Много шума из-за невесты - Джеймс Элоиза - Страница 58
- Предыдущая
- 58/69
- Следующая
— Синий Питер? Он бы тебе не понравился, — сказала Имоджин.
— Противный?
— Очень. Он пытается укусить все, до чего может дотянуться, и у него слишком сильные шея и плечи. Скоро он будет непригоден для участия в скачках. Конюхи нервничают и не хотят объезжать его. На днях какой-то шалопай запустил в него имбирным пряником, так он чуть не снес копытами загородку, отделявшую его от мальчишки.
— Какой позор, — сказала Тесс. — Сколько ему лет?
— В том-то и дело: он всего лишь годовичок. Представляешь, каким он станет, когда будет двухлеткой? Но Дрейвен любит это животное. Он и слышать не хочет о том, чтобы исключить его из участия в скачках. — Она на мгновение замолчала.
— Папа сказал бы, что ему еще рано участвовать в скачках. Наверное, для него слишком велико напряжение, — предположила Тесс.
— У папы были во многом устаревшие понятия. Дрейвен внимательно изучал этот вопрос. В Англии годовички уже давно участвуют в скачках. Дрейвен в этих вопросах гораздо лучше разбирается, чем папа.
— Не понимаю, каким образом кембриджский диплом поможет ему определять последствия для лошади от ее участия в скачках на первом году жизни, — возразила Тесс.
— Поверь мне, — высокомерно заявила Имоджин, — Дрейвен — лошадник другой формации, чем наш отец. Не забудь, что папины лошади никогда не побеждали.
Тесс закусила губу. С ее точки зрения, сходство между отцом и Дрейвеном было очевидным, вплоть до того, что Мейтленд тоже никогда не выигрывал Кубок и не мог себя содержать без существенной помощи со стороны своей мамаши.
Толпа снова взревела. Заезд закончился.
— Этот заезд я целиком пропустила, — сказала Тесс, которой очень хотелось, чтобы поскорее вернулся Лусиус. С Имоджин было что-то не в порядке, но она не знала, как ее об этом спросить. Вот если бы здесь была Аннабел, которая была большой мастерицей выпытывать чужие секреты! — Но ты мне не сказала, счастлива ли ты, Имоджин? Скажи, брак с Мейтлендом оправдал все твои мечты?
— Я уже говорила тебе, что он великолепен, — заявила Имоджин.
Однако Тесс чувствовала, что что-то с ней не в порядке: глаза у нее не сияли так, как до брака с Дрейвеном. Она продолжала говорить, что все идет великолепно, тем не менее…
— А как тебе живется с леди Клэрис? Лицо Имоджин немного омрачилось.
— Я могу регулярно видеться с Аннабел и Джози. Хоть каждый день. Но как только Дрейвен выиграет золотой Кубок, мы, естественно, переедем в собственный дом.
— Должно быть, тебе трудно приходится, — заметила Тесс, положив свою руку на руку Имоджин.
Имоджин взглянула на нее и усмехнулась так, как прежде.
— Леди Клэрис умеет причинять неприятности. Но я нашла выход. С тех пор как я начала читать ей по утрам Катулла, она стала считать меня образованной и изменила свое отношение.
— Уверена, что мисс Питен-Адамс была бы счастлива одолжить тебе кое-какие тексты, — сказала Тесс.
— Мисс Питен-Адамс очень странная женщина. Знаешь, ведь она фактически поблагодарила меня за то, что я увела у нее Дрейвена. Как будто не поняла, что выйти замуж за любимого было самым большим моим желанием!
— Да, конечно, — пробормотала Тесс.
Но Имоджин, судя по всему, не хотелось продолжать разговор о своем замужестве.
— Скажи, Тесс, каково быть замужем за мистером Фелтоном? Дрейвен говорит, что он практически самый богатый человек во всей Англии!
— Трудно сказать. Иногда я не замечаю, куда уходит время: поговоришь с экономкой о том, что заказать на обед, потом с садовником, потом проверишь счета — и дня как не бывало. Конечно, я не веду бухгалтерию сама, но счета стараюсь проверять. В целом получается уйма работы.
— Но ты выглядишь счастливой, — сказала Имоджин. — У тебя глаза светятся. — Имоджин на мгновение замолчала, потом продолжила: — Я думаю, что ты влюбилась в своего мужа.
— Возможно, со временем это произойдет, — ответила Тесс и в это мгновение заметила пробирающегося сквозь толпу Лусиуса, а вместе с ним и Дрейвена. — Они возвращаются!
Толпа расступалась при приближении Лусиуса. Лорд Мейтленд был тоже красив, но совсем по-иному: его голубые глаза сверкали, он широко жестикулировал, что-то объясняя Лусиусу, — несомненно, что-то, касающееся Синего Питера.
Наблюдая за Мейтлендом, Тесс испытала странную симпатию. Как-никак Дрейвен теперь был родственником. Он был мужем Имоджин, и хотя она предпочла бы, чтобы Имоджин вышла замуж за человека другого склада и при других обстоятельствах, нельзя было забывать о том, что Имоджин и слышать не хотела ни о ком, кроме Дрейвена, с того самого момента, как увидела его впервые.
Она пожала руку Имоджин.
— Я так рада, что вы с ним поженились, — сказала она, поддавшись импульсу. — Боюсь, что, если бы все сложилось по-другому, ты была бы несчастлива.
Имоджин взглянула на нее.
— Да, наверное, так оно и было бы, — сказала она. Но что-то в ее тоне заставило Тесс снова насторожиться.
Лусиус уселся рядом с Тесс. Дрейвен продолжал говорить. Теперь он рассказывал что-то о кобыле, которая будет соперницей Синего Питера, и о том, что ему говорил грум относительно диеты кобылы. Он сидел рядом с Имоджин и говорил, обращаясь то к Лусиусу, то к ней.
Лусиус наклонился к уху Тесс и сказал:
— Надеюсь, что тема овса и яблок в конце концов иссякнет.
Тесс улыбнулась, и ей стало жаль Имоджин. Рука Лусиуса чуть прикоснулась к ее спине, но это прикосновение вызвало в теле воспоминание о том, что произошло всего час назад.
Взглянув на него, Тесс поняла, что они оба думают об одном и том же.
— Не прогуляться ли нам? — спросил Лусиус. — Насколько я понимаю, Синий Питер стартует только через час, а ты еще даже не выходила из ложи.
Тесс взглянула на Имоджин. Дрейвен описывал двухлетнюю кобылку с белой полоской на носу и этаким спокойным, отстраненным взглядом…
— Я мог бы подготовить ее к участию в Аскоте, но моя матушка, черт бы ее побрал, наверное… — продолжал Дрейвен, а Имоджин смотрела на него и кивала.
Тесс отвернулась и оперлась на руку Лусиуса. Мгновение спустя они уже пробирались сквозь толпу, пропахшую табаком, алкоголем и возбуждением. Он по-хозяйски обнял ее теплой рукой за талию, защищая ее, и Тесс, абсолютно не нуждавшаяся в защите, поскольку практически выросла среди толпы такого рода мужчин, почувствовала вдруг прилив острой радости. Она остановилась и, заглянув ему в глаза, произнесла:
— Лусиус.
Когда он увидел выражение ее глаз, его глаза тоже засияли. Он наклонился к ней:
— Ты что-то хотела мне сказать, дорогая?
— Твой экипаж находится где-нибудь поблизости?
Лусиус ответил ей улыбкой, а потом, пренебрегая неприличием такого поступка, приподнял личико своей жены и быстро поцеловал ее крепким, требовательным поцелуем, которого никто, наверное, даже не заметил, потому что все лица были обращены в сторону скаковой дорожки, по которой, вздымая пыль, мчались лошади.
Только один человек видел их. Это была Имоджин, наблюдавшая за ними из ложи, пока Дрейвен говорил:
— И когда ближайшая к ограждению группа начала набирать скорость, кобылка перешла на внешний круг и рванула вперед, как будто…
Имоджин видела, что Лусиус смотрит на Тесс как на что-то чрезвычайно дорогое, как смеется чему-то, крепко обхватив ее за талию, чтобы не позволить толпе даже прикоснуться к его драгоценной миссис Фелтон.
— Вот если бы моя матушка понимала потенциальную выгоду вложения капитала в лошадей, — говорил Дрейвен скорее самому себе, чем ей, потому что в его голосе чувствовалось раздражение, появлявшееся у него всегда, когда речь заходила о его матери.
Имоджин быстро поняла, что не может сделать ничего, чтобы как-то исправить ситуацию. Леди Клэрис ничуть не ослабила контроль над денежными средствами после женитьбы сына. По правде говоря, она даже сказала Имоджин, что делает это для ее же блага. «Он тратит на конюшни каждый шиллинг, который я ему даю, — сказала она Имоджин. — Я не жалею для него денег, но знаю — и мой дорогой муж был согласен в этом со мной, — что Дрейвен не умеет заранее разглядеть победителя». «Дрейвен отлично умеет это делать, — возразила Имоджин. — Через некоторое время его конюшня будет самой лучшей во всей Англии». «Я была бы счастлива за него», — сказала его мать и сменила тему разговора.
- Предыдущая
- 58/69
- Следующая
