Лучше быть святым - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/42
• Следующая

– Это верно, – недовольно заметил Вадим Георгиевич, – бывший Председатель наотрез отказался давать любую информацию по группе «О». Теперь я его хорошо понимаю. Видимо, могли всплыть какие-то теракты, о существовании которых никто не знал. А Крючков был убежден, что все кончено. Вот он и скрыл эту информацию. Кое-что о вашей группе знали Шебаршин и Бобков. Немного информации было и у Примакова. Но самую ценную информацию мы получили у Чебрикова. Тот, конечно, не догадывался, что мы ничего не знаем о вашей группе, и в разговоре с нами обмолвился, назвав вас генералом. После этого мы удвоили свои поиски. И нам повезло. Один из полковников девятки[1] вспомнил, как в больницу к Андропову приезжал генерал Гогоберидзе. Согласитесь, более чем странный визит, если учесть, что не все секретари ЦК КПСС могли попасть к больному Генсеку. В записных книжках Крючкова, конфискованных после его ареста и вскоре переданных нам, мы нашли ваши имена, вернее, три фамилии – Меджидов, Билюнас, Подшивалов. Только после внезапной гибели Билюнаса мы вышли на вас и следили уже несколько дней.

– Три дня, – возразил Меджидов.

– Вы обнаружили наблюдение?

– Вадим Георгиевич, я пришел в КГБ в шестьдесят седьмом. Как вы думаете, я мог их не заметить?

– И что вы подумали?

– Ничего. Решил действовать по ситуации.

– Вы запомнили в лицо того «официанта»? – спросил Николай Аркадьевич.

– Думаю, да. Я даже смогу по фотороботу восстановить его портрет, хотя видел мельком, сбоку.

– Если бы Крючков рассказал о вас немного раньше, мы смогли бы спасти Коршунова и Билюнаса, – предположил Николай Аркадьевич.

– А вы не задавались вопросом, кому он должен был рассказывать о нашей группе? – разозлился Меджидов. – Предателю Бакатину, выдавшему американцам секретную схему прослушивания их посольства, или бывшему милиционеру Баранникову, умудрившемуся стать первым в истории КГБ Председателем, подозреваемым в коррупции. Согласитесь, в нашем ведомстве палачи были, но предатели и воры... А вы еще спрашиваете, почему он не рассказал. Я думаю, он поступил совершенно правильно, решив пока не раскрывать нашего статуса. У каждого из нас была своя «легенда», своя биография, по которой мы могли жить в теперь уже независимых странах СНГ. При желании нас можно было легко собрать или найти. Достаточно дать телеграмму по известному ему адресу в Москве. А ребят наших уже не вернешь. Видимо, кто-то дал сигнал. Убирают посвященных...

Из истории гипотез

ГИПОТЕЗА № 1

Первым из посвященных в тайну людей был бывший управляющий делами ЦК КПСС. Именно за его подписью оформлялись ведомости и документы на выдачу валюты и получение других ценностей. Он и еще одна очень пожилая одинокая женщина, которая, будучи ответработником Управления делами ЦК КПСС, выполняла все технические функции. Она работала в аппарате еще с начала пятидесятых годов, и сомневаться в ее благонадежности не приходилось. Управляющий знал точно, какие огромные суммы тратились на финансирование и прикрытие группы «Октава». И потому был очень опасен. Кроме всего прочего, он был фигурой политической, по должности приравненной к заведующим отделами ЦК КПСС. Его могли допросить в первую очередь. Под радостные победные возгласы демократов августа девяносто первого никому и в голову не могло прийти обеспечить его особой охраной. Казалось, что все страхи остались позади. Но люди, отвечавшие за сохранение государственных тайн, понимали, какой неудобной фигурой был бывший управляющий. Кроме всего прочего, могла всплыть неблаговидная роль «Октавы» в румынских событиях 1989 года. А это могло изменить взгляд очень многих людей на мировую историю вообще, и на политику СССР, России в частности. Этого не хотелось допускать ни в коем случае.

С бывшим управляющим серьезно поговорили. Ему объяснили, что деньги, переведенные в свое время за рубеж и вложенные теперь в разного рода фонды и недвижимость, могут быть гарантированы от неожиданностей только в случае абсолютного молчания всех исполнителей. Нет, ему не угрожали. Просто предлагали продумать варианты.

Управляющий был немолодой, мудрый человек. Кроме того, на свое несчастье, он обладал хорошей памятью и имел большую семью. Десятки тайных счетов в Бельгии, Люксембурге, Голландии, Лихтенштейне, Швейцарии, на Ближнем и Среднем Востоке, в странах Латинской Америки были известны лишь узкому кругу посвященных. И он был одним из них, случайно, по должности, попавших под свет юпитеров. Управляющий, просчитав все варианты, понял, что должен уйти в тень или исчезнуть. Но уходить было поздно. Все пути к отступлению были отрезаны. Кроме того, оставались жена, дети, внуки. Во имя высших государственных интересов, объяснили ему, он должен поступить так, как велит ему его партийный и гражданский долг.

Управляющий был образцовым гражданином и верным сыном партии. Он оставил записку, в которой не намеренно, совсем немного, раскрыл смысл происходившего. «Я трус», – написал он четким чиновничьим почерком в своей последней в жизни записке. Идти каяться не имело смысла, оставаться жить было страшно. И он шагнул на подоконник. Управляющий умер сразу, больно ударившись об асфальт. И это была последняя милость судьбы.

Через три часа у себя на квартире скоропостижно, от сердечного приступа умерла член КПСС с 1948 года, бывший ответственный работник Управления делами ЦК КПСС.

Еще через несколько дней, разумеется, по случайному совпадению, повторил полет своего коллеги другой бывший управляющий делами ЦК КПСС. На этот раз, правда, не было никаких записок. Странно было не то, что он решил повторить похожий способ полетать между домами. Странно было то, что в случайную гибель обоих поверили все – правительство, пресса, разведка, контрразведка, милиция. Или сделали вид, что поверили. Обыватели, правда, достаточно долго говорили об этих полетах в элитарных домах, но слухи как-то разом прекратились, и уже никто не вспоминал случайного совпадения двух похожих, почти буффонадных, переходов в другой мир. Очевидно, каждый выбирал свою судьбу сам.

– Вы сказали, убирают посвященных? – спросил Вадим Георгиевич. – Значит, Коршунова и Билюнаса убрали за их осведомленность. Весь вопрос, какой именно информацией обладали эти двое. Я понимаю, что здесь возможны варианты, но для решения этой задачи нам будет нужно выделить наиболее главные, узловые моменты ваших последних операций!

– Думаю, что это невозможно, – немного подумав, ответил Меджидов, – мы обязаны были забывать об операции с момента ее завершения. Наша информация может быть чрезвычайно скудной, но проанализировать ситуацию мы сможем.

– Вы сказали, что членов вашей группы можно достаточно быстро собрать в Москве. Значит, они не живут в столице, вернее, не только в столице. И вы наверняка сможете их быстро собрать? Кстати, кто был вашим заместителем в группе?

– Их было двое. Полковник Билюнас и полковник Подшивалов, чьи фамилии вы обнаружили в записных книжках Крючкова. Полковник Игорь Подшивалов живет и работает в Москве. Это выдающийся специалист в области микробиологии, заместитель директора научно – исследовательского института. Он всегда работал очень виртуозно. Там, где требовалась безупречная смерть, он был незаменим. Достаточно сказать, что ни в одном случае вскрытие не обнаруживало ничего в трупах наших... э-э... «клиентов».

– А «клиентов» было много? – не удержался Николай Аркадьевич.

– Сколько вам лет? – спросил Меджидов вместо ответа.

– Сорок шесть.

– Поздравляю. Довольно хорошо для генерала. Но во имя всего святого перестаньте мне задавать непрофессиональные вопросы. Или делать вид, что задаете такие вопросы. Вы же понимаете, что этого я вам никогда не скажу. Если бы кто-то считал это необходимым, нас давно заставили бы писать отчеты, чтобы подшивать их в канцелярские папки. Раз этого нет, значит, этих случаев и не было. Но, учитывая, что вы мой коллега и теперь занимаетесь нашим делом, откровенно скажу – «клиентов» было достаточно. Причем упоминание о них вы не найдете нигде, тем более что среди наших «клиентов» были не только зарубежные граждане. Вы же все отлично понимаете. Есть операции, о которых нельзя говорить никогда.

• Предыдущая
• 3/42
• Следующая