Соболев. Пробуждение Дара. Том 1. Том 2 (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 42

Князь Григорий, тогда ещё просто один из сыновей главы рода, Андрея Ипатьевича Соболева, хорошо помнил тот день. Они с отцом, шестым и самым сильным анимагом задержались в пути и, на подъезде к острогу, видели, как небо над ними буквально раскололось от количества пущенной в ход силы.

И с той поры род начал слабеть, слабеть и слабеть. Пока жил князь Андрей, Соболевы ещё хоть как-то поддерживали своё положение, всё-таки тот был анимагом очень большой силы, но после поражения в трёх дуэлях подряд великий Соболь как будто отвернулся от рода, и вскоре старый князь погиб. А после него нового воплощения Соболя так и не появилось, а затем и сам бог-покровитель перестал являться своим почитателям.

Ровно до того момента, когда князь Григорий решил отказаться от предложения Бориса Волкова. Новый призванный казался надеждой рода, но великий Соболь решил иначе.

Тогда старший Соболев решил, что смысл в деньгах и праве следующего призыва. Ну не мог же бог-покровитель захотеть принять в род крайне слабого мага, без каких-либо особенных способностей.

То, что это не так, и великому Соболю был нужен именно этот юноша, князь Григорий понял вчера ночью.

Когда позвонила Варвара и рассказала обо всех непотребствах, которые творил Алексей, князь решил, что ему не место в Академии. Тем более что кое-какие бонусы он уже получил, история с извинениями Московского обер-полицмейстера стала достоянием столичного света.

Да и подставить Алексея уже не получится, тот стал местной знаменитостью в Академии, а в случае стычек с Волковыми его защитят Медведевы, чем повысят свой престиж. А к Медведевым князь Григорий если и относился лучше, чем к Волковым, то ненамного. Ни к чему, чтобы они укрепляли свой авторитет за счёт Соболева, пусть даже и такого никчёмного.

Так что больше Алексею содержание выделяться не будет, да и в МИМА его тоже не будет.

Но едва он принял это решение, как его медальон снова превратился в лёд, как и тогда, в крипте. А потом князь увидел что-то совсем необычное:

Над его креслом в кабинете висело большое изображение соболя. В былые времена, когда глава рода принимал какое-то решение, то из этого изображения появлялся соболь, одобряя или наоборот отвергая предложение. Но последний раз князь Григорий видел это ещё когда был жив его отец. И вот сейчас.

Большой призрачный соболь висел точно в центре кабинета и просто смотрел на князя, не делая никаких движений. И он был белым!

«Если это не знак, то что?» — подумал князь Григорий, чувствуя, как его лоб покрывается испариной.

— Этому юноше не место в Академии, — сказал старый князь и тут же застонал от боли, холод от медальона буквально пронзал его насквозь, а глаза Соболя начали разгораться огнём. Намёк яснее некуда.

— Я всё понял, — прошептал старик, — Он продолжит обучение. И получит от рода максимум поддержки.

Глаза Соболя погасли, он исчез, и медальон снова прекратил сжигать грудь князя ледяным огнём.

Это было вчера, а сегодня глава рода стоял на ступенях парадного входа и смотрел, как Алексей паркует свой щёгольский джампбайк.

******

— Нам нужно поговорить, — сказал мне князь вместо приветствия.

Интересно, это у них такая манера общения со всеми или только со мной?

— Я тоже рад вас видеть, Ваша Светлость, — сарказм в моём голосе услышал бы и деревенский дурачок, — Надо так надо, я вас слушаю.

Надоела мне эта семейка если честно. Считают меня паршивой овцой, это их право, но больше я под их дудочку танцевать не буду. Деньги у меня есть, перспективы отличные, так что всё. Нафиг-нафиг.

— Мне нужно тебя протестировать, — князюшка как будто проглотил мою намеренную грубость, — а потом я хочу поговорить о будущем. Твоём и нашего рода.

— Простите за грубость. А мне с этого какая выгода? Вы с самого начала дали мне понять, что никем кроме бретера меня не видите, а ваша ненаглядная внучка прямо говорила, что убьёт меня, дай ей только возможность. Мне всё это нахер не надо.

— Ты забываешься, наглец, — Григорий явно к такому обращению не привык, и теперь на его лице застыла едва сдерживаемая ярость, — Изгой, выродок, это не то, кем тебе понравится быть. А я могу тебя изгнать. И всё, на изгоев не распространяются обязательства по защите, да и в МИМА тебе больше не будет места, обучение там стоит столько, что ты просто не потянешь. И, учитывая, как часто ты попадаешь в неприятности, конец тебя настигнет очень быстрый, и наверняка мучительный.

— Вы не дипломат Ваша Светлость, я же вижу, что это я вам нужен. А вот вы мне не очень. Вы только что сказали, что я не потяну обучение в Академии. Так вот, это не так. У меня есть деньги, — я усмехнулся, — как раз столько чтобы разом заплатить за себя.

Григорий не сдавался, я видел, что он очень не хочет потерять инициативу.

— Ректор не пойдёт против просьбы главы одного из родов-основателей Академии. У тебя просто не примут эти деньги, откуда бы они не взялись!

— Вы знаете, а я думаю иначе. Вам же знаком род Лайонс? — услышав эту фамилию князюшка скривился, видно было что они ему не по нутру, — У Алексы Лайонс на меня большие планы, а вы же знаете кто её отец.

— У этой шлюхи планы затащить тебя в постель, только и всего. Не думай, что ты особенный. Таких как ты у неё десятки.

— О нет, не только это. Хоть ваша внучка, скорее всего с вашей подачи, считает, что негоже аристократам развлекать толпу, но другие боярские рода думают иначе. И у меня уже есть несколько отличных предложений от рекламодателей «горячего льда», — пусть я еще их не видел, но это правда, и князю об этом знать необязательно, — так что думаю, что слово финансиста двора будет повесомее вашего. В общем, ваша светлость, хватит пустых угроз. Если вам есть что мне предложить — предлагайте, если нет, то счастливо оставаться.

Ох как же он зол сейчас! Как будто старший Соболев готов прямо сейчас наброситься на меня, вон как кулаки сжались, да и в глазах словно огонь горит. Если князь попробует на меня напасть, я ударю. Сначала ледяным копьем, а потом и кулаками. Может сразу показать, что я готов защищаться? Пожалуй, да, хорошая идея.

Мгновение на концентрацию и вот мои руки уже горят огнем. Конечно, это угроза, притом неприкрытая, но мне терять уже нечего. После всего что я сказал, осталось только два варианта: или я прогну князя, или дальше я сам по себе. В принципе меня оба варианта устраивают.

Мы играли в гляделки с ним целую минуту, которая показалась мне вечностью. А потом он уступил.

— Ладно, твоя взяла, — сказал князь враз севшим голосом, на его лбу я увидел испарину, — я погорячился и не буду ни лишать тебя содержания, ни ходатайствовать о твоём исключении из Академии.

— Нет, Ваша Светлость, вы предлагаете мне, то, что мне не интересно, я не боюсь ни того, ни другого. И знаете, что? Я вижу насколько вы сейчас во мне заинтересованы. Будем считать, что вы ничего не говорили, а я ничего не слышал. Итак, что вы можете мне предложить?

И снова князь задумался, но теперь он был спокоен, я это видел. Ну раз так, то и мне играть с огнём не нужно.

— Чтобы что-то тебе предлагать, Алексей, — а это прогресс, я от него практически не слышал обращения по имени, — мне нужно понимать твою реальную силу сейчас. Я вижу и чувствую, что ты изменился, мне нужно понимать насколько.

— Ладно, но у меня есть условия, — давить так давить.

— Какие? — спросил меня князь.

— Вы угомоните Варвару. Я не хочу больше слышать ничего о том, что я чем-то там позорю честь рода. Если вы замшелый пенёк и внучку воспитали также, это не значит, что вы правы. Мир вокруг вас изменился. Успешный и медийно узнаваемый член вашего рода намного полезнее для авторитета чем все ваши рассуждения о том, что достойно, а что нет. Тем более если мы говорим о спорте. Вы знаете, в Америке моего мира был один президент, Джон Ф Кеннеди, никчемный президент, на самом деле, но он сказал одну очень умную вещь.

— Какую?