Чингисхан. Сотрясая вселенную (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 32

4 — Айраг — так монголы называли кумыс. Кумыс — это кисломолочный продукт из кобыльего молока. Процесс изготовления длительный и трудоёмкий, поэтому коммерческое применение у напитка сомнительное, из-за чего его хрен просто так достанешь даже в странах, где он как бы национальный продукт. Причиной заведомого коммерческого провала служит невозможность его консервации. Нет, законсервировать его можно, но на выходе получится какое-то дерьмо. В зависимости от длительности закваски, кумыс бывает очень крепким, то есть настоявшимся, а бывает крайне слабоалкогольным, то есть свежим. Вопреки разного рода мнениям, крепким кумысом можно нажраться, как свинья, что монгольские воины неоднократно демонстрировали, что, собственно, заставило Чингисхана ужесточать законы в отношении алкоголя на время походов, а затем и в повседневности. Возможными истоками его нелюбви к алкоголю может служить то, что его отца, Есугея-багатура, отравили татары, вопреки обычаю гостеприимства, дав выпить отравленный айраг. Или айраг просто оказался просроченным, чего тоже нельзя исключать.

5 — Тоно — круг, в который упираются жерди, называемые «уни». Этот круг формирует центр кровли монгольской юрты, одновременно являясь вентиляционным отверстием, через которое выходит дым от очага, а также избыточное тепло.

Глава одиннадцатая. Улус

/7 октября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени/

— Плохое решение, — уверенно заявил Зевта. — Ничто не помешает ему предать тебя.

— Он дал клятву, — ответил Эйрих. — И он получит многое взамен. А если сбежит... Что ж, значит я в нём ошибся. Но я уверен, что он не сбежит.

— Думаешь, хорошо разбираешься в людях, сын? — снисходительно усмехнулся Зевта. — Тогда сам отвечай за последствия.

«А когда было иначе?» — подумал Эйрих.

Татий уже, потихоньку, начинает ходить, поэтому Эйрих собирается взять его в поход, как и Виссариона с Хрисанфом. Они не особо-то нужны, но кому-то нужно было тащить провизию и помогать в походном лагере, поэтому было решено, что они, всё-таки, нужны.

Исходя из их соглашения, Татий становился рядовым членом готского племени, получал жену сразу же после завершения похода, а также получал от Эйриха кольчугу, шлем, топор и щит.

Задачами Татия, после того, как они окажутся близко к Риму, станет разведка. Он будет посещать римские города и селения, беседовать с магистратами и выяснять всю подноготную, чтобы Эйрих всегда имел представление о ситуации, прежде чем предпримет какие-либо действия. Есть ли кто-то более уместный в римском поселении, чем римлянин?

Это не значит, что он будет целенаправленно чинить грабёж в Италии, но, если подвернётся случай сделать это безнаказанно, то почему бы и нет?

Нет, в идеале ему хотелось бы заключить с римским императором выгодное соглашение, чтобы получить плодородную землю для племени, а также оплату за реальную охрану границ. Но реальность такова, что там сейчас Аларих, который, если хоть немного верить «позитивным» слухам, вообще стал там чуть ли не правителем Рима. Всё может оказаться совершенно иначе, когда они прибудут в Италию, поэтому Эйрих даже не думал строить хоть сколько-нибудь далекоидущих планов до тех пор, пока не увидит всё своими глазами.

А пока...

Пока же ему следует подталкивать отца шевелиться живее, чтобы не упустить золотое время безвластия в окрестных деревнях.

— Нам нужно торопиться, отец, — произнёс Эйрих.

— Завтра же выходим, — заверил его Зевта. — Ты, несмотря на то, что наивный несмышлёныш, всё же прав в своих словах.

Естественно, он не считал его наивным несмышлёнышем, это была шутка. Одна из тех, которые он позволял себе всё реже и реже — сказывалось то, что Эйрих, с каждым днём, всё меньше напоминал хилого сопляка, которого можно уложить оплеухой.

Он чувствовал, что в руках его становится больше силы, хоть ему и всего двенадцать лет.

Всё-таки, если смотреть трезво, готы, в среднем, крепче и выше, чем монголы. Средний дружинник, тот же Ниман Наус, только по росту сгодился бы в кешиктены великого хана, потому что туда набирали самых крепких и рослых воинов. Здесь же Наус не выглядит каким-то там гигантом, а даже наоборот, был ниже того же Зевты или Бреты. Эйрих, судя по всему, уверенно шёл в отца и обещал стать рослым.

«А если продолжу упражняться с оружием и хорошо питаться, то превзойду даже самых легендарных багатуров», — подумал он. — «Если на то будет воля Тенгри».

— Сильно не торопись, — произнёс Зевта. — Давай лучше выйдем завтра или послезавтра, когда Наус окончательно придёт в себя. Римские гадюки...

Ниман почти оклемался, но до сих пор чувствовал себя не очень хорошо. Он успел хлебнуть вдоволь римской отравы, но, как оказалось, был крепче и ближе к окну, чем остальные.

Когда началась резня, Наус, по его словам, сломал нож о бронь римлянина, пнул его и прыгнул в окно. Вероятно, это был тот самый римлянин, который полез за ним следом и подох бесславно.

В общем-то, Наус — это единственный, кто выжил, остальные погибли. Смерть их была трагична, но очень перспективна, как оказалось...

/12 октября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/

Сплошной дремучий лес — так бы Эйрих описал путь к очередной деревне, которую им следует посетить. Перед этим было три деревни с суммарным населением в четыре с половиной тысяч человек. Большие, влиятельные... но быстро выбрать вождей они не смогли.

Отец Эйриха выдвинул свою кандидатуру в каждой деревне и в каждой из них победил. Эти четыре с половиной тысячи жителей присоединились к их улусу. Да, Эйрих решил оперировать привычным себе термином, а не каким-то там, весьма неопределённым, «вождеством». «Вождество» не описывает полноценно то, что содержит в своей сути их уникальное объединение.

Зевта и отец Григорий согласились, что лучше придумать что-то новое, поэтому Эйрих дал им нечто совершенно «новое» — улус. Они не сразу научились правильно произносить новое слово, называя это «ульс», «улс», «улас» и так далее, но, после некоторой тренировки, всё-таки освоили новое понятие.

Можно было назвать их объединение «рейкстат», то есть «королевство», но это опасная практика, которая вызовет бурю негодования со стороны остальных вождей и знати. Тем более, Зевта, а, соответственно, и Эйрих, не являлись даже знатью, что, со временем, можно исправить. Нет, фактически они уже знать, потому что принадлежат к роду, глава которого избран деревенским вождём, но тот же Аларих имеет, минимум, девять колен вождей, вторая половина из которых имела статус верховных вождей. Эйрих таким похвастаться не может, потому что его прадед, Гундьи Ворон, был обычным воином, дед, Брайган, тоже был обычным воином, а вот отец, фактически, выбился в люди, стал дружинником вождя, а затем вождём. И первое поколение вождества — это недостаточно весомо, чтобы объявлять власть даже над частью племени.

«А ведь даже у Алариха были проблемы, когда он собирал вокруг себя воинство для большого похода», — припомнил Эйрих рассказы отца.

Но опираться во всём на пример Алариха — это несусветная глупость. Как и любой успешный человек, добившийся вершин власти, Эйрих очень хорошо знал, что идти по чужому пути к власти — это верный способ оступиться и упасть в пропасть. Потому что каждый путь уникален, подразумевает свои вызовы, с которыми, быть может, не сталкивались другие. И лишь тот имеет шансы на успех, кто идёт своим путём.

И свой путь Эйриха подразумевал захват власти во всех доступных деревнях, официально, через честные поединки, которые с достоинством выдержит Зевта.

Ради того, чтобы он был готов к каждому поединку, Эйрих устроил ему «распорядок жизни степного борца». Заключался он в том, что Зевта ест только нужное количество еды, в основном мяса, не пьёт алкоголь, каждый день занимается боевыми упражнениями, спит ровно отведённое количество времени, а также сохраняет чистоту мыслей, чтобы злые духи не могли взять над ним власть и отвести руку в неурочный момент.