Месть женщины - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/29
• Следующая

Она пожала плечами и, не оборачиваясь, подошла к столу, где в разгаре была карточная игра. Суарес держал карты слишком близко к стеклам очков. Он играл спокойно и расчетливо, не поддаваясь на эмоции партнеров. Марина вспомнила слова Липки об эмоциональности Флосмана. Может, Суареса можно вычеркнуть? Хотя Липка говорил и о хладнокровии бывшего коллеги.

Зазвучала музыка, и Рудольф пригласил свою партнершу на танец. Танцевали они легко, даже красиво. Чернышева села за свободный столик, заметив, как за танцующей парой наблюдает Благидзе. И снова услышала противный голос:

– Вы не танцуете?

Она досадливо поморщилась. Кажется, этот нахал не собирался от нее отставать.

– Молодой человек, – заметила Чернышева уже начинавшим вырабатываться менторским тоном, – вы ведете себя слишком вольно. Вам не кажется, что нас разделяет некоторое несоответствие в возрасте?

– Восхитительно! – изумился молодой повеса. – Вы первая женщина в моей жизни, которая столь откровенно говорит о своем возрасте.

– По-моему, вам просто не повезло. У вас был плохой опыт, – заметила она, отворачиваясь.

Но от этого парня не так легко было отделаться. Он присел рядом.

– По статистике, – он делился своими познаниями, – семьдесят процентов французских женщин мечтают встречаться с опытными, молодыми людьми, не старше двадцати пяти лет. По другой статистике, число молодых людей, готовых встречаться с ... женщинами, превосходит всякое воображение.

– Из чего я должна сделать вывод, что вам меньше двадцати пяти? – насмешливо спросила она.

– Ровно двадцать пять, – счастливым голосом, так свойственным юности, заявил он.

– Как вас зовут? – Она, наконец, смягчилась.

– Роберто. Роберто Гальвес к вашим услугам, сеньора.

– Но я не француженка, – предостерегла она.

– Зато очень красивая женщина, – парировал он.

– Эльза Дитворст, – представилась она своему собеседнику.

– Вы немка? – удивился он. – Не может быть.

– Нет. Я из Нидерландов.

– Слава богу. Все немки кажутся мне холодными и бесчувственными матронами с сильным комплексом феминисток.

– Не все, – вспомнив свой вояж в Германию, возразила она, – среди них бывают разные женщины.

– Вы не ответили на мое предложение, – напомнил Роберто.

– Я не могу танцевать столь зажигательно, как эта парочка, показала она на танцующего Рудольфа и его спутницу.

– Сеньор Консальви, – кивнул Роберто, называя фамилию Рудольфа, – он действительно здорово танцует. В его возрасте это производит впечатление. Ему, по-моему, уже за сорок.

– Вы его давно знаете?

– Нет. Познакомились только сегодня за столиком. У нас с ним общий столик. Он оптовый торговец кожей. Решил проехать до Санта-Фе на теплоходе, хочет посмотреть, как работает там его компаньон. Заодно и совместил приятное с полезным. Видите, какую девицу сразу подцепил. Хотя она не в моем вкусе. Слишком вызывающе красится и, по-моему, очень глупа.

– Он познакомился с ней только здесь?

– Да. У них рядом каюты. Представляете, как удобно. Она, похоже, полупрофессионалка. Просто решила весело провести время. Ему отчасти повезло, он искал как раз такую.

«Значит, он прибыл на судно один, – подумала Марина, – и только здесь нашел эту девицу. Нашел для приятного времяпровождения или чтобы иметь алиби для прикрытия своего путешествия? Это нужно будет еще выяснить».

Зазвучала музыка аргентинского танго, и Роберто снова предложил ей руку. Она любила этот танец и даже выучила его двенадцать лет назад. Словно в память о своих латиноамериканских поездках, во время одной из которых она и познакомилась с Дорвалем. На этот раз она не могла отказать. Конечно, это было не классическое танго, в котором красота и отточенность движений напоминают действия матадоров на арене. И не тот безумно сексуальный танец, когда тела танцующих разговаривают в яростном противоборстве и соперничестве. Это был просто хорошо исполненный танец двух людей, в котором она, несмотря на большую разницу в возрасте, разделявшую ее и Роберто Гальвеса, сумела почти соответствовать его темпераменту и настроению.

К столику он провожал даму, полностью покоренный, очарованный ею.

– Вы чудесно танцуете, – шепнул он женщине.

– Даже несмотря на возраст, – усмехнулась она.

– Настоящее танго – это танец опытных любовников, – убежденно сказал он, глядя в глаза женщине. Она улыбнулась, но не стала возражать. Полученное от Флосмана письмо лежало в ее сумочке. Вместе с оружием. И она постоянно помнила только о нем.

Внезапно в бар вошел Хартли. Он был по-прежнему в костюме, словно вообще не раздевался все это время. Скучающим взглядом оглядев бар, он направился к стойке и заказал себе джин с тоником. Марина проводила его долгим взглядом. Сидевший рядом с ней Роберто успел перехватить этот взгляд. Несмотря на свою самоуверенность, он немного смущался, пытаясь скрыть свое смущение под маской наглости. Заметив взгляд женщины, он вспыхнул:

– Вам нравятся подобные типы? – спросил с вызовом.

– Вы уже, кажется, ревнуете, – улыбнулась Марина. – Я просто обратила внимание на вошедшего. Сейчас достаточно жарко, а он единственный здесь в темном костюме. Или вы его тоже знаете?

– Не знаю, – пожал плечами Роберто, – кажется, он тоже какой-то бизнесмен. Но что он делает на нашем судне, ума не приложу. Он слишком скучный и деловой, чтобы развлекаться таким образом. По-моему, он типичный делец – расчетливый и мрачный. И у него один бог, которому он поклоняется, – деньги.

– Вы противоречите сами себе, – заметила Марина, – зачем тогда ему наш теплоход?

– Мне это тоже ужасно интересно. Может, он надеется сделать деньги во время остановок в Росарио и Санта-Фе?

– Очень глубокомысленный вывод, – кивнула она, – идемте лучше танцевать, мой юный друг. Шерлока Холмса из вас явно не получится. Кстати, вы не сказали, что сами делаете на этом теплоходе?

– Просто отдыхаю, – ответил Роберто, – у меня есть еще несколько дней перед поездкой в Техас, к дяде. Я, к сожалению, переезжаю туда, оставляя нашу страну. Вот и решил напоследок прокатиться до Санта-Фе. Несколько лет назад мы любили плавать по этим маршрутам целой компанией. Это, если хотите, ностальгия по юности.

– В вашем возрасте еще рано думать о ностальгии, – строго заметила Марина, когда они уже танцевали. Звучала тихая, спокойная музыка. Чернышева несколько раз близко проходила мимо Хартли. Она заметила, как Благидзе оживленно разговаривает с Рудольфом и его спутницей, очевидно, уже успев познакомиться с ними.

– А что вы ищете на этом теплоходе? – спросил Роберто.

– Я журналистка. У меня задание описать этот маршрут. Его людей, нравы, привычки, характеры. В общем, все, что случится интересного во время нашего путешествия.

– Тогда вам не повезло, – засмеялся Роберто, – на этих маршрутах никогда ничего не случается. Самое большее, что может быть: кто-то напьется и вывалится за борт. Но утонуть ему тоже не дадут, так что на интересные истории не очень надейтесь.

Хартли пил свой джин, стоя к ним спиной. Суарес играл в карты, по-прежнему поднося их близко к глазам. Рудольф и его спутница о чем-то весело болтали с Благидзе. «Может, четвертый отсутствующий и есть настоящий Флосман? – подумала Марина. – Бруно Кратулович. Неужели это он, тот самый убийца? Почему тогда он так явно показывает свое отвращение к путешествию? Или это своеобразная маска, скрывающая истинное отношение Кратуловича к этой поездке?»

Но в таком случае смущает другое. Настоящий Флосман – профессионал. Он не стал бы прятаться в каюте, после того как положил письмо на столик Чернышевой. Он понимает, что должен обеспечить себе алиби и постарается показаться в людном месте, убедиться в том, что его письмо дошло. Может, один из троих сейчас незаметно наблюдает за ней. Ведь Флосман уже сумел вычислить довольно быстро, кто именно на теплоходе был гостем убитого Липки. Хотя ему было гораздо легче. Во-первых, на теплоходе всего три женщины ее возраста. Из которых одна приехала с мужем, а вторая собирается сойти в Росарио. В разговоре с соседями Липки он наверняка узнал и характерные признаки внешности приехавшей. И сумел так быстро вычислить. А может, он видел Диаса, провожавшего ее до теплохода. В любом случае это напоминало неприятную игру в жмурки, при которой у нее были завязаны глаза, а он мог уклоняться куда угодно, оставаясь зрячим и четко представляя, куда и как лучше сманеврировать, чтобы не обнаружить себя.

• Предыдущая
• 11/29
• Следующая