Лучше быть святым - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая

– Все правильно, – ответил генерал, – за исключением одного момента. Я не совсем понимаю, что такое «случайно». Он что, с неба свалился? Откуда вы его взяли?

– Мне его дали, – чуть поколебавшись, ответил Хрусталев.

– Кто именно? – спросил генерал.

– Мой знакомый, – выдавил Хрусталев.

– Вы же офицер, – возмутился Николай Аркадьевич, – научитесь отвечать на вопросы четко и точно. Так кто дал вам этот пистолет?

– На конспиративной квартире, – чуть поколебавшись, ответил Хрусталев, – я встречался там с нашим агентом Гвоздикой. Но тот почему-то не пришел на встречу. Вместо него приехал капитан Скосырев и передал мне это оружие.

– Он сказал, что оно в розыске?

– Конечно, нет, а оно действительно в розыске?

– Два дня назад из него был убит сотрудник ФСК, – сухо сообщил генерал.

– Не может быть, – Хрусталев почувствовал, как кружится голова, – но мне ничего не сказали.

– Зачем вам передали оружие?

– Через два дня у нас предполагалась операция по изъятию наркотиков у... – Хрусталев все-таки заколебался, – ... у некоторых работников МВД.

– Это мы еще уточним, – пообещал генерал, – сейчас мы поедем в Лефортово, и вы все напишете мне, как рассказали. Это единственный шанс. Иначе мы просто передадим ваше дело в прокуратуру, обвинив вас в смерти нашего сотрудника.

– Господи, как у меня болит голова, – он схватился за голову и, вдруг вспомнив, спросил: – А как остальные? Они живы?

– Ваш товарищ погиб, его девушка тоже, – генерал старался говорить спокойным будничным тоном, более всего действующим на нервы Хрусталева, – ваша девушка, кажется, останется жива, но, возможно, будет инвалидом на всю жизнь. Повезло только вам одному.

– Видимо, я был сильно пьян, – смущенно кивнул Хрусталев, – и потому упал вниз первым. А вы еще меня подозреваете, – вдруг улыбнулся он. – Вот вам и мое алиби. Вчера я весь день пил, а позавчера уезжал в Орехово-Зуево. Меня там видели десятки людей. Они могут подтвердить.

– Не сомневаюсь, – мрачно ответил генерал, – но до этого городка не так далеко. Тем более с Курского вокзала, откуда идут поезда в этом направлении. Вы вполне могли совершить убийство, сесть в поезд и поехать добывать себе алиби.

– Вы что, правда не нашли тех, кто стрелял? – поинтересовался Хрусталев. – Или просто морочите мне голову?

– Мы их нашли. Это чеченцы. Два брата. Но их застрелили еще вчера рано утром, бросив на дороге в автомобиле.

– У вас есть их фотографии?

– Конечно.

– Мне нужно их посмотреть. Агент «Гвоздика» тоже был чеченцем.

– В Лефортово вам привезут их фотографии, – вставая, сказал генерал, – я приеду к вам через два часа.

– Я арестован? – понял Хрусталев.

– Скорее задержаны. По подозрению в убийстве. Это даже не смешно. Просто я убежден, что с вашей помощью мы можем выйти на настоящих убийц. И это очень важно для всех нас.

Когда раздался этот уверенный голос, она поняла, что спасена. Увлеченные предстоящим актом совокупления, все пятеро, даже Карась, не заметили, как в квартиру бесшумно вошел Меджидов. Теперь в руках у него была «беретта», и Лена знала, что из пяти выстрелов он не промахнется ни разу. Видимо, это поняли и державшие ее ноги «шестерки». Они испуганно замерли, не решаясь шевельнуться. Тип с лошадиными зубами так и остался стоять со спущенными брюками, а Грива, державший ее руки, уже привязанные к верхним стульям, даже не подумал достать свое оружие. Только Карась метнул было взгляд на автомат, но понял, что тот слишком далеко. И сразу успокоился. Словно что-то решил для себя. Все замерли.

Ей вдруг стало стыдно. Стыдно не этих подонков, только что раздевавших ее и пытавшихся изнасиловать. Она стыдилась Меджидова, увидевшего ее в таком виде. Он, понимавший ее состояние, старался по возможности не смотреть на нее, находящуюся среди четырех других тел, за которыми он внимательно следил.

– Некрасиво, – убедительно сказал Меджидов, не опуская оружия, – ты же вор в законе, – обратился он к Карасю, – а разрешаешь такие вещи. Очень некрасиво.

Он вдруг улыбнулся. И эта улыбка как – то сняла напряжение, словно все поняли, что он не будет стрелять. И заулыбались. «Лошадиные зубы» попытался поднять свои брюки, когда прозвучали два характерных щелчка. На «беретте» Меджидова уже был надет глушитель. Стоявшие у ее ног двое парней, так и не успевшие понять, что произошло, рухнули на пол с простреленными головами. Меджидов был лучшим снайпером группы. Он стрелял точно в лоб. Грива от страха икнул. «Лошадиные зубы» даже не пытался больше поднять свои брюки. Только Карась отвернулся.

– Развяжи ее, – приказал Меджидов Гриве.

Тот трясущимися руками развязал руки женщине, его била крупная дрожь. Ковальчук по-прежнему лежал без движения.

– Кто его? – спросил Меджидов.

Суслова показала на Гриву и, вдруг встав, как была голая, подошла к своему будущему насильнику и резко ударила его ниже пояса. Послышался хруст. Она вложила в удар весь свой стыд перед Меджидовым, весь свой позор.

«Лошадиные зубы» заорал на весь дом.

Меджидов с сожалением выстрелил еще раз, чтобы прекратить эти крики. Насильник как-то странно дернулся и, стукнувшись головой об пол, упал, словно подрубленный.

– Так и будешь стрелять? – спросил Карась, холодея от собственной смелости.

– Почему? – Меджидов старался говорить как можно спокойнее, хотя вид раненого Ковальчука бил по нервам. – С тобой мы будем говорить долго. Тебя я убью последним.

Карась промолчал. Только облизнул пересохшие губы и вновь посмотрел на автомат.

– Нужно уходить, – предложил Меджидов Сусловой, наклонившейся над тяжело раненным Ковальчуком.

– Он еще жив, – сказала женщина.

– Грива, – приказал Меджидов, – брось свой пистолет.

Оружие полетело на пол. Меджидов подошел к телефону.

– Вадим Георгиевич, это снова я. У нас случилась трагедия. Наш друг тяжело ранен. Нет, вы его не знаете. Здесь есть убитые, поэтому пусть сюда быстро приедут ваши люди. И ваши врачи. Сейчас я продиктую адрес.

Затем он положил трубку.

– У нас просто не было другого выхода, – тихо сказал он, обращаясь к женщине, – иначе мы его потеряем. Ты одевайся поскорее, мы уезжаем отсюда.

Женщина вышла из комнаты.

– Значит, стрелял? – обратился к почти обезумевшему от страха Гриве. Тот судорожно кивнул головой.

– Надо, чтобы ты почувствовал, как это больно, – почти участливым тоном сказал, едва сдерживаясь от бешенства, Меджидов. Первый выстрел был прямо в колено. Дикий крик Гривы, казалось, потряс все здание.

– Через пять минут здесь будет ФСК. Можешь кричать на здоровье, – мстительно сказал Меджидов, поднимая пистолет для следующего выстрела.

Грива орал как резаный. В этот момент раздался еще один выстрел, и он умолк. Пуля попала прямо в сердце. Меджидов оглянулся. На пороге стояла Суслова с оружием в руках.

– Не надо, – сказала она, – это действительно больно.

Меджидов перевел взгляд на Карася. От кровавой каши, устроенной в квартире, того просто мутило. Он вдруг судорожно дернулся, и его вырвало. Брюки у него были совсем мокрые.

– Теперь твоя очередь, – просто сказал Меджидов, оглянувшись на Ковальчука, все еще не приходившего в сознание.

– Не надо, – от былой храбрости Карася ничего не осталось, – только не это. – Он рухнул на колени, прямо в собственную блевотину, – я все расскажу, все.

– Откуда вы про нас узнали?

– Следили, следили, по поручению подполковника Корженевского. Он из особой инспекции, из МВД. Я ничего не знаю, – его просто трясло от страха, и он говорил, захлебываясь.

– В Ленинграде вы взорвали машину?

– Да, да, наши люди. И в Вильнюсе тоже были мы.

– Что там случилось?

– Мы взяли жену этого типа, Ви... Пилюнаса... – от страха Карась уже плакал, – и предложили ему добровольно ехать с нами. А он вместо этого выбросился в окно.

На лестнице уже раздавались многочисленные шаги.

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая