Пушкарь его величества (СИ) - Цой Юрий - Страница 1

День сегодня был весенний и солнечный. Сижу на лекции и любуюсь красавицами нашего потока. За прошедший год давно разобрались, кто чего стоит, но это не умаляет внешнюю привлекательность особо одаренных природой студенток. Мечтать, как говориться, не вредно. Что еще остается бедному иногороднему студенту, кроме мечтаний. Разве что учиться лучше большинства, стараясь хотя бы этим выделиться и привлечь внимание противоположного пола. Внешность у меня обычная, роста среднего, богатых родственников не имею. Поэтому, мои успехи в учебе никак не влияют на интерес наших девушек к моей персоне, кроме совсем уж страшненьких, как Людка Семеникина. Но, таких, нам самим не надо. Так что, хожу в гордых девственниках, которого одногруппники не приглашают на совместные сабантуи или еще куда. Моя скромная одежда не позволяет мне пригласить девушку в кино или просто погулять, например, в парк. Стипендии ни на что не хватало и после первого же семестра, за который я похудел на пять килограмм, пришлось устраиваться на работу дворником. Теперь встаю в пять утра и два часа машу веником или лопатой, в зависимости от сезона.

Взгляд залип на длинную шейку Ленки Смирновой, сидевшей на ряд впереди, и заскользил по ней, касаясь розового ушка и каштанового локона, закручивающегося по нежной коже.

Любовь. Смешное для меня слово. Я готов был полюбить каждую в этой аудитории, если бы только был бы хоть один шанс. Уверенность в себе погребена глубоко под тоннами презрительных взглядов и злых насмешек. Я, конечно, не подаю вида, делаю лицо, но глубоко внутри страдаю и витаю в мечтах. Мечтаю добиться успеха в жизни, денег, показать всем, что я достоин внимания. К сожалению, природа обделила меня талантами. Ни слуха, ни способности к рисованию или спорту. Так-то я физически неплохо развит, но в большом спорте этого не достаточно. Там надо быть на голову сильнее соперников, только тогда можно чего-то добиться и то до первой травмы. Так что, вполне отдаю себе отчет, что кроме прилежной учебы и получения хороших знаний, я ничем другим заняться, не способен.

Объединенная лекция по истории современного мира подошла к концу, и я стал думать, как провести оставшийся день. Можно погулять, но земля в лесочке возле общаги еще не просохла. В библиотеку сходить? Так весна же! Посижу на лавочке возле института, полюбуюсь на, обнаживших ножки, девчонок. Как решил, так и сделал. Сижу, греюсь под ласковым весенним солнышком и бросаю взгляды на проходящих девушек. Стараюсь не пялиться, а осторожно ловлю моменты, когда на меня не смотрят. Эх! Сейчас бы очки с затемненными стеклами, но чего нет, того нет. Разбогатею – куплю. Вот, мои одногруппники пошли. Ленка Смирнова, Инка Мурашова и Ольга Талбухина. Первые наши красавицы, с ними Вовчик, Мишка и Санек. Весело им. Небось, в кафешку пойдут. Группа остановилась на дорожке и стала спорить о дальнейшем маршруте. Завидовать грешно! Отворачиваюсь и смотрю в противоположную сторону.

Неожиданно со стороны кустов раздались женские крики, перемежавшиеся мужским матом. Опять алкашня развлекается! Поворачиваю голову и вижу, как из зарослей бузины выползает женщина с отекшим лицом и, визжа как свиноматка, ползет на коленях по асфальтовой дорожке, оставляя за собой кровавый след. За ней, рыча, что то нечленораздельное, выковыривается из кустов лохматый мужик и, шатаясь, идет за своей жертвой. Стоящие на его пути одногруппники, с писком ринулись в мою сторону. Только одна Ленка застыла на месте, очевидно в ступоре. Мужик догнал свою синюшную подругу в двух шагах от Смирновой и вогнал ей кухонный нож в почку. Женщина хрюкнула и распласталась на дорожке, поливая ее вишневым сиропом. Пьянчуга удовлетворенно промычал и поднял гуляющий взгляд на Ленку. Ухмыльнулся и, выставив окровавленное лезвие, сделал шаг. У меня остановилось сердце, а голову окатило кипятком. Еще пара мгновений и я непостижимым образом оказываюсь рядом, хватаю девушку за талию и дергаю из-под ножа на себя, заслоняя собой. Чувствую удар в грудь и вижу перед собой синюю рожу с тухлыми глазами. Ах, ты сволочь! Резко пробиваю в крупный кадык кулаком, с удовлетворением ощущая сминающиеся на костяшках хрящи. Ножа в руке у падающего алкаша уже нет, и я стал искать его под ногами, пока не увидел ручку, торчащую из своей груди. Тут мои ноги подкосились, голова закружилась, и я стал заваливаться на асфальт. Смирнова попыталась меня удержать, но силенок не хватило.

- Ленечка! Не умирай, миленький! – первая красавица группы положила мою голову на свои голые коленки и зачем то стала вытирать кровь, струящуюся из уголка моего рта. Я улыбнулся и с трудом прокашлял:

- Эх, Смирнова! А могла бы и поцеловать! – глаза мои закрылись и последнее, что я запомнил это мягкие губы у себя на устах.

Буль,буль. Вырвался воздух из моего рта и в него хлынула вода. Резко поднимаю голову и откашливаю жидкость, добравшуюся до легких. В глазах туман, по ощущениям валяюсь в луже с грязью на дне.

- Кха, кха, - пытаюсь одновременно выкашлять воду и провентилировать легкие.

- Ха-ха-ха! – уловил прорезавшийся слух многоголосый мальчишеский смех.

- Васька свин! Хрю-хрю! – зрение проясняется, и я вижу десяток разновозрастных пацанов в странных одеждах, смеющихся надо мной. Внезапно проснулись болевые ощущения по всему телу и в начавшем заплывать глазу. Меня что? Избили, малолетки?!

- Вы что это делаете, ироды! – какая то бабка схватила полешко и погнала по деревенской улице босяков. Те, смеясь и крича какие-то дразнилки убежали, а бабка вернулась и помогла выбраться из лужи.

- Что, Васятка? Не дают тебе прохода, окаянные? – С изумлением смотрю на нее, и в моей памяти всплывает вся нехитрая жизнь деревенского паренька не то двенадцати, не то тринадцати лет. Неужели попадалово! Значить, все-таки умер! Жалко, не пожил совсем. Теперь живи тут в незнамо каком году. Круглый сирота с голым пузом, с сестренкой и братишкой на шее. Сестра Машка на два года младше и пятилетний Алешка.

- Ты что, онемел? – сердобольная бабулька с жалостью смотрит на меня.

- Не, баба Глаша. Я в порядке. Голова немного кружится, сейчас пройдет.

- Вот же, нехристи! Сироту обижать! Я их родителям скажу, так живо розгами получат!- Пойду на речку, ополоснусь, а то угваздался как свинья.

Слегка шатаясь, побрел к реке, чувствуя дискомфорт в легком теле. Похоже, мы недоедаем! Ощупываю выступающие ребра и разглядываю свои руки. Папка умер осенью, получив заражение крови от ржавой железяки, мамка весной померла. Родственников в селе у нас нет, так как наша семья погорельцы и прибыли мы из других мест. Есть надел земли, который мы обрабатывали и с трудом выращивали продукты, позволявшие прожить до следующей весны. Избу отец срубил сам, еще сарай и начал баньку, но не успел. В нашей семье все были с белыми волосами, а в деревне одни шатены. Вот пацанье к пришлому и цепляются, как к белой вороне. Нашли себе развлечение! Может еще и потому, что отпора должного не получили. Ничего! Сдюжим! Пару носов расквасим, сразу остынут.

Окунаюсь в прохладную речку и снимаю с тощего тела портки и рубаху. Обуви, конечно, нет и картуза тоже. Э-хе-хе! Печальное зрелище! Недостаток мышечной массы налицо. К тому же молочных продуктов нет, кости растут плохо. Кое-как споласкиваюсь и, одев мокрое обратно, поплелся в хату. Глаз заплыл окончательно, и я, дрожа от холода, неуверенно шагал, вспоминая направление. Естественно, наша хата с краю. По-иному и быть не могло. Изба, крытая соломой, сарай, нужник, недостроенная банька, забора нет. Деревянная дверь на кожаных петлях, захожу.

- Васька! Кто это тебя?! – сестренка в платочке, всплескивает руками и заглядывает в лицо. Глаза синие-синие, носик остренький, губки бантиком.

- Наткнулся на воротину. Ничего страшного, - оглядываю печь посреди большой комнаты и скудную обстановку вокруг нее. Грубый стол, пара лавок и большой сундук у стенки. Родительскую кровать мы сожгли, так как на ней умерла заболевшая мама. Ага, образа в углу имеются, как и медный крестик на моей груди. Церковь в соседней деревне, там рядом и помещичья усадьба. Фамилия наших господ Мишутины и больше мне о них ничего не известно.