за руку…

Звонкая оплеуха чуть не сбросила Васю со стула.

— Не смей так говорить о лейтенанте! Пшел вон, в камеру.

Опрос Иская и Катари ничего нового не дал, затем в участок привезли Исабель и с ней разговаривал сам капитан в бывшем кабинете лейтенанта. Выходя, она встретилась глазами с Васей и он успел показать ей жестами “книга” и “флейта”. Учительница тут же повернулась и сказала пару слов капитану. Вскоре ее с предупредительной вежливостью увезли обратно.

— Картина очевидная, сеньор капитан. Лейтенант напился, поссорился с бабой…

— Следи за языком, детектив!

— Виноват, с сеньоритой Кордоба, нюхнул кокса и поехал куда глаза глядят. Встал на обрыве, но спьяну сверзился вниз.

— Грабеж исключен?

— Бумажник с приличной суммой денег на месте, и даже… — детектив наклонился к уху капитана и продолжил шепотом, — …пакет кокаина. Час назад пожарные достали тело, револьвер тоже на месте.

— То есть, несчастный случай?

— Именно так. Лейтенант выпил, это подтверждают все опрошенные, да и машина провоняла алкоголем. Просто не удержался на кромке. — детектив помолчал и продолжил вкрадчивым тоном: — Если мне будет позволено предложить…

Капитан поощрительно взглянул на подчиненного.

— Я бы не стал вносить это в протоколы. Известная семья, а тут может выйти скандал…

— Без тебя бы мы никак не догадались об этом. Ладно, давайте заканчивать. А этих, — капитан махнул в сторону камеры с индейцами, — гоните на работы. Сеньорита Кордоба затребовала их обратно, а я не хочу ссориться с ее семьей. И передайте ей книгу и флейту.

До вечера они успели доделать немногое оставшееся в школе, когда Исабель закончила уроки и вышла к ним — неожиданно в черном платье.

— Сеньорита, почему траур? Вы же расторгли помолвку?

— Это знают не все, и меня не поймут, если я не буду носить траур по Фернандо, — печально ответила девушка. — К тому же, мы же друзья детства, это расторгнуть нельзя.

Вася глубокомысленно повздыхал, потом сказал, что они закончили все работы и утром отправятся в свой путь. На секунду ему показалось, что в глазах Исабель мелькнуло сожаление, и он взял девушку за руку. Она мягко, но непреклонно освободилась.

До айлью[i] деда Контиго троица добралась к исходу третьего дня — где пешком, где на попутках. Немногие деньги, полученные за работу от Исабель и добытые из бумажника лейтенанта, Вася предпочел сохранить на будущее и потратил только два песо на маис и лепешки в дорогу.

Калавайя встретил “внука” скептически и даже обошел его два раза, разглядывая со всех сторон. При этом выражение лица старика никак не менялось — как была вырубленная из камня маска, так и осталась. Точно так же он осмотрел и спутников Васи, потом уселся на застеленную шерстяным ковриком лавку и скрипуче спросил:

— И где вы шлялись столько времени?

Пришлось поведать о своих приключениях, тщательно выбирая слова. К удивлению рассказчика, известие о падении лейтенанта с обрыва нисколько не расстроило деда, даже наоборот, он вроде бы порадовался, но на непроницаемом лице эмоции отражались слабо. Он только высокомерно хмыкнул при упоминании падре Луиса.

— Ну-ка, дай руку, — вдруг потребовал Контиго.

Вася протянул правую руку, дед принял ее левой, повернул, присмотрелся…

Сверкнул нож — откуда только он взялся — и калавайя полоснул по предплечью еще до того, как недокасик успел отшатнутся. Сухие пальцы крепко держали кисть, по которой пробежала струйка крови, а острие ножа выковыряло… личинок? Мерзких, полупрозрачных личинок! Васю замутило, а дед взрезал кожу еще раз и вычистил эту гадость.

— Раздевайся. Вы тоже.

Полчаса он осматривал тела, резал, извлекал личинок и заливал ранки вонючей настойкой. К Васиному счастью, у него было только три кладки, а вот его сотоварищей Контиго покоцал знатно. Зрелище не для слабонервных, особенно противные извивающиеся твари.

— Что это? — наконец преодолел отвращение Вася.

— Бора и торсало [ii], — скупо объяснил дед. — Завтра дам отвар, натретесь целиком. А сейчас пошли, научу, как его делать.

— А давайте вы лучше вернете меня обратно? Меня дома ждут, работа, экспе…

Потирая ушибленную посохом голову, Вася полчаса слушал пафосные речения старика. О величественной идее вырастить воина-освободителя в своем семействе, о там, какими трудов потребовал перенос, о том, что Вася — неблагодарная скотина и не умеет ценить предоставленных ему возможностей. Но в конце концов дед выдохся и сердито буркнул, что обратной дороги нет. На “сюда” еще хватило сил и ресурсов, а вот на “туда” их точно нет. И не будет — второго такого напряжения пожилой организм шамана не выдержит, да и следующий подходящий момент произойдет только через шестьдесят лет.

После таких новостей запомнить ингредиенты отвара, разумеется, не вышло, пришлось записывать, под презрительным взглядом калавайя. Позор на все Кордильеры — внук не может перенять знания от деда без этих испанских штучек! Но в целом шаман остался доволен, о чем и сообщил утром. Горы покрывал туман, зелень поблескивала влагой, промозглая сырость пробирала до костей.