Наследник для Шаха (СИ) - Гур Анна - Страница 58

Только вот все мои сомнения, тревоги и опасения развеиваются, когда он вновь подносит мои пальчики к своим губам и целует каждый, безотрывно глядя мне в глаза.

А я вдруг понимаю, что стебелек остановил таран, Шах прислушивается к моим словам, слышит мои желания и отодвигает свои.

Мы опять лишь смотрим друг другу в глаза, замираем, застываем в маленьком безвременье.

Он тянет меня к себе, заставляет приникнуть к литому телу, прочувствовать силу его желания, которое упирается мне в бедро, его могучее сердце бьется у меня под ухом. Бухает так сильно и громко, а я чувствую поцелуй в волосах, чуть скользящий ко лбу, порхающий и невинный, словно бабочка. И глубокий вдох, а на выдохе фраза, которая ударяет прямо в сердце:

— Я надышаться не могу тобой, Полина. Твой запах, ты сама. Моя.

Значит, не показалось мне, когда казалось, что слышала это слово сквозь негу и сон, я чуть отдаляюсь, чтобы заглянуть в глаза мужчины, такие сейчас странные, огненные и в то же время спокойные.

Словно лава подо льдом течет, завораживающе. Тянусь к его волосам, убираю прядку со лба, чтобы хоть куда-то деть дрожащие пальцы.

— И что самое странное, Полина. Впервые в жизни у меня возникает страх.

Неожиданное признание заставляет вскинуть брови в удивлении.

— Страх? — цепляюсь за слово, которое никак не вяжется с этим грозным, сильным мужчиной.

— Что ты не настоящая. Сожму сильнее и развеешься, словно горстка песка в пальцах, ускользнешь.

Делает паузу, опускает массивную руку мне на попу, сжимает, притягивает, словно действительно боится, что я отпряну.

А я понимаю, что вязну в этом мужчине. И если несколько дней назад я мечтала вернуться в свою привычную жизнь, то с каждым мгновением, которое я провожу рядом с Шахом, все меняется.

И во мне, и в нем. Поэтому я опускаю руку на его колючую щеку и опять улыбаюсь, потому что кажется, что ласкаю льва из моего сна, который догнал меня, склонился, но грозное животное, оказывается, можно приручить, когда оно того само хочет.

Провожу указательным пальчиком по острой скуле и тянусь к пухлым губам, засматриваюсь, а сама говорю едва слышно:

— Мне ведь от тебя не убежать Аслан.

Ощущаю, как напрягается его тело, словно готовое к броску. Есть в этом мужчине что-то темное, страстное.

— Не убежать, Полина, — отвечает не таясь, — не отпущу. Не смогу. Сдохну. Наваждением становишься, чертовка. С первой секунды, как в глаза твои наивные заглянул, как в оазис чистый попал, нетронутый, кристальный.

Хмурится и идет до конца, выговаривая:

— Мне легче сломать, чем свое отдать, но с тобой… Надышаться не могу… Объяснить сложно. Просто не становись мне врагом, прими меня. Ты уже приняла. Твое тело откликается. Твои глаза блестят.

Слова рубленые, но смысл доходит. Шах вообще прямой, замечаю в нем эту черту. Он либо молчит, либо обрубает все одним словом, а я понимаю смысл своего сна, лев может быть жестоким хищником, охотником, выслеживающим жертву, только этот зверь также будет до смерти защищать и оберегать свое.

Поэтому я поднимаюсь на локтях и выдыхаю в самые губы своего мужчины:

— Я не хочу бежать от тебя, Аслан, только к тебе…

Мы возвращаемся на яхту, держимся рука за руку, целуемся. Все настолько волшебно, что я украдкой щипаю себя за руку, но сон не проходит.

Мы обедаем прямо на его корабле, я опять изучаю новое для себя меню, копошусь вилкой в рисе, а потом нас встречает автомобиль и Аслан придерживает меня за локоть, ни на шаг от себя не отпускает.

Пока он переговаривается по телефону на своем, я рассматриваю его, а он перебирает мои пальчики.

— Почему так смотришь, Полина? — вскидывает бровь, как только завершает разговор, а я улыбаюсь.

— Не могу поверить, что ты настоящий.

Смеется в ответ.

— Настоящий. Все настоящее, — кивает утвердительно.

— Тогда расскажи мне о себе. Я не знаю, кто ты. Скажи, что ждет нас? Как мне быть, что делать? Я студентка, хоть и учусь на заочном, но мне нужно знать, как выстраивать мою жизнь, куда идти…

Выслушивает мои вопросы. Опускает руку на мой подбородок и заглядывает в глаза. А я присматриваюсь к его чертам, чтобы понять, чего ждать, но Аслан опять удивляет:

— Правильные вопросы задаешь, Айша, нужные. Верные. Обо всем поговорим. Обсудим. Я решаю пока определенные моменты, после чего все встанет на место.

Прикусываю губу, хочется задать еще кучу вопросов, но я все же останавливаю себя.

— Верь мне, Полина. С тобой у меня все серьезно. Очень. Моя ты и от слов своих не откажусь.

И я прислушиваюсь к себе, осознаю, что действительно верю Шаху безоговорочно.

Отворачиваюсь к окну, когда его телефон вновь звонит, и рассматриваю проскальзывающий пейзаж.

Незнакомый, немного непонятный, но все же очень интересный.

Машина заезжает на территорию особняка Аслана, мы выходим и мужчина идет со мной в дом. Держит опять же за руку. Ощущение такое, что он действительно не хочет выпускать меня из своих рук.

Словно я его сокровище.

— Господин, ужин подан в вашей спальне, как вы распорядились, — экономка Шаха опускает голову при виде Аслана, смотрит в пол на мгновение, а когда выпрямляется, я заглядываю в глаза женщины, немного смущаюсь, ожидаю, что могу увидеть там осуждение, как если бы она знала, чем мы занимались во время своего отсутствия, но женщина и бровью не ведет.

Ее смуглое лицо выражает лишь доброжелательную учтивость. Мне даже кажется, что она улыбается краем губ, когда взгляд перетекает с Шаха на меня.

— Спасибо. На сегодня ты свободна. Отдыхай.

Распоряжается Шахов, отпускает женщину, а сам идет в сторону бара, наливает себе из графина в бокал янтарной жидкости, делает глоток, а я не знаю, что делать. Замираю посередине огромной комнаты и смотрю в сторону лестницы.

— О чем задумалась, Полина? — читает меня как открытую книгу, и я смотрю на грозного мужчину в нерешительности.

Вдруг сердце колет, и я понимаю, что не хочу расставаться.

— Ты приказал накрыть ужин в твоей спальне, я…

Опускаю глаза на мгновение и Шах хмурится, приближается ко мне.

— Что ты? — спрашивает, останавливаясь передо мной.

— Мне подняться к себе в комнату?

Смотрит на меня с секунду, прищуривается, а затем выдает безапелляционно:

— Ты теперь спишь со мной. В моей спальне. Я отселил тебя только для того, чтобы дать тебе время. Теперь ты — моя. А спать со своей женщиной в разных комнатах я не намерен. Завтра же дам распоряжение, чтобы твои вещи перенесли.

По мере того, как мужчина выдает информацию, от сердца у меня отлегает, я словно выдыхаю.

На миг показалось, что сказка осталась в бунгало. Не знаю почему, но я внутренне с каждой секундой жду какого-то Армагеддона. Хотя каждый раз Аслан заставляет меня почувствовать, что я ошибаюсь. Вот и сейчас он берет мою руку и поднимается со мной наверх, ведет меня в свою спальню, а стоит мне войти, как я замираю.

Ужин при свечах, розы, аромат корицы в воздухе, благовония.

Смотрю на бутон орхидеи, который плавает в вазе, что стоит в центре стола, и улыбаюсь.

— Нравится? — задает вопрос на ушко и разворачивает меня в своих руках, заглядывает в мои глаза.

— Мне страшно, — проговариваю его же фразу.

— Со мной тебе нечего бояться, — отвечает спокойно, но руки на мои плечах сжимаются, дают понять, что слово Аслана неоспоримо.

— Мне страшно, что ты ненастоящий. Что это все сон. Я даже щипала себя за руку, чтобы проверить, не сплю ли я…

Ухмыляется. Рука резко опускается на мою ягодицу, вскрикиваю, когда ощутимо сжимает.

— Настоящий, Полина. Все настоящее.

Жизнь превращается в сказку. Мы с Асланом часто гуляем, он уезжает на работу, а я жду его, затем он уделяет время мне.

Его дом потихонечку становится моим. Так странно, но что-то меняется в наших отношениях. Они все больше напоминают семейные.