Ведьмак из СПб (СИ) - Стацевич Алексей - Страница 1

Антонина Семеновна поспешно, насколько позволяли преклонные годы, ковыляла по узкой тропинке между могильных оград. В эту часть кладбища гости заглядывали нечасто, и тропинка заросла густой, колющей лодыжки травой.

На кладбище Антонина Семеновна ориентировалась чуть ли не лучше, чем в собственной квартире – все прямые, короткие, извилистые и окольные дорожки к могиле деда, почившего тридцать лет назад, были вытоптаны не один десяток раз. Хоть ночью Антонину Семеновну на кладбище приведи – все равно своего любимого Феденьку найдет. И еще обратно выйдет!

Собственно говоря, ночью бабка на кладбище и поперлась – Антонине Семеновне не спалось. То ли полнолуние давало о себе знать, то ли не вовремя закончившееся снотворное, то ли мысли, что лучшие годы позади и жить осталось с гулькин нос, то ли что-то еще... В любом случае ровно в полночь бабка сидела на лавочке возле прямоугольной насыпи и, хлюпая носом, в свете полной луны разглядывала надгробную фотографию почившего мужа. Деда, как она называла его в последние годы жизни.

Спустя четверть часа почти беззвучных страданий Антонина Семеновна встала, попрощалась с дедом и, поудобнее перехватив ручку сумки-тележки, которую зачем-то притащила с собой, направилась к кладбищенским воротам. Колесики тележки жалобно постанывали на камнях и кочках и грозили отвалиться.

Атмосфера погруженного в вечный сон ночного кладбища успокаивала и даже убаюкивала. Прикрыв глаза и окунувшись в подобие дремы, бабка неторопливо переставляла ноги, мечтая о том, чтобы паутина узких тропинок никогда не кончалась...

Но исполниться этому желанию было не суждено. Миновав крайние ограды, Антонина Семеновна вышла за поскрипывающую на ветру калитку, которая чудом держалась на единственном шпингалете, и очутилась на широкой тропе, что отделяла кладбище от леса.

Дорога тянулась параллельно кладбищенскому забору, и бабка знала – если пойти налево, вдоль могил, то через километр-другой та приведет к пляжу карьера, на котором, несмотря на поздний час, гремела тревожащая мертвых музыка.

Антонина Семеновна презрительно сплюнула. Беззубым ртом бормоча проклятия в адрес безалаберной молодежи, повернула в противоположную сторону. И рассеянно побрела, спотыкаясь о вылезшие из-под земли корни.

Дойдя до угла кладбища, она еще раз свернула в сторону, на узкую извилистую тропинку. И почти в полной темноте лавируя меж березок, дубов и кленов, вскоре вышла к цивилизации, коей оказались плохо освещенные коридоры гаражно-строительных кооперативов, что сплетались в бесконечные причудливые лабиринты.

Впрочем, весь гаражный комплекс Антонине Семеновне проходить было и не нужно, иначе бабка застряла бы в нем до утра – она знала секретный лаз в стене, который позволял в несколько раз сократить путь.

Громыхая колесиками тележки и размышляя о том, что через пятнадцать-двадцать минут уже будет дома, Антонина Семеновна лишь краем глаза заметила, как от кирпичной стены отделились две темные, скрытые во мраке фигуры. Отделились – и двинулись за ней.

Под ложечкой засосало от предчувствия чего-то нехорошего, и бабка ускорила шаг. И тут же услышала за спиной молодой насмешливый голос:

– Эй, матушка! Постой! – И через паузу, уже со сталью в голосе: – А то хуже будет!

Антонина Семеновна решила не реагировать и пошла еще быстрее, чуть ли не бегом. Замаячивший впереди спасительный лаз тянул к себе, как свет – мотылька. Всего сотня метров, и она выйдет на оживленную автомобильную трассу, где ночные незнакомцы просто не посмеют ее тронуть.

Всего сотня метров... Целая сотня метров!

А шаги за спиной стремительно приближались.

– Не торопись, матушка! – посоветовал тот же голос. – Все равно догоним!

– Чавой те надобно, милок? – постаравшись сделать приветливое лицо, через плечо бросила она... и тотчас же треснулась лбом о невидимую преграду.

Воздух перед Антониной Семеновной монотонно загудел. От места удара – демонстрируя незримое препятствие, похожее на развешенную поперек дороги рыболовную сеть, – побежала разноцветная рябь.

Пальцами зажав разбитый нос, бабка неуклюже пнула твердый, будто камень, магический барьер, а затем обернулась – преследователи были уже рядом, в семи-восьми шагах. Хорошенько рассмотреть их у старухи не получилось – свет тусклых фонарей выдернул из тьмы лишь соломенную копну волос одного и черную окладистую бороду другого.

– Как пройти в библиотеку? – усмехнулся все тот же голос, принадлежавший блондину, и мужчина сделал шаг в сторону, перегораживая дорогу.

Антонина Семеновна быстро огляделась, но путей к спасению не нашла: перед ней – перекрывшие проход незнакомцы, по бокам – кирпичные стены с металлическими гаражными воротами, за спиной – непреодолимый барьер. Отступать – некуда.

– Внученьки, у меня ничегосе ценного нет, не трогайте меня, старую! – видя безвыходность своего положения, жалобно запричитала она. – Ну что с бабки-то взять? Пенсия маленькая, крошечная, денег даже на лекарства едва хватает. Пожалуйста, отпустите меня восвояси, и я домой пойду.

Пока она говорила, преследователи едва заметно переглянулись. А как только замолчала, хищными коршунами бросились вперед, к Антонине Семеновне.

– Помогите! – успела взвизгнуть та, а спустя мгновение оказалась лежащей на спине на твердой поверхности – это бородач, слегка подсев, обхватил ее за ноги, приподнял над землей и повалил на бетон в лучших традициях смешанных единоборств.

– Захар, твою мать, держи ей руки! – гаркнул бородач на чуть отставшего товарища.

– Да держу, Макс! – штаниной зацепившись за бабкину тележку, ворчливо отозвался блондин.

– Не вижу!

Тот, кого назвали Захаром, наконец выпутался из непредвиденной ловушки и, быстро обойдя Антонину Семеновну, присел на корточки рядом с ее головой. Вцепившись в старческие запястья, прижал их к земле.

– Лю-юди-и! Убива!.. – попробовала закричать Антонина Семеновна, но сразу же получила тяжелую пощечину, от которой потемнело в глазах.

– Тихо, тварь! – нависнув над жертвой, рыкнул Макс. – А то язык вырежу!

В подтверждение серьезности своих намерений он вытащил из кармана выкидной нож и приставил короткое лезвие к губам Антонины Семеновны.

– Еще орать будешь?

Старуха выпучила испуганные глаза и беззвучно замотала головой.

– Так-то лучше, – удовлетворенно протянул Макс... и, навалившись, вдруг грубо схватил Антонину Семеновну за волосы. Бабка дернулась, но мужчина, упершись локтем в бетонную поверхность, держал крепко.

– Ты чавой-то задумал, милок? – боязливо просипела она. – Снасильничать меня хочешь? – Но ответа не дождалась.

Макс коротко размахнулся... и всадил острое лезвие под нижнюю челюсть старухи, между подбородком и шеей. Отпрянул.

Антонина Семеновна мучительно захрипела. Засучив ногами, выгнулась в спине. Из приоткрытого рта побежала струйка крови.

– Захар! Меняемся! Живо! – видя, что напарник с трудом удерживает вспученные венами старческие руки, велел бородач. И когда блондин с облегчением отпустил запястья Антонины Семеновны, сам прижал их к бетону.

А Захар, расстегнув верхние пуговицы, полез под свою рубашку. Резкое движение, и вот в его руках возник округлый амулет: обрамленная «солнечным» кольцом перевернутая буква «А» на фоне древесной коры – ведьмачий оберег Велеса.

– Силой всемогущего Волоса, – положив оберег на лоб бабки, с театральным надрывом провозгласил Захар, – повелеваю тебе, нечисть, принять истинный облик!

«Солнечная» часть амулета ярко вспыхнула, пронзая ночное небо столбом света, а буква «А» раскалилась, будто ее только-только вынули из горна. Запахло жженой плотью.

Антонина Семеновна вновь захрипела, только на сей раз это был хрип нечеловеческий, звериный. Кожа ее стала чернеть, бугриться, скукоживаться, словно объятый пламенем лист бумаги, а левый глаз, раздувшись, вылез из глазницы и смачно лопнул, как переспелая виноградинка под каблуком.