Подонок (СИ) - Леманн Анастасия - Страница 38

Я отошла обратно к окну, разговаривать не хотелось совсем, тем более с ним. Я не верила ни одному его слову, а осознание что где-то в чужой семье растёт моя родная сестра, придавало злости и ненависти к нему ещё больше. Где она? Что с ней? В хорошей ли растёт она семье? Не обижают ли её?

Слёзы подступили к глазам? Почему у меня так всё тоже сложилось? Я без него, больше нет у меня моего любимого человека…. Как он сейчас? С кем он????

Прижимаюсь лбом к стеклу, Константин выходит, а я остаюсь наедине со своими мыслями и со своей болью.

****

Я и он были единым целым, одно целое. Наша любовь. Только я и он. Разлучить нас было сложно, ведь Арман прилюдно заявил на меня свои права. Мы всегда ходили вместе, и хоть с приюта, он ушёл раньше меня, выпустившись на несколько лет назад, дня не проходило, чтобы он не приходил ко мне. А я к нему, став полноправной хозяйкой штаб квартиры и мечтая сбежать и быть с ним. Он стал для меня всем, я жила и дышала, им и другого мне было не нужно. Так продолжалось до того момента, пока, я не узнала что беременна. Жизнь начала делиться на до и после, опасности, мы подвергали ни, только, себя, но и нашего будущего малыша.

Признавшись Арману что беременна и налетев на стену, я ощущала боль и отчаяние, мне было плохо. Целью всей его жизни было уничтожить Элизиум, а ни создать семью со мной и будущим малышом.

Мы сильно поссорились, а вечером он пришёл пьяным с огромным букетом роз и извинениями, но я, то знала, слишком хорошо знала, чем всё это закончится.

Я сидела на его коленях, а он курил в распахнутое окно и смотрел вдаль пустым отсутствующим взглядом.

— Что дальше, скажи мне?????

Он грустно посмотрел на меня и притянул к себе. В его движениях, я чувствовала злость и боль. Он злился на меня, а может и на себя, тогда я ещё понять этого не могла.

Не верилось, что нам приходилось жаться по углам, словно

преступникам. Не было возможности отрыто выражать свои чувства, держать его

за руку и сжимать в своих объятиях. Целовать. Наслаждаться близостью друг

друга. Быть уверенным, что никто не посмеет отнять у меня его. Но если же у этого

самоубийцы хватит извилин, чтобы посягнуть на мое, я не стану церемониться и

размозжу его мозги, смешаю с грязью под своими ногами. Я не смогу жить без Армана, я раньше и вправду так думала, утопая в его глазах и не понимая что он фанатик, лишь начала что-то понимать сейчас, узнав о беременности.

— А дальше, маленькая, — провел подушечкой большого пальца по моей

нижней губе, облизывая свои пересохшие от сумасшедшей жажды впиться в

мои губы, — мы переберемся в город. Останемся там на какое-то время, — он наклонился вперед, оставляя

засос на моей шее. — Подтянутся наши ребята — и будем решать.

— Меня будут искать, ты же знаешь, — с огорчением вздохнула я. Больше всего, я боялась за ребёнка, что будет с ним, не заставят ли мне избавиться от него, и что будет если нас поймают….

Он убрал руки с моих плеч, чтобы собрать и перекинуть на одну сторону

мои мягкие, немного разлохмаченные волосы. Роскошные, шелковистые на

ощупь и сногсшибательно длинные, как он всегда считал и восхищался ими в моменты нашей страсти, любви и безумных ночей. Я, безуспешно пыталась пригладить их, но

они непослушно становились дыбом, отчего, я фыркала и бурчала ругательства

себе под нос. Он же признавался мне, готов был сутками наблюдать за этой сценой и не переставать

улыбаться, как какой-то умалишенный. Он любил меня и я точно это знала, но жажда мести иногда закрывает белой сумасшедшей пеленой глаза, так было и тогда. Он хотел отомстить за гибель родных, порой не осознавая что рискует сам своей жизнью, что готов жертвовать всем, поставив всё на кон свою свободу, меня и нашего малыша.

— У нас будет ребёнок, ты забыл?

Во мне нарастало отчаяние, впервые, я не знала, как мне быть, я стала учиться бояться за кого-то, кроме себя и Армана, за нашего малыша.

— Я знаю!

Он встал и взял меня за руки.

— Мы сами выбрали этот путь! Ты предлагаешь сейчас всё бросить? На по пути??????

— Тебе нечего бояться когда, ты со мной! Помни это!

Притянул меня к себе вновь.

Я поджала губы. Мне было неуютно и страшно, несмотря на всю браваду,

Которую, я излучала, чтобы не вызывать у него лишнего беспокойства. Причина

В нём и я это чётко понимала. Не могу сказать, что идея связаться с ним, была самой правильной в моей и без того не самой весёлой жизни

жизни. Не буду отрицать, что ондействовал эгоистично, притягивая меня к себе.

А я не могла ему отказать и очень боялась в глубине души что повторю жизнь и историю своих родителей, странно, я об этом никогда раньше не задумывалась, а сейчас начала. Неужели беременность на меня так повлияла????

Будущее с ним, означало для меня, идти против остального мира. Быть на

стороне, которая всегда будет обозначаться, как неверная, знаменующая

неприятности и катастрофы для «блага» нашего общества. Чушь собачья, но

разубедить столь огромное количество людей — задача не из простых.

В конце концов, мне пришлось сделать сложный выбор между мной и семьей, а также им.

Не проходило и дня, чтобы я не скучала по своему младшему брату и бабушке,

которая опекала его. Моя ахиллесова пята. Мое сердце сжималось от боли, но я не

могла ничего сделать. Он был тем, кто подтолкнул меня на этот шаг. Заставил сделать

этот мучительный выбор. Я любила его, а он любил меня так так безудержно, что не мог отпустить ни на

шаг от себя, а со своей семьей — вне его власти — я, была б в огромной

опасности. Нельзя позволять себе испытывать к кому-то настолько сильную

привязанность, потому что чувства делали меня уязвимой и его тоже. Но не смогли оба, продолжая с ума сходить по друг другу. И я не

смогла. И он не смог. Это и было самым болезненным, что отпустить друг друга, оба мы не могли….

— Мы что-нибудь придумаем, маленькая. Ты же пошла за мной, так доверяй

мне.

Он так смотрел на меня, что сейчас, я видела в нём ни просто сильного волевого мужчину воина, а мальчишку. Мальчишку, которого рано оставили сиротой и сейчас он мстил.

Я укутала его своими волосами, склонилась к его губам и поцеловала.

Он едва сдерживался, чтобы не взять меня вновь, но для первого раза и так много

мучил меня, ведь теперь мы были ни одни, я была беременна. Целовал, кусал мои губы и не мог насытиться, хотел меня все больше и

больше. А я хотела его и была счастлива несмотря ни на что, что он всегда рядом.

— Ты только моя, — сказал он, оттягивая зубами мою нижнюю губу.

— А ты мой, — я прижалась к его груди, качнув бедрами. Его стояк

упирался в меня, и мы оба судорожно дышали, чувствуя новый прилив

вожделения.

— Твой, детка, твой.

Впервые в жизни он боялся кого-то потерять. Даже не представлял и не догадывался, насколько сильно его боюсь потерять я. Никогда не задумывалась об том,

каково это: настолько дорожить человеком и отдаваться во власть безумия из

страха не уберечь его. Моя жизнь не будет прежней Как и его, и мы оба чётко понимали и разделяли эту грань. Стоило ему показаться на

горизонте, подобно солнцу, он озарил все мои следующие дни своим

неиссякаемым блеском. Я чувствовала его повсюду, где и как далеко мы бы ни

находились друг от друга. Я ни задумывалась ни на секунду защищая его в первую встречу, я никогда о нём не мечтала, ведь я не знала что такие, как он есть, и теперь он мой, только мой человек, моя защита и опора.

Выл, как волк в боксе, после очередного наказания, а я стояла за дверью и

тихо всхлипывала. Он был зверем, готовым разорвать, закрыть меня собой и злобно

скалиться. Любил меня. Невыносимо. До жгучей боли в груди. Это не поддающееся

объяснениям чувство, которое так внезапно врывается в нашу жизнь. Тот, кто

любит — не отпустит, порвет, и будет боготворить.