Лучше быть святым - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/42
• Следующая

Полет прошел нормально, и первым, миновав паспортный контроль в столице Бельгии, вышел Сулакаури. Он сразу обратил внимание на эту странную парочку, расположившуюся слишком профессионально для простых встречающих. Они стояли так, что могли видеть любого выходящего гостя, оставаясь практически невидимыми. Теймураз сумел обнаружить их, лишь вернувшись обратно. От него не укрылось, как оживились эти двое, заметив Меджидова и его спутницу.

Поймав такси, Меджидов и Суслова поехали в отель «Шератон», в уже заказанный номер. Начавшаяся «капитализация» России принесла свои видимые плоды хотя бы для разведчиков. Если раньше нелегалы, изображавшие советских людей, жили во второразрядных номерах третьесортных гостиниц, то теперь «новые русские» уверенно заказывали себе «люксовые» номера в самых лучших отелях мира.

По своей легенде, Кямал Фаткулин и Елена Сизова должны были останавливаться только в «Шератоне», ведь глава семейства был совладельцем одной из крупнейших компаний России. Правда, никто в этой компании никогда и не слышал о таком человеке, но это были уже детали, на которые можно было не обращать внимания. Конечно, если бы Меджидов пытался закрепиться для работы в Бельгии, его биография была бы продумана до мелочей. Даже последний курьер в этой компании слышал бы историю о Фаткулине, умном или глупом, смелом или трусливом, смотря по легенде, но так как пребывание в столице Бельгии в перспективе должно было занять всего несколько дней, можно было рискнуть, воспользовавшись и такой биографией.

Сняв большие апартаменты, приехавшие гости поднялись в свой номер в сопровождении портье. Оба следовавших за ними незнакомца расположились в холле гостиницы, обложившись местными газетами. Следивший за ними Сулакаури пытался вычислить, какое ведомство представляют собой эти «ракеты».

На работников посольства они явно не тянули. Местную безопасность Сулакаури отбросил сразу, у ребят были слишком советские затылки. На представителей Примакова тоже никак не походили, Служба внешней разведки просто не позволила бы им сидеть так открыто рядом друг с другом. Это могли быть либо представители ГРУ, либо представители какой – либо другой организации, занимавшейся вопросами специфического характера за рубежом.

Он позвонил в номер Меджидова, предупредив его контрольной фразой о начавшейся охоте. Меджидов положил трубку, обернувшись к Сусловой.

– Все в порядке. Нас уже «встретили».

– Позвонил Теймураз? – поняла женщина.

– Да, их двое. Но он, видимо, не знает, из какого они ведомства. Может быть, из ФСК, прислали для нашей охраны, может, «ракеты», которые должны перекрыть нам доступ к документам.

– Что будем делать? – спросила Суслова. – Какой у нас вариант действий?

– Нулевой, – засмеялся Меджидов.

Она ничего не поняла, недоумевающе посмотрев на него.

Он переоделся, затянул новый галстук, купленный в аэропортовском «фри шопе», причесался и, подмигнув женщине, пошел к лифту. Настроение у него было прекрасное.

Своих наблюдателей он засек сразу. Недалеко сидел Сулакаури. Он подошел поближе к незнакомцам. Оба усиленно делали вид, что читают газеты.

– Ну что, ребята, – громко сказал Меджидов, – все следите, следите. И не надоело вам этим заниматься?

Оба одновременно посмотрели на него испуганно и враждебно.

– Никаких документов нет, – засмеялся Меджидов, – все это чистый блеф.

Утро следующего дня не обещало тех неприятностей, которые случились в этот день. Вадим Георгиевич встречал его вместе с Подшиваловым. Ему сразу понравился этот немногословный, спокойный полковник, умело анализирующий ситуацию. Незнакомец, на которого так и не смогли выйти эксперты ФСК, не позвонил Меликянцу. Закрытый телефон бывшего ГРУ мог принадлежать кому угодно, и теперь методом исключения весь технический отдел определял место, где мог находиться этот незнакомец.

С развитием техники стало возможным не только мгновенно определять любое место, откуда шел звонок, связываясь практически с любой точкой мира, но и блокировать информацию, искажая компьютерный код, при котором рассеянный луч со спутника не давал возможности четко зафиксировать место нахождения абонента. Именно такая суперсовершенная техника была применена в случае с хозяином Меликянца, и теперь, терпеливо отделяя ложные зерна, эксперты искали одно-единственное. Генералу доложили, что уже к вечеру можно надеяться на успех.

Моторин, вернувшийся в свой ресторан, продолжал обманывать посетителей, Никифорова находилась на даче, Меликянц в своем офисе. Все ждали дальнейшего развития событий. И они не замедлили последовать.

Вечером, когда Моторин вышел к своему автомобилю, наблюдатели обратили внимание, что всегда мывший его машину сторож ресторана исчез, и автомобиль был довольно грязным. Это сразу заметил и Моторин, взбешенный таким невниманием к своей машине. Вместе с тем автомобиль был отогнан со своего обычного места и стоял во внутреннем дворике ресторана. Торговавшие на углу бананами сотрудники ФСК обратили внимание и на другой странный факт – сторож исчез еще утром, до того как автомобиль перегнали во двор.

Моторин долго кричал у автомобиля, осыпая ругательствами всех своих работников. Затем, отведя душу, он наконец сел в машину и завел мотор. Взрыв был такой мощный, что загорелись ближайшие постройки – кухня и сарай. Прибывшие пожарные с трудом потушили уже начавший распространяться огонь.

Вадим Георгиевич сразу понял, что противник нанес ответный удар. В офис к Меликянцу и на дачу Никифоровой выехали дополнительные оперативные группы для срочного ареста. За обоими следили достаточно мощные группы наблюдателей, но когда оперативники ворвались на дачу Никифоровой, она сидела в беседке, бессмысленно улыбаясь. Снайпер прострелил ей аккуратно висок, причем сделал это мастерски, использовав шум двух самосвалов, утром привозивших песок для дачи.

Сообщения этого дня вызывали нарастающее раздражение руководства ФСК. К Артуру Меликянцу поехало сразу пятеро оперативников, с радостью убедившихся, что он еще жив. Его окружили и почти понесли, бережно охраняя от возможного выстрела. Через полчаса он был в кабинете Вадима Георгиевича.

Генерал попросил Николая Аркадьевича и полковника Подшивалова присутствовать при их разговоре. Николай Аркадьевич, относившийся к Подшивалову гораздо лучше, чем к Меджидову, охотно согласился.

Меликянц, уже догадавшийся, куда его привезли, был мрачен и задумчив, не сказал ни слова во время своего принудительного этапирования.

– Добрый вечер, господин Меликянц, – начал генерал, – вы понимаете, куда вас привезли?

– Конечно, понимаю, – кивнул тот, – и даже, как видите, не особенно возмущаюсь, вспоминая о наших демократических правах.

– Это вы правильно делаете. Вы ведь опытный человек. Давно сотрудничаете с органами. Нас очень интересует ваше сотрудничество с Никифоровой, Моториным, Корженевским. Думаю, вы все поняли.

– Уже давно. Но именно поэтому я вам ничего не скажу. Если бы был менее опытный, понадеялся бы на вашу защиту – такая слава. А теперь нет, ничего не скажу.

– Это уже кое-что. Значит, вы считаете, что наше учреждение не сможет вас защитить, даже со своей славой? – не удержался от сарказма генерал. – Дешево цените.

– Нет, товарищ генерал. Я сотрудничаю с органами разведки много лет и все отлично знаю. Выжатый лимон – уже не лимон, говорят на Востоке. Это засохшая корочка. А я хочу еще немного остаться лимоном, даже в вашей тюрьме.

– Значит, у нас нет никаких шансов?

– Простите, никаких.

– Разрешите мне? – попросил Подшивалов, обращаясь к генералу.

Тот кивнул головой.

– Господин Меликянц, – спокойно сказал Подшивалов, – вы профессионал, и я буду говорить с вами как с профессионалом. Так вот, вы должны знать, что существует масса психотропных средств, под влиянием которых вы расскажете все. Все абсолютно, вспомнив даже ваши детские комплексы. Или вы об этом никогда не слышали?

• Предыдущая
• 35/42
• Следующая