Ошибки богов. Книга шестая. Жертва паладина (СИ) - Танков Вячеслав - Страница 4

Зверодевушки! Одетые в непритязательную рабочую одежду, зверолюдки ходили взад-вперед, неся корзины с бельем, продуктами и прочим грузом, выполняя, очевидно, роль прислуги. Люди практически не обращали внимания на ушастых, занимаясь своими делами. Студенты так вообще старались держаться на максимально возможном расстоянии от зверолюдей, впрочем, те также соблюдали дистанцию. Было очевидно, что зверолюды выполняют всевозможную черную работу, в то время как люди презрительно отворачивались и морщили носы, считая себя «выше всего этого». Надо же, а я подумать не мог, что пленные некотяне попадают даже в такую глушь, как эта. Кстати, где мы находимся? Надо будет узнать при случае. Стоп, а как я это сделаю? Я же говорить не умею! Если только разговоры подслушать...

— Вот мы и пришли! — выдернула меня из размышлений хозяйка. — Тут накормят всех. Даже такого страшного уродца, как ты.

Пропустив миом ушей ее комплименты моей внешности, я пораженно уставился на окружающую нас обстановку. Это было кафе на открытом воздухе! Везде стояли чистые столики, накрытые белоснежными скатертями и широкими зонтами, защищающими от солнца. Везде стояли статуи мраморные статуи различных исторических фигур, воинов и писателей. В одной из стен была встроенная раздача пищи, к которой выстроилась небольшая очередь. Как ни странно, но за прилавком стояла очаровательная зверолюдка-волчица в чистом переднике и поварском колпаке, которая без устали накладывала еду, металась между заказами и шкафами и при этом постоянно улыбалась посетителям. Между столами ходили такие же аккуратно причесанные, симпатичные зверодевушки-официантки. Несомненно, они были рангом повыше, нежели обычные трудяги, хотя, наверняка, люди не делали между ними разницы. Забегая вперед, скажу, что так оно и оказалось.

— Будь благодарен мне, что тебя вызвала именно я, а не какой-нибудь бездушный ублюдок, вроде прихлебателей Кукирхе. Их питомцы вынуждены заботиться о себе сами. Но у меня есть сердце! — произнесла Элина с презрением, глядя в сторону.

Оглянувшись, я увидел все тех же местных аристократов-дегенератов за отдельным столом, в центре которого с напыщенным видом сидела та же рыжая стерва. Парни суетились вокруг нее, прислуживая и накладывая лучшие кусочки, забыв про собственных питомцев. Чудики, которым не повезло попасть в их услужение, пялились голодными глазами на стол, но не смели даже подать голос, чтобы напомнить о себе. Даже та очаровательная маленькая фея грустно и одиноко сидела на спинке стула, пока ее хозяин крутился возле Кукирхе. Лишь парень в плаще оказался из доброхотов, накормив своего крота.

— Вот хороший столик! — показала рукой в сторону неприметного уединенного места, хозяйка. — Сядь на любой стул, пока я наберу нас еды. Разрешаю тебе укусить любого, кто позарится на мое любимое место!

Буквально через пару минут Элина примчалась обратно, окидывая зверским взглядом окрестности. На ее лице было написано, что она готова костьми лечь, но не уступить любимое обеденное место. Но увидев меня на прежнем месте. немного успокоилась. Да и кто бы позарился на этот неприметный столик? Мажоры тусили в центре природного кафе, а остальной народ уже давно рассосался по полю.

— Блюда сейчас принесут, — плюхаясь на свободный стул, сказала девчушка. — можешь пока загрызть любого из этих ушлепков. Никто не обидится.

— Очень смешно! — каркнул я. Но в воздухе разнеслось лишь рассерженное карканье, повисшее в тишине.

Вот бывают такие моменты, когда в шумном зале вдруг наступает абсолютная тишина, а какой-то несчастный громко пукает. На него тут же все осуждающе смотрят, хотя и сами под шумок пускали шептуна. И сейчас наступил именно такой момент.

Тотчас вскинулись гнойные аристократы, ищущие повода развлечься.

— Нулина! Уйми своего монстра! — раздался чей-то противный голос.

— Срань господня! Здесь можно поесть спокойно?!

— Выгоните ее нахрен! Вместе с ее летающим говноплюем!

— Не кормить их!

Девушка растерянно озиралась вокруг, видя перед собой лишь ненавидящие презрительные взгляды, до тех пор, пока ее взор не упал на меня — причину насмешек и издевательств окружающих.

— Все из-за тебя! Из-за тебя уродец! — воскликнула несчастная девушка, выхватывая и направляя на меня свою палочку. — Я заставлю тебя замолчать навеки!

У меня не было причин ненавидеть ее так же, как не могли терпеть остальные. В чем-то мне было даже жаль эту белую ворону, резко выделявшуюся из стада обычных студентов. Я молча склонил голову в ответ на ее крики. Элина уже начала произносить некое заклинание звенящим от напряжения и злости голосом, но увидев мою покорность, запнулась на полпути.

«Ой, вот это ты зря!» испугался я, прекрасно зная, что бывает, когда прерываешь заклинание. «Сейчас будет больно!»

Из палочки девчонки с ужасающим треском вырвалась змеистая молния, опутавшая меня целиком! Вместо боли я почувствовал странный холодок, шум в голове, словно в уши дунул великан, и колокольный звон. Перед глазами все поплыло. Ослабев, я рухнул со стула на землю...

Сознание не покинуло меня, но окружающая действительность воспринималась очень туго, словно я набухался гномьего самогона. Кое-как поднявшись на дрожащие лапы, я огляделся вокруг. Насколько я мог судить, заклинание Элины не задело никого из всех остальных. Мой врожденный антимагический иммунитет полностью поглотил его излучение.

Тем временем произошло нечто, отвлекшее от нас обоих внимание масс. Одна из официанток-зверодевушек, проходившая рядом с чьим-то заказом, испугавшись разряда молнии от заклинания Элины, споткнулась и опрокинула поднос на одного из ухажеров Кукирхе. По странному совпадению, это был тот самый подозрительный парень в плаще с розой. Симпатичная девушка-кошка, буквально побелела от ужаса, кинувшись вытирать аристократа, но тот отшвырнул ее от себя с криком:

— Прочь, грязное животное! Как ты смеешь прикасаться ко мне?! Я — Гуф. де Граммофон сын великого милорда Гифа, не потерплю подобной наглости от дрянного полуживотного!

— Простите! Простите мне мою неловкость великий Гуф! — еле слышно пропищала кошечка, смиренно кланяясь ему в ноги, не поднимаясь с колен. — Я сделаю все, что прикажете, чтобы загладить вину!

— Все? — прошипел парень, подходя ближе и слегка нагибаясь над коленопреклонённой официанткой. — Все, говоришь? Тогда... целуй мои туфли! Целуй, животное, и, может, я помилую тебя!

Глядя на это, я почувствовал прилив ярости. Да как смеет этот пацан обращаться так с этой милой девушкой?! Аристократ он или хоть господь бог, но кто-то должен преподать ему урок хороших манер! Вспомнив про свой никчемный облик, я отчаянно огляделся, ища поддержки, но увидел лишь равнодушие и презрение на лицах студентов. Судя по всему, такие выходки были не в новинку. Остальные зверодевушки продолжали разносить заказы, стараясь не обращать внимание на несчастную коллегу, хотя я видел, как дрожат их ушки и хвостики от ужаса.

Пока я колебался, кошка, беззвучно всхлипывая, дотронулась губами до грязных ботинок парня.

— Недостаточно! — закричал тот! — Раздевайся! Пусть все увидят, как велик мой гнев!

Я заметил интерес в глазах подтягивающихся студентов-парней. Девушки, напротив, фыркая, стремились поскорее разойтись. Очевидно, драма, происходящая на моих глазах, имела продолжение, о котором они уже были в курсе.

— Пошли отсюда, — мрачно приказала моя хозяйка. — Поверь, это неинтересное зрелище. Даже мне стремно смотреть на это. Эти подонки, упивающиеся властью, готовы пойти на любое развлечение, если рядом нет преподавателей. А сейчас послеобеденный перерыв. Время полной безнаказанности. Пошли, говорю!

Чужеродная магия приказывала мне подчиниться прямому повелению хозяйки. Наверное, контракт хозяина и питомца основывался на ментальном уровне. Но слепая ярость напрочь отключала во мне разум, толкая в кровавую пустоту.

Стрелой вылетев из-за стола, я спикировал, как немецкий бомбардировщик прямо на голову зарвавшемуся аристократишке, полосуя его одежду острыми когтями. До лица мне дотянуться не удалось, но цветастый плащ и куртку я ему порвал основательно. Вскрикнув, парень отскочил на безопасное расстояние, принявшись ощупывать себя в поисках смертельны ран. Остальные тоже отступили на несколько шагов.