Пушкарь его величества (СИ) - Цой Юрий - Страница 44

- Милая! На твой зов сейчас приплывут сирены и утащат твоего мужа к себе, - лежим на одеялах и я шучу над любимой исполнившей неплохую «арию».

- Мне все равно! Считай, я умерла. Ты меня совсем заездил! - проговорила она слабым голосом, распластавшись на одеяле.

- Это я люблю! Особенно когда ты не сопротивляешься! – я с удовольствием приступил к процессу реанимации, которая бы не стала успешной, если бы я не влил в нее укрепляющую порцию своей энергии. Безвольная поначалу женушка, начала было отбиваться, пока ее опять не захватила любовная лихорадка. Она чуть удивилась самой себе и окунулась в нее по самую… дальше неприлично! Ха-ха!

Спустя две недели, в бухту зашла наша ласточка с гордым названием «Елизавета». Непривычно без парусный кораблик блестел белыми бортами и одинокой мачтой с бочкой наверху. Александр Никитич и Иван подплыли к нам на весельной шлюпке и были радостно встречены женами и детьми.

- Вот! Какая красавица, полюбуйтесь! – мы не сразу поняли, кого он нахваливает, жену или корабль. Тот тоже понял, что лопухнулся и поцеловал Елизавету Матвеевну.

- Конечно, ты!моя красавица Но и кораблик хорош!

Мы тут же изволили посмотреть на него и в два приема шлюпка всех доставила на его борт. Детишки с восхищенными воплями понеслись по палубе, заставив взрослых понервничать, но потом мы махнули рукой и прошлись по пахнущему краской кораблю. Женщинам пришелся по душе салон кают-компании с мягкими диванами, а мне больше всего понравились пушки с длинными стволами. Матросов было одиннадцать человек из них два моториста, два кочегара, четыре пушкаря и один кок. Само собой, к кораблику прилагался капитан с помощником. Каюты, как маленькие вагонные купе были тесненькие, но уютные. Спальные полки заканчивались невысоким бортиком на случай качки. Небольшие круглые окошки под потолком давали немного света, но и так было понятно, что это место только для сна.

- Мы вдвоем на кровати не поместимся, - задумчиво проговорила Оленька и захихикала, переведя глаза на меня.

- Ты права, - согласился с ней, почесав репу. – Об этом я не подумал! Ничего! Так даже интересней! Особенно когда на волнах качает, - я ухмыльнулся, усмиряя свое воображение. Оленька тоже, что то себе напредставляла и на ее щечки набежал румянец. Мы уже начали было обниматься, но тут нас застукали детки и пришлось их рассаживать на кровати как птенчиков.

Наши дамы непременно захотели пообедать на корабле, заставив бедного управляющего доставить еду к нам на шлюпке. Потом были вопросы, а как они будут загорать на палубе без шезлонга и в конце уговорили бедного капитана пальнуть из пушки. Визгу и восторга было полные штаны и от немедленного подъема якоря и отправления в путешествие удержало только отсутствие должного провианта и воды.

На следующий день мы конечно никуда не уплыли, так как маман и Маша вышли из спальни только к полудню, заставив меня и Оленьку отдуваться перед детворой. Мы с женой их прекрасно понимали, так что были не в обиде. Зато от их томного и умиротворенного настроения нам стало немного смешно, а потом чуток завидно. Поэтому после обеда мы быстро смылись на секретный пляж и привели себя в такое же состояние, чтобы ничем не отличаться. Ха-ха!

На третий день мы все же выплыли, на этот раз в правую сторону по берегу полуострова. Если бы не черный дым из трубы, я бы сказал, что прогулка прошла просто великолепно. К счастью труба была достаточно высоко, чтобы он не мешал наслаждаться видами и морским воздухом. Мы нашли уютный пляж и прекрасно отдохнули на нем. Возвращались уже в темноте, подплывая к пляжу в свете костров разожженных нашей охраной. Поручик отвел меня в сторону и сообщил об отбитой атаки трех Турецких кораблей.

- Одну мы потопили, а две сумели уйти, хотя и им досталось, - закончил он свой рассказ.

- Молодцы! Получите поощрение и девок! Насчет девок я пошутил, а вот деньжат подкину.

- Так мы еще троих басурман из воды живыми выловили, поспрашивали. Говорят, что Севастополь осадили. Сам Махмуд-Паша явился.

- Сколько кораблей?

- Говорят, что сорок, а на самом деле – бог знает.

На утро, стали готовиться в боевой поход. Взяли с собой тридцать солдат, на случай ближнего боя, до которого я доводить не собирался и, поцеловав жену, пошли на помощь своим.

На всех парах домчались к вечеру до театра боевых действий, еще издали ориентируясь на звуки канонады. Зашли мы от моря и увидели в вечернем свете множество парусов на фоне берега и клубы дыма, поднимающихся к облакам.

- Стоп машина! – дал команду капитан и пушкари стали наводить носовое орудие.

- Еще подойти надо! – послышалось от них.

Мы продвинулись поближе, когда стали видны корпуса Турецких кораблей. Наше судно встало боком к берегу, чтобы оба орудия могли стрелять в нужном направлении.

Как командир подразделения, отдаю команду:

- По Турецким кораблям! Огонь! – Ба-бах! Ба-бах! – отозвались пушки. Наши снаряды улетели, куда то в гущу кораблей.

- Огонь по готовности! – Выстрелы пошли один за другим.

- Не пойму ничего! – сказал Александр Никитич, глядя в подзорную трубу. – Дымно очень!

Солдаты десанта распределился по кораблю и оживленно обсуждали развернувшуюся перед ними баталию. Вдруг в глубине вражеских кораблей, мелькавших в клубах дыма, раздался сильный взрыв, подняв к небу черное облако.

- Пороховой погреб рванул у кого-то! – азартно прокричал тесть.

- Крюйт-камера! – поправил его капитан, так же вглядываясь в маленький телескоп. – Вроде попадаем! Примерно через час, уже почти в темноте, Турки, что то поняли и на всех парусах рванули в разные стороны. Мы потопили с одного залпа неожиданно появившийся корабль с потрепанными парусами, двигавшийся в нашу сторону и отплыли подальше в море, не видя ни черта. Еще минут через пятнадцать к нам опять стал приближаться темный силуэт, оказавшийся гребной галерой, с которой слышались крики на тюркском языке.

- Приготовиться к абордажу! – отдал приказ и указал капитану на галеру. – Действуйте Григорий Степанович!

Сжал в правой руке саблю, в левой револьвер. Второй пистолет пока в кобуре. Сердце стучит, адреналин наполняет кровь! Вот и борт вражеского корабля! Тра-рах! Раздался треск ружей. Бум! Борта столкнулись, и мы стали давить чужой борт корпусом.

- Вперед! – взлетаю на борт и прыгаю на чужую палубу. А где противник?! Рядом перескакивают мои солдатики и рассыпаются по палубе. Пара выстрелов крики и все! Из каюты капитана вытряхивают какого то мурзу в чалме и пару турок.

- Василий Иванович! Больше живых турок нет. Внизу рабы на веслах и в трюме бабья набито.

Оказалась галера вспомогательным судном для трофеев. Турки сначала прошлись по побережью в районе Одессы, пограбили, захватили девок по моложе и с десятка два подростков обоего пола.

- Гребцов пока не расковывать. Этих, - киваю на турков, - в море, можно живых, можно мертвых.

С рассветом пообщались с гребцами, накормили и, взяв клятву, что до берега не будут бузить, двинулись на свою фазенду. А что?! Отбиться помогли, чего нам там светиться со своим трофеем! В трюм соваться побоялся, направив туда солдат со строгим приказом напоить, раздать еду, но ни в коем случае не выпускать. Как оказалось потом, я переоценил боевитость нынешних селянок, побоявшись если не их бунта, то возможных скандалов. Всю дорогу они просидели как мыши и даже, когда выгружались, то вели себя испуганно, как будто попали от одного хозяина к другому. Девок оказалось восемьдесят три деревенских хохлушек, говоривших на непонятном для моего слуха суржике. С десяток забрал к себе наш управляющий вместе с подростками, остальных увел бравый Поручик, довольный как мамонт, оглаживая взглядом доставшееся имущество. Удачно получилось! Теперь солдатикам не надо метаться и ждать, когда ему невеста сыщется. Выбирай, не хочу! Ха-ха! Туда же отправил гребцов, колонной и под охраной. Пусть разбираются, может кого нам и не надо!

Когда появилась возможность, вдвоем с тестем тщательно осмотрели трофей. Нашли кучу награбленного барахла, немного денег и оружия.