Безумная погоня - Джеймс Элоиза - Страница 6

• Предыдущая
• 6/52
• Следующая

— Это произошло случайно. — Эсме потупилась.

— Тогда вы должны обеспечить меня другой едой… Она едва успела заметить жадный блеск в его глазах, и тут же его рот прильнул к ее губам.

Это повторялось у них с неизменным постоянством, хотя Эсме имела мужа и любовников. Каким-то образом она приросла к Себастьяну Барингу, своему садовнику, словно он был первым мужчиной на земле, а она — первой женщиной. Задымленная маленькая лачуга, пропахшая углем и рагу, казалась ей знаменитым райским садом, а она была здесь Евой, дрожащей в руках Адама, который сжимает ее с неутолимым голодом и глубоким томлением.

Только десять минут спустя Эсме вспомнила, зачем пришла, к этому моменту она уже уютно устроилась в его руках.

— Ты уволен, — пробормотала она у его плеча.

От него пахло древесным дымом и рагу Розали, но все эти запахи перебивал другой, более сильный и чистый запах просторов, которым не мог похвастать ни один дворянин.

— В самом деле?

Его голос прозвучал с сонной хрипотцой, от которой у нее затрепетало в груди.

— Миссис Кейбл начинает кампанию по избавлению от всех неисправимых греховодников в деревне, и ты, естественно, главный кандидат.

— Это такая маленькая женщина с волосами, собранными в пучок?

Эсме кивнула.

— Она уже предприняла одну попытку, — со смехом объявил Себастьян. — Приходила на прошлой неделе в «Форель» и распространяла там свои брошюры. Там сказано много интересного о судьбе, ожидающей грешников, но только дама забыла, что чтение в деревне не в почете.

— Это еще что! Скоро она узнает о приезде моей тетушки Арабеллы, которая навезла с собой полный дом гостей. Ни один из ее спутников не пользуется репутацией добропорядочного человека. Ты меня слушаешь?

— Конечно. — Он покрыл легкими поцелуями ее шею.

— Это дело серьезное. — Эсме сердито сдвинула брови. — Ты, как никто другой, должен понимать, как важно быть респектабельным. Разве в прошлом году тебя не считали самым приличным мужчиной в обществе?

При этих словах лицо Себастьяна расплылось в улыбке.

— Да, и ты видишь, как сильно это на меня подействовало. Теперь я живу в опале на континенте, и очень маленьком континенте, должен заметить, — добавил он, окидывая взглядом крошечную хижину.

— Сам во всем виноват! — Эсме начала злиться. — Если бы ты не пробрался посреди ночи в мою спальню, то и по сей день восседал бы в судейском кресле, вынося приговоры бедным грешным душам вроде моей.

Она подняла взгляд и обнаружила, что Себастьян пристально смотрит на нее.

— Все верно, но… Почему бы тебе не принять мое предложение? Я сделаю из тебя приличную женщину, и мы будем выше всех этих сплетен.

Сердце Эсме слегка подпрыгнуло, но она быстро его усмирила и нахмурилась.

— Во-первых, я не могу выйти за тебя замуж потому, что ты имеешь репутацию еще более скандальную, чем я. Все приличное общество считает, что ты соблазнил свою невесту.

— Бывшую невесту, — уточнил он.

— Вот именно. А если еще станет известно твое местопребывание, то Арабелла сразу притащит сюда кучу народа, и тогда…

— А что тогда? Я отказался от всей этой респектабельности, к которой так стремишься ты, и мне плевать. Тем не менее я бы и сегодня не утратил верительные грамоты сэра Благочестия, если бы не связался с тобой. Моя матушка упадет в обморок, если узнает о моем нынешнем положении.

— Ты не сказал матери?!

— Нет, но я собираюсь навестить ее завтра. Тогда она все и узнает.

— Только не это! — взвизгнула Эсме. — Ты не посмеешь!

Маркиза Боннингтон, мать Себастьяна, относилась к числу женщин, никогда не проявлявших снисхождение к тем, кто не обладает высокой моралью, а ее сын, по крайней мере до момента, как стал садовником, являлся самым твердым последователем ее неисчислимых добродетелей.

Себастьян пожал плечами. Его рука поползла вверх, к ее груди, а в глазах снова замерцал хитрый огонек.

— Это станет для бедняжки ужасным потрясением. — Эсме пыталась отыскать в своем сердце хотя бы толику сочувствия, но вместо этого ощутила елей порочной радости. — Не слишком ли ты стар, чтобы бунтовать? Я засеяла свое поле дикими семенами еще лет десять назад.

Себастьян фыркнул:

— Верно, но твоя матушка до сих пор не оправилась. Кстати, она закадычная подруга моей матери.

— Да? А я и не подозревала об их дружбе. — Эсме не сочла нужным добавить, что последние три года вообще не разговаривала с матерью и уж тем более не имела ни малейшего представления о друзьях Фанни. Все это время мать общалась с ней посредством писем, да и то не часто. — Матушка решила не навещать меня в моем затворничестве, — все же призналась она.

— В таком случае твоя мать такая же глупая, как и моя, — заметил Себастьян, целуя Эсме в нос.

— Но для своей ты всегда был идеальным сыном и таким останешься. Когда ты вернешься с континента, все забудут о скандале, у тебя снова появится возможность стать приличным маркизом Боннингтоном, чопорным и степенным.

— Ни за что и никогда.

— Почему?

— Какое имеет значение, где мне целовать любимую женщину: в саду или в спальне? Все эта благопристойность и респектабельность всего лишь уловка.

— А вот я жалею, что не была верной Майлзу в первый год нашего брака. Возможно, если бы не это, мы бы до сих пор жили в браке и вместе воспитывали детей.

— Ах да. — В голосе Себастьяна послышалась мрачная усталость. — С этим не поспоришь. Но если бы ты смогла полюбить мужа только потому, что считала это правильным, ты была бы и впрямь необыкновенная женщина.

— Я могла хотя бы попытаться…

— Но вы ведь помирились незадолго до кончины Майлза, — уточнил Себастьян. — Насколько мне известно, вы даже одну ночь провели вместе…

Эсме спрятала лицо в грубом полотне его рубахи.

— Не смейся над Майлзом — он был моим мужем, и я питала к нему самые теплые чувства.

— Я никогда не стал бы смеяться на Майлзом.

— Возможно, но я… я так стыжусь себя! — вырвалось у нее. — Стыжусь и сожалею о том, что вытворяла. Как бы мне хотелось, чтобы ничего этого не было. Но ведь кое-что я делала из-за тебя, — внезапно призналась она.

— Делала что?

— Флиртовала. — Эсме улыбнулась, вложив в улыбку внезапную радость, охватившую ее. — Ты следил за мной хмурым взглядом с другого конца комнаты, и твои восхитительные брови были насуплены, а я разыгрывала для тебя спектакль.

— Спектакль для меня? Она кивнула.

— Целуя Берни, я гадала, что бы ты сделал, если бы я проделала это с тобой, — ты ведь был такой правильный…

— Значит, ты мечтала поцеловать меня? Ну так сделай это сейчас!

— Нет. Сейчас ты должен уйти. Ситуация становится слишком опасной.

— И как я буду зарабатывать себе на жизнь?

— Вернешься к тому, чем занимался раньше.

— Раньше я проводил все свое время в спорах с одной дамой.

— Вернее, постоянно ворчал на меня за то, что я вела себя вызывающе…

Он наклонился и поцеловал ее в плечо.

— Но ведь я и страдал из-за нее! И все же никто не может ублажать тебя в постели так, как это делаю я! — Руки Себастьяна скользнули ей на грудь и повторили ладонями пышную форму. Ахнув, Эсме изогнула спину, а он коленом раздвинул ей ноги и одним стремительным движением подтянул к краю постели.

В следующий миг ему показалось, что они одни в целом мире — он и его опьяняющая, восхитительная возлюбленная, его Эсме…

Стивен принял решение, а это значило, что свою кампанию он намеревался организовать с такой же методичностью, с какой подходил ко всем важным вопросам.

Во-первых, в возрасте семнадцати лет Хелен Годуин сбежала из семьи, что указывало на некоторую нестандартность ее мышления.

Во-вторых, муж леди оказался негодяем, выбросившим жену из дому и устроившим из ее спальни вертеп. В-третьих, несмотря на все это, леди имела безупречную репутацию. Завоевать такую женщину непросто, но Стивен все же решил, что имеет все шансы на победу. Конечно, ему придется постараться, но этот румянец… Она краснела каждый раз, когда видела его.

• Предыдущая
• 6/52
• Следующая