В обратную сторону - "Алекс Д" - Страница 12

– А мой кабинет оказывается занят, как и должность! – возмущается Эля, но надо отдать должное, голос не повышает. – Проторчала в отделе кадров два часа, потому что там целое столпотворение. Что происходит, Коваль? Ты генеральную уборку среди сотрудников решил устроить? Так не с того начал!

– Дмитрий Андреевич, я позже зайду, – подает голос смутившийся Ракитников и быстро ретируется с поля боя.

– Садись, Эля, – спокойно приглашаю Абрамову расположиться в освободившемся кресле. – Про столпотворение я ничего не знал. Эти претензии лучше озвучить руководителю отдела, но кадровые перестановки действительно идут. Мы обновляем штат, набираем высококвалифицированный персонал, и это необходимая мера в сложившейся ситуации, – неторопливо объясняю я, пока она переводит дух и пытается вникнуть в смысл моих слов.

– Звучит масштабно, – холодно кивает Элина. – Но должна напомнить, что я уходила в отпуск с должности учредителя отдела продаж по работе с вип-клиентами, и по трудовому законодательству…

– Эля, тебя никто не увольнял и твой кабинет никому не отдавал, – перебив возмущения Абрамовой, заверяю я.

– Но почему тогда на нем висит табличка с именем какого-то Фредди Крюгера…

– Дэна, – со смешком поправляю я. – Дэна Крюгера.

– Да хоть Джека Потрошителя! – не разделяя моего веселья, негодует Абрамова. – Почему меня отправили не на рабочее место, а к тебе за разъяснениями?

– Потому что я так распорядился, – невозмутимо признаюсь я.

– Супер ответ, – потеряв дар речи, Эля нервно постукивает коготками по подлокотникам кресла, выжидающе наблюдая за мной. Я дружелюбно улыбаюсь, давая понять, что причин для беспокойства нет.

– Кофе хочешь? Или чай? Может, покрепче? – шучу, пытаясь ослабить градус напряжения.

– Значит, не врет стереотип, что строители любят приложиться к бутылке? – не забывает съязвить Эля.

– Мы теперь называемся модным словом «девелоперы», – снова улыбаюсь, не разрывая зрительного контакта.

– Какой ты все-таки… – качнув головой, Элина пытается удержать ползущие вверх уголки губ на месте.

– Великолепный? – подначиваю я. Она наконец сдается и смеется в ответ. – Так что насчёт кофе?

– Напилась уже, пока ждала своей очереди! – отказывается Эля, снова окинув меня укоризненным взглядом. – Выкладывай, что ты за свинью решил мне подложить, а потом я уже решу, как с тобой разговаривать.

– Свинью? – теперь хохочу я. – Эля, я тебе обещал все цветы мира. Свиньи в списке точно не было.

– Идиот, – вздыхает Абрамова, посмотрев на меня чуть ли ни с жалостью.

– Ты мне, кстати, тоже кое-что обещала, – вкрадчиво напоминаю я.

– Хоть одно слово про минет, и я заставлю тебя…

– Ты не забыла, – подлавливаю Элину. Ее щеки предательски вспыхивают, а взгляд устремляется в сторону панорамного окна с видом на соседнюю башню Москва-Сити.

– Давай ближе к делу, – хмуро бросает она.

– Как скажешь, – соглашаюсь я, переходя на деловой тон. Она абсолютно права. Пошутили и хватит. – Я озвучу свое предложение, и если тебе оно не понравится, то ты благополучно вернешься в свой кабинет к прежним обязанностям.

– Правда, что ли? – недоверчиво прищурившись, Эля снова переключается на меня.

– Гарантирую, – киваю я.

– Тогда говори, – успокоившись, она сосредоточенно включается в переговоры.

– Имидж «А-Трест» существенно просел после смерти твоего отца, и я хочу, чтобы непосредственно ты занялась этой проблемой.

– Каким образом? – недоумевает Эля.

– СМИ еще не скоро оставят в покое твою семью, – уклончиво продолжаю я. – Сейчас ты известна как богатая наследница, купающаяся в роскоши и бездумно тратящая деньги отца-взяточника, которой он оплатил престижное образование и устроил на руководящую должность. В сетях снова набирает оборот давний скандал об аварии, в которой едва не погибла молодая женщина.

– За рулем был Эдик, – не дослушав, Эля уходит в глухую оборону. – Я тоже могла погибнуть. Это была случайность. Я пыталась его остановить.

– Он был под кайфом, это зафиксировано в деле, Эля, – бесстрастно озвучиваю факты.

– Я этого не знала! – возражает она.

– Верю, – киваю я, потому что был в курсе событий, хотя они и произошли до нашей с Элиной встречи. – Но вот что известно СМИ – Эдуард Царицын – сын депутата и известный в узких кругах стритрейсер, многократно привлекающийся за превышение скорости и прочие нарушения, официально считался твоим молодым человеком.

– Прошло больше десяти лет, и никто не вспоминал о том инциденте, пока не началась вся эта травля, – произносит Элина, нервно теребя выбившийся из высокой прически локон.

– И она не закончится, пока мы не повернем ситуацию в нашу пользу. Главная задача сейчас – использовать интерес журналистов во благо репутации компании, а не наоборот, – подвожу итог всему вышесказанному.

– У тебя есть план? – с надеждой спрашивает Абрамова.

– Благотворительный проект, – конкретизирую я. – И ты будешь им руководить… Если, конечно, захочешь.

– Конечно захочу, – быстро отвечает она. – Что от меня требуется?

– Ты, кажется, мечтала заниматься лошадьми, как твой дед? – задаю наводящий вопрос. Застыв, Эля не моргая смотрит мне в глаза. Ее радужки приобретают малахитовый оттенок. Такими они становились, когда она плакала или испытывала боль. Я и не подозревал, что моя память сохранила так много деталей…

– Да, я… – сглотнув, она прочищает горло и опускает взгляд на свои колени.

– Проект носит рабочее название «Крылья», – взяв с края стола увесистую папку с изображенным на обложке белокрылым Кентавром, на спине которого сидит смеющийся ребенок, сдвигаю ее в сторону оцепеневшей Абрамовой. – Можешь изменить, если не нравится. Все материалы внутри. Но опять же – я даю тебе полную свободу действий.

Подняв голову, Эля молча тянется за папкой и, открыв, начинает листать. Ее пальцы и губы дрожат, и я не знаю, как на это реагировать. Ей нравится или… Но с ней явно что-то происходит.

– Основная идея заключается в предоставлении бесплатных занятий иппотерапией детям-инвалидам, детям из малоимущих семей и детских домов, – торопливо объясняю я. – Должен сразу предупредить, что Центр реабилитации будет находиться на территории вашего земельного участка и спонсироваться полностью из средств «А-Трест». Конюшня и лошади уже есть. Если она в рабочем состоянии, то останется…

– Я согласна, – резко вскинув на меня взгляд, перебивает Эля. И теперь приходит мой черед терять дар речи. Она плачет. По-настоящему, тихо, без громких рыданий. – Не смотри так удивленно. Моему сыну три года, и я каждый день благодарю вселенную, что он родился здоровым.

– Значит, берешься? – встав, я протягиваю ей ладонь. Она тоже поднимается, быстро смахивает слезы и, улыбнувшись, крепко сжимает мою руку.

– Берусь, – кивает она. Удерживаю ее пальцы, не спеша разрывать рукопожатие. Элина не возражает, губы дергаются в горькой улыбке. – Извини, я была груба. Ты не заслужил.

– Да брось, Эля. Я же понимаю, как мое появление смотрится со стороны, – непринуждённо отмахиваюсь, нехотя освобождая ее ладонь, но покалывающее тепло остается, как и тревожащая тяжесть в груди.

– Хочу это исправить. Приходите сегодня к нам на ужин с …, – она запинается, специально или нет забыв имя моей подружки.

– Лейлой, – подсказываю я. – У меня есть план получше.

– Я заранее согласна, – слишком быстро соглашается Элина.

– Ловлю на слове, – улыбаюсь, снова опускаясь в кресло. Эля вопросительно наблюдает за мной, ожидая, что я так сразу раскрою карты. Нет, милая, твою благодарность я буду смаковать медленно, с удовольствием и, как я надеюсь, обоюдным.

– Мне можно идти? – так и не дождавшись никакого ответа, интересуется Элина.

– Да. Андрей передаст тебе рабочий ноутбук и все доступы и пароли.

– То есть я смогу работать удаленно?

– Да, – снова киваю я. – Я предоставлю тебе штат необходимых сотрудников и консультантов. Они помогут на всех стадиях запуска центра. Я – твой координатор по этому проекту. По любым вопросам, включая финансовые, обращайся ко мне. Буду рад помочь.