Много шума из-за невесты - Джеймс Элоиза - Страница 65

• Предыдущая
• 65/69
• Следующая

Он привлек ее еще ближе и, наклонив голову, легонько поцеловал в губы. Было в его прикосновении нечто такое, что, несомненно, придавало ей силы.

— Позволь мне признаться: я очень рад тому, что ты со мной. Я понимаю, что ты предпочла бы остаться со своей младшей сестрой, но поверь, Тесс, я рад, что ты не с ней, а со мной.

Губы ее дрогнули, в улыбке. Не мило ли с его стороны, что он пытается заставить ее поверить, будто нуждается в ней, хотя она отлично знает, что он человек самодостаточный? Он был счастлив находиться в одиночестве в тиши собственного кабинета. В ней он не нуждался. Но сказать, что он в ней нуждается, было необычайно мило.

Она положила голову на его предплечье, наблюдая, как по каменным плитам, которыми была вымощена дорожка, скачет воробей.

Она имела возможность сделать для Лусиуса то единственное, в результате чего его одиночество не будет столь суровым. То, что позволит ему украсить стены дома портретами своих родных. Лусиус делал вид, что нуждается в ней, но нуждался в ней и на самом деле. Она была нужна, чтобы вернуть ему его семью.

— Мы скоро поедем в Лондон? — спросила Тесс.

— Мне нужно туда съездить завтра, — сказал он. — Мне не хотелось бы оставлять тебя сейчас, но ты, если захочешь, можешь не ездить со мной.

— Я хочу поехать с тобой, — сказала Тесс.

Так они и сидели рядом — она, укрытая полой его плаща, и он с невостребованным льняным платком в руке, — пока на колокольне церкви Святого Андрея снова не зазвонил колокол, отбивая по одному удару за каждый год короткой жизни Дрейвена.

Тесс не стала высовывать голову из окошка, стараясь разглядеть Сент-Джеймс-стрит, когда карета остановилась. Зачем показывать Лусиусу, что ей любопытно узнать, где живут его родители? Уж если она решила воссоединить семью, то надо действовать чрезвычайно осторожно, поскольку Лусиус обладал сверхъестественной способностью закрываться в себе так, что она вообще не могла догадаться, о чем он думает. К тому же у Тесс было такое ощущение, что, если бы он узнал, что она затевает, то немедленно спровадил бы ее в свой самый удаленный от Лондона дом и оставил бы ее там навсегда.

Она спросила, сообщил ли он родителям о том, что они поженились. На это Лусиус ответил, что его матушке, несомненно, стало известно об их бракосочетании до того, как успели высохнуть чернила на специальном разрешении.

Тесс из этого сделала вывод, что его мать интересовалась жизнью своего сына и просила всех своих друзей сообщать ей любые подробности о нем, которые станут им известны.

Бедная, бедная женщина.

Поэтому, глядя на широкую улицу, по обе стороны которой стояли солидные дома, Тесс старалась не проявлять ни малейшего любопытства.

На сей раз она уже не удивилась, увидев портреты чьих-то предков, украшавшие стены малой гостиной. На самом почетном месте над камином висел портрет троих детей, о которых Лусиус уже говорил ей: две девочки и один мальчик, одетые по моде елизаветинской эпохи. Мальчик стоял в середине, положив маленькую ручку на рапиру и несколько агрессивно выставив подбородок. У него были поросячьи, слишком близко друг к другу посаженные глаза. Она была рада, что именно этот мальчик не является предком Лусиуса.

— Портрет довольно мил, — сообщила она Лусиусу.

Но его было не так-то просто провести, потому что теперь он достаточно хорошо знал ее.

— Тебе он не нравится, не так ли? — прищурив глаза, спросил Лусиус.

— Мальчик похож на поросенка, — сказала Тесс. — Я рада, что он не приходится тебе каким-нибудь прадедом. Только представь себе… — не договорив фразы, она покраснела и замолчала.

Лусиус рассмеялся:

— Тебе не хотелось бы, чтобы эти глаза передались нашим детям, ведь так?

— Конечно, не хотелось бы, — с достоинством ответила Тесс. — Но любой человек пришел бы к выводу, что эти дети — твои предки, Лусиус. Точнее, члены твоей семьи.

— Это не предки, — заявил он. — Это капиталовложение. Тесс удалось не вытаращить глаза от удивления.

— Нельзя ли выпить чаю? — спросила она. — После дороги у меня пересохло в горле. И еще, с твоего позволения, я хотела бы увидеть свои комнаты.

Мысль о том, чтобы показать Тесс ее новую спальню, похоже, произвела на него впечатление.

От его улыбки она покраснела еще гуще. Это заставило Лусиуса расхохотаться. Он подошел к ней и слегка коснулся пальцем ее подбородка.

— Когда ты рядом, я, кажется, не в состоянии вести себя разумно.

— Не хочешь ли ты сказать, что я бужу в тебе самые худшие качества?

— Неужели ты не замечала, что в твоем присутствии мужчины превращаются в сатиров?

— Ах, ты имеешь в виду это? — Губы ее дрогнули в улыбке. — В таком случае отвечу тебе: «Нет». В присутствии Аннабел, естественно, замечала. В Аннабел все влюблялись. Папе приходилось то и дело прогонять слуг. Даже викария пришлось отправить в какой-то дальний приход. Но в меня никогда никто не влюблялся.

Все, что Лусиусу хотелось бы сказать по этому поводу, выдало бы его с головой. Поэтому он не сказал ничего и принялся просматривать целую гору приглашений, которую Смайли принес на серебряном подносе.

— Мы, конечно, не сможем выходить в свет, пока ты не будешь одета должным образом, — рассеянно сказал он.

— Но у меня есть платья, которые мы заказали в Силчестере, — напомнила Тесс.

— И еще, мне кажется, нам следует подыскать для тебя хорошую камеристку.

Тесс прикоснулась рукой к гнезду из кудряшек, которое Гриззи утром умудрилась соорудить на ее голове. Она понимала, что Гриззи не является лучшей в мире камеристкой, однако без нее она будет чувствовать себя…

Лусиус заметил ее смятение.

— Хорошо, — сказал он, — мы найдем для тебя парикмахершу. А Гриззи — кажется, так ее зовут? — пусть остается твоей камеристкой.

Тесс обнаружила, что как только возникала проблема, Лусиус решал ее, нанимая человека, способного оказать помощь в ее решении. Судя по всему, он считал, что его дому — вернее, его домам — идет лишь на пользу увеличение штата обслуживающего персонала.

— Не надо парикмахерши, — заявила Тесс. — Гриззи постепенно сама набирается опыта.

Лусиус поклонился.

— Как пожелаешь. Сейчас я должен встретиться со своим секретарем, но я попрошу мадам Карем заехать к тебе при первой же возможности. Леди Гризелда сказала, что на сегодняшний день это самая модная портниха в Лондоне. Ты не будешь скучать, если я удалюсь в кабинет?

Тесс покачала головой.

— Пожалуйста, не думай обо мне, Лусиус. Я проведу утро с твоей экономкой.

— С нашей экономкой, — поправил ее он. — А что касается твоей просьбы не думать о тебе, то это невозможно, моя дорогая, — добавил Лусиус, страстно ее целуя.

Мгновение спустя он ушел, а Тесс, ошалевшая от счастья, продолжала смотреть на закрывшуюся за ним дверь.

— Миссис Тейн гораздо добрее, чем миссис Габторн, — сообщила в тот вечер Гриззи, торопливо проводя щеткой по волосам Тесс. — Поэтому я думаю, что как экономка она лучше. Она ни о ком и слова плохого не скажет, если не считать родителей хозяина. Даже когда третий лакей не нашел времени, чтобы подмести ступени лестницы перед парадным входом дома, она на него не кричала. Миссис Габторн пришла бы в ярость, а миссис Тейн лишь сказала, чтобы он не забыл сделать это завтра.

— А что она говорила о родителях хозяина? — спросила Тесс, стараясь не показать, что это ее интересует.

— Говорят, миссис Фелтон — настоящая мегера, — ответила Гриззи, откладывая в сторону щетку. — Вы будете принимать ванну перед сном или мне приготовить для вас пеньюар?

Но Тесс взяла щетку и снова вложила ее в руку Гриззи.

— Моя нянюшка всегда говорила, что щеткой следует провести по волосам не менее пятисот раз, — наставительно сказала Тесс. Насчет нянюшки она, конечно, приврала, потому что никакой нянюшки у них не было. Просто Аннабел прочла об этом в каком-то дамском журнале.

— Вот как? — Гриззи явно удивилась и снова принялась энергично расчесывать волосы Тесс.

• Предыдущая
• 65/69
• Следующая