В твоем плену (СИ) - Роач Лия - Страница 7

- Что тебе нужно? - спрашиваю чуть хриплым от сна голосом, вставая с кровати.

Лежать или даже полулежать в присутствии чужого мужчины мне неуютно. Даже несмотря на то, что полностью одета.

Как же радует меня сейчас этот факт. Так и зацеловала бы себя за эту гениальную идею. Взасос.

Я даже не успеваю закончить эту мысль, как Сойер вдруг резко кидается ко мне и, подойдя вплотную, вынуждает пятиться. Надвигаясь решительно, подталкивает меня собой, я отступаю быстрыми шаркающими шажками.

В комнате темно, но его блестящие глаза смотрят в упор и подчиняют.

Градус волнения, и так не низкий, подскакивает до небес. Но стоит признать, что его внезапное появление внушает мне не страх, точнее, не только страх, но и приятное томление внутри. Сердце, замерев на миг, начинает трепыхаться в груди беспокойным мотыльком. Невесомость, в которой парила в своем сне, проникла в меня и сосредоточилась теперь в низу живота, медленно стекая все ниже...

- Ты, - говорит горячным шепотом, когда я спиной упираюсь в стену рядом с окном.

И ахаю, то ли от неожиданности, то ли от осознания, что это его ответ на мой вопрос. Но не успеваю понять, как отношусь к этому заявлению, как Волчек не грубо, но жестко хватает меня за шею и всем телом вжимается в мое.

Я чувствую, как долбится в мою грудь его не на шутку разогнавшееся сердце. Мое, правда, ему в этом не уступает. И я знаю, что он тоже это ощущает, но мне плевать. Да и он не дает мне возможности загоняться из-за этого.

Его рот накрывает мой, язык бесцеремонно раздвигает губы и проникает внутрь. Со стоном наслаждения, будто он ждал этого всю жизнь. И от его стона тормоза слетают и у меня.

Разум отключается, остаются только чувства. Инстинкты. А инстинкты требуют ответить на его неозвученное предложение.

Хватаясь за могучие плечи, повисаю на нем и жадно целую в ответ, соединяя наши языки в безумном танце. Едва наметившаяся щетина царапает мне лицо, усиливая и без того нереальные ощущения. Я улетаю от восторга, что меня переполняет, и первой хочу шагнуть еще дальше. В пропасть...

Запустив руки под его тонкий свитер, касаюсь ладонями разгоряченной кожи, и нас обоих бьет током. Сойер стонет мне в рот, впиваясь в него с еще большей силой и страстью. Посасывает и покусывает мои губы, оставляя следы своего желания. Я таю под этим напором и эхом выдыхаю полустон. Сильнее вжимаясь в него бедрами, тяну резинку джемпера вверх. Стаскиваю его через голову вместе с футболкой.

Сойер рвет пуговицы на моей рубашке и, медленно скользнув губами по шее, зубами оставляет метки укусов на моих плечах. От каждого по телу расползается волна мурашек. Трусики уже насквозь мокрые от этой прелюдии, и я жажду их снять.

Будто услышав мои мысли, Волчек сдергивает с меня их вместе с джинсами и сразу накрывает влажный лобок ладонью. Грубо и по-хозяйски. Меня пронзает дрожь, а ноги превращаются в трясущееся желе, и только крепкая мужская хватка не позволяет мне соскользнуть на пол, как тряпичной кукле.

Прислонив меня спиной к стене, он опускается ниже и впивается жадным поцелуем в мои складки, заставляя содрогаться от остроты ощущений и захлебываться собственными похотливыми стонами. Я пытаюсь их сдерживать, но очень скоро забиваю и даю себе волю.

Быстро и умело, даже безжалостно, доведя меня до оргазма, Сойер дает ставшей сверх чувствительной промежности небольшую передышку, переключив свое внимание на нежную кожу бедер. Покусывая и пощипывая их, он поднимается выше, и я, ахнув, дергаюсь, когда он хватает зубами мой сосок, будто проверяет его на прочность. Лава острого возбуждения накрывает меня с головой, и я снова на пике наслаждения. И хочу его. Хочу почувствовать его в себе. Умираю от потребности сжиматься вокруг него и улетать с каждым движением его бедер.

Не могу и не хочу ждать.

Теребя хаотично его жёсткие наощупь волосы, хрипло озвучиваю свое желание, и он тут же отзывается. Еще не успев договорить, я чувствую, как влажная головка упирается в мою разгоряченную плоть. Я принимаю его с тихим протяжным вздохом, которым выражаю всё: и вожделение, и предвкушение, и нетерпение, и блаженство. Он тоже глухо стонет в ответ.

Я нахожу во тьме его сухие, раскаленные губы и присасываюсь к ним, как испытывающий жажду припадает к горному источнику, чтобы через миг оторваться от него и заскулить, когда одним молщным толчком Сойер заполняет меня собой. Ловлю ртом воздух в немом выкрике и, схватив его за шею, закрываю глаза от невыразимо офигенного ощущения наполненности и дикого восторга.

Он начинает ритмично двигаться во мне, сходу набирая бешеный темп. Одновременно лаская языком и покрывая поцелуями мою шею, в которую зарывается лицом, а я выгибаю спину, прижимаясь еще ближе, и не могу сдержать горячного возгласа:

- О боже!

Глаза давно привыкли к темноте, я уже могу рассмотреть его до мельчайших деталей - каменное напряжение в мышцах гладкой безволосой груди, струйки пота, стекающие по такой же натянутой шее, закушенную нижнюю губу, но никак не могу поймать его взгляд. Ни когда я его раздевала, и наши глаза были на одном уровне, ни когда смотрела на него сверху вниз мутным от нестерпимого удовольствия взором, ни когда он страстно рвал зубами мои соски, ни сейчас, когда пытаюсь заглянуть ему в лицо.

Тяну за влажные волосы, заставляю повернуть голову ко мне, но на каждом его толчке меня подкидывает, врезает лопатками в стену, и рука соскальзывает по мокрой шее.

Он еще ускоряется, проникает еще глубже, выбивая и эту последнюю мысль из моей головы. Я рвано и часто дышу, бормочу что-то невнятное, чувствуя, что оргазм приближается, накатывает девятибальной волной, чтобы еще через мгновение обрушиться и утопить в мучительном наслаждении. В кайфе.

Я кричу и... сажусь на постели.

Пульс на максимуме, сердце неистово бьется где-то в пересохшем горле, а руки трясутся.

Лихорадочно оглядываюсь - в комнате все еще темно и, кроме меня, никого нет. Оборачиваюсь на дверь - закрыта, приглядываюсь - поворотная защелка в положении "заперто". И главное - в воздухе нет этого сладостного, дразнящего, ни с чем не сравнимого запаха секса.

- Мне это приснилось, - стону разочарованно и падаю обратно на влажную подушку.

Но тут же сажусь снова, ужаснувшись своим мыслям. Я не имею права так думать и, тем  более, произносить вслух. Но между ног отчаянно пульсирует, и это острое болезненное ощущение затмевает голос разума.

Голос плоти звучит громче.

Стараясь его заглушить, изо всех сил сжимаю ноги и натягиваю одеяло до глаз.

"Это всего лишь сон. Это не реально, и никогда не случится", - убеждаю себя, одновременно осознавая, что этот далеко не невинный сон сильно усложнит мое пребывание в доме сына Раса.

Будто мне без сексуального влечения недостаточно проблем...

"Загадала, блин, жениха на свою голову", - рефлексирую, вспомнив, с какой мыслью ложилась спать, и тороплюсь переложить вину за приснившееся безобразие на дурацкое гадание, сработавшее вовсе не так, как его просили.

Однако это не сильно меня успокаивает и, помучившись угрызениями очухавшейся - во сне она чет ни разу не высунулась из окопа - совести, принимаю решение:

- Буду держаться от него подальше, а при первой же возможности свалю отсюда.

Проснувшись утром, достаточно поздним, ведь самоедством я занималась с той же страстью и упоением, что и отдавалась пасынку - стыд какой! - в своих фантазиях, первым делом шарю взглядом по помещению - никого. На этот раз я выдыхаю с неподдельным облегчением - утром мозги, действительно, работают в нормальном направлении, не врет русская пословица.

Умываюсь с трудом, все же, с забинтованной рукой делать это непросто, и некстати вспоминаю, что во сне руки были в полном порядке, но я не обратила на это внимания, иначе поняла бы, что все не по-настоящему. Следом на ум приходит и другой признак, явно указывающий на нереальность происходящего - то, что я ни разу не встретилась с Сойером глазами. Их у него как будто не было, а так бывает только в снах. В тех, что страшные…