Герильеро (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 36

Вася ругнулся и остро пожалел, что Пумасинку так бестолково погиб — сейчас бы очень пригодилась его меткость. Пуля цвиркнула совсем близко от офицера или сержанта, издалека не разглядеть, но чуть-чуть не считается, и назначенный трупом ловко сиганул с дороги, а через несколько секунд принялся лаять команды. Все, теперь они упрутся и взять их не выйдет. Вон, уже палят примерно в нужную сторону, хоть и нестройно.

— Уходим!

Римак причесал дорогу очередью и шустро для такого крупного тела перетек на новую позицию, пока остальной десяток снимался с лежек и отходил в тыл. Еще два раза проговорил косторез и пулеметчик догнал колонну как раз когда Вася закончил привязывать тонкий стебель, тянувшийся поперек тропы, к чеке гранаты.

После первого боя с богатыми трофеями армия усилила натиск, но бестолково, как растопыренными пальцами — роты и взвода лезли в горы, стараясь непонятно зачем добраться до каждой из мелких деревушек, порой из десятка дворов. И в каждой их встречали жалобами на наркоторговцев и просили дать оружие для самообороны. Вася же разделил всех обученных бойцов-тупамарос[ii] на три, по числу пулеметов, группы из десяти-двенадцати человек и шарился с ними по по горам, щипая армейские силы.

Трофеев с каждым разом набирали все меньше — солдаты понемногу начинали сторожиться и действовать мало-мальски толково, а влезать в затяжные бои Вася категорически запретил. Противника много? Пальнули, свалили трех-четырых человек, отошли. Мало-помалу майоры и полковники пришли к мысли, что овчинка выделки на стоит, в горах ничего интересного нет, а людей не напасешься. Впрочем, были потери и у партизан, небоевые, нелепые — один подорвался при установке собственной растяжки и еще одного не успели дотащить после укуса микруруса[iii], офигительно красивой змеи в черно-желто-красную полоску. Так-то они предпочитают сидеть тихо, но вот бедолаге не повезло наступить прямо на рептилию. Сделав выводы, Вася ввел еще один курс в программу обучения — выживание на плоскогорье и во влажных лесах, вести его припахал одного из дедовых учеников. Заодно пусть расскажет про полезные травки, съедобные растения и методы вежливого расхождения с пумами и ягуарами. И сделал себе зарубочку — пора добывать нормальную обувь, в сандалиях и темп передвижения ниже и вот, риск укуса.

Тренировочный лагерь раскидали на четыре соседних распадка, держать всех вместе Вася посчитал опасным после пролета над “свободной зоной” армейского самолета. Поршневая тарахтелка появилась еще два раза, но безрезультатно — мелкую группу поди найди, а индейские общины никуда не прячутся. Но Вася где-то читал, что отряд Че был выслежен в том числе и с помощью тепловизора на самолете. Дядя Миша тогда хмыкнул и сказал, что в середине шестидесятых тепловизоры были сильно экспериментальные, хорошо если могли отличить пожар от спички, но чем черт не шутит и вторая зарубочка легла рядом с первой.

Разведчики-калавайя за прошедшие недели составили нечто вроде схемы общин — кто, где, что рядом, школы, участки и даже возможные нарколаборатории. В ходе беготни со стрельбой заодно и проверили, две оказались действующими и Вася решил их вычистить. На ликвидацию касик от безысходности отправил Хуана — командиров не хватало, а допускать аргентинца до стычек с армией чревато, неизвестно, что он выкинет.

Но Хуан выкинул и тут — вынес обе, дав удрать по одному-два человека, только для того, чтобы рассказать, что нападавшие были в полицейской форме. А потом мало того, что сжег лаборатории, еще и после второй, вопреки данным приказам, спустился вниз и помножил на ноль полицейский пост. Единственное, что его оправдывало — притащил с собой и бросил вокруг разгромленного поста тела убитых охранников.

Радиостанции и так все больше говорили о том, что “черные гиганты” — охрана наркоторговцев, а тут эта тема стала чуть ли не основной. И армия, посчитав, что ей в чужом пиру похмелье ни к чему, потихоньку притормозила, а потом и свернула операции. Зачем получать болезненные щелчки по носу, если полиция сама лезет на рожон? Вот были бы в горах какие коммунистические партизаны, тогда да, отечество в опасности и все такое.

А так — сгрузили в десяток общин оружейный неликвид и строго-настрого наказали всем малакку организовать самооборону, обходить дозором окрестности своих айлью и немедленно сообщать, если что. Так что к октябрю, к предполагаемому времени появления Че в Боливии, Вася малость выдохнул — времени грустить и печалится не было совсем, несмотря на ностальгическое “Говорит Москва!” из приемника.

— Ты посмотри, что они нам дают! Допотопные ружья, хлам испанский, фитильные аркебузы! — Хосе вертел в руках ствол, помнивший если не самого Боливара, то Тихоокеанскую войну[iv] уж точно.

— Ой, да ладно! — Габриэлю досталась более современная винтовка Винчестера 1895 года. — Большинство все-таки магазинки.

— А с этим что делать? — однозарядка крупного калибра вызывала у аргентинца отчетливое отвращение. — Где для нее патроны искать? Дали по двадцать на ствол и крутись как хочешь.

Вася принял винтовку — черт его знает, какой модели, никогда раньше видеть такое не доводилось:

— И сколько таких?

— Всего пять штук.

— Собрать вместе, отстрелять по пять патронов, выбрать самую кучную. Назначить снайперской, остальные использовать для начального обучения.

Вася прямо чуял, что давно уже пора на Касигуачу и к падре, но перед уходом требовалось загрузить соратников по самое не могу, чтобы дурных мыслей не возникало. Вот “генеральный штаб” сейчас и придумывал новые программы обучения. Вспомнили и 60-мм минометы, которых набралось уже пять штук и постановили подготовить расчеты. Батарею создавать пока рано, для начала надо боекомплектами разжится, но за этим дело не станет, несколько складов намечено для силовой экспроприации и ждут только команды.

Еще порешили самых толковых бойцов отряда отправить по одному в общины — как раз для начального обучения, пусть готовят кадры и резервы на месте. Учат, так сказать, военному делу настоящим образом — Габриэль аж вздрогнул, когда услышал эту формулировку в исполнении касика. И начать, наконец, ликвидацию неграмотности, пусть пока без учебников, но ведь есть газеты, кое-какие книги, было бы желание.

Падре закончил возню у дровяной плиты и закрыл чугунную дверцу. Васю к готовке он не допустил, разве что дал нарезать ингредиенты и теперь с гордостью водрузил на стол широкую сковородку. Поглядывая из-под нависших бровей под высоким лбом отец Луис снял крышку, Вася присмотрелся — что-то определенно знакомое, желтый от шафрана рис, курица, травки, выложенные по краям дольки лимона…

— Паэлья, — улыбнулся иезуит, доставая деревянные ложки. — Я же родился в Каталонии. Правда, она без креветок и рыбы, тут с ними трудно.

Вася чуть не брякнул, что пробовал паэлью прямо в Барселоне, но вовремя вдохнул одуряющий аромат специй, ухватил ложку и занял рот едой — приготовленная иезуитом оказалась ничуть не хуже тех, что делали профессиональные повара. А поскольку за последние полгода Васина пища была исключительно простой и не всегда горячей, то сегодня он прямо-таки наслаждался.

Некоторое время они в молчании двигали челюстями, пока не показалось дно. Тогда священник выложил остатки в миску к Васе, а сам принялся соскребать рис со сковородки.

— Сокаррат, — произнес он непонятное слово. — Вот этот спекшийся рис на донышке называется сокаррат, некоторые считают, что это самое вкусное в паэлье. Если все сделано правильно, корочка должна спечься, но не пригореть. Сегодня все, как надо.

Еще минут пятнадцать ушло на приготовление кофе, день определенно удался и Вася жмурился почти как разомлевший кот, но его настроение смазал падре, разливший по чашкам черную жидкость:

— В горах неспокойно, сын мой, слишком много стреляют.

— Да, в общинах поговаривают о войне полиции с наркоторговцами, — нейтрально ответил Вася, втягивая ноздрями кофейный аромат.