Супруг для леди - Джеймс Элоиза - Страница 42

• Предыдущая
• 42/71
• Следующая

Однако нынешняя ночь была не похожа на прочие. По какой-то неведомой причине онемение во всем теле, которое Аннабел обычно ощущала после целого дня сидения в карете, улетучилось, вытесненное бурным волнением и трепетом. Начать с того, что она не могла разгадать, что Эван намеревался потребовать в качестве своего фанта.

Он вошел, и Аннабел попыталась взглянуть на него беспристрастно, как тогда, на балу у леди Феддрингтон, когда она еще совсем его не знала. Он был высоким, мощно сложенным… но перечисление этих качеств больше не помогало. Потому что, глядя на его грудь, она вспоминала их пикник. И…

– Эван! – воскликнула она. – Что ты делаешь?

– Я буду спать без рубашки, – спокойно ответил он. – Я останусь в кальсонах, ради нашей с тобой безопасности. Но ты раньше уже видела мою грудь, барышня, и после того, как мы поженимся, еще не раз ее увидишь.

Аннабел сглотнула. Эван стянул рубашку через голову, и на его плечах и руках взбугрились мускулы. Но вместо смущения она ощутила странное чувство в животе, словно все ее внутренности обмякли. Грудь его сужалась книзу, переходя в узкие бедра, за которые его кальсоны цеплялись так, словно вот-вот упадут… Аннабел закрыла глаза. Внезапно ее охватило чувство, что ее тело – это сплошные плавные изгибы и мягкие округлости, составляющие естественную пару с его телом.

В эту ночь кроватью им служило огромное резное чудище, которое по виду было сделано в средние века. Эван забрался в нее, и матрац накренился в его сторону со страшным скрипом.

– Хорошо, что мы еще не женаты, потому что эта кровать не пережила бы внезапную встряску, – пробормотал он, натянув на себя одеяло.

Подушки между ними не было.

– Разве ты не хотела узнать, что такое кролик, Аннабел, любимая? – нежно спросил Эван.

Она прикусила губу, глядя на него в тусклом мерцании свечей, стоявших на столике возле кровати. Глаза его были очень зелеными.

– Кролик – это такой зверек, – прошептал он, придвинувшись к ней поближе. – Мягкий, бархатистый зверек.

Аннабел пыталась думать о кроликах и поцелуях, но Эван лежал прямо рядом с ней, и единственной преградой между их телами была ее ночная сорочка. Она словно чувствовала жар, исходивший от его груди, хотя он еще даже не касался ее.

Эван посмотрел на свою будущую жену и в сотый раз сказал себе, что сможет держать себя в руках. Дыхание ее было частым и неглубоким, и ранее он видел, как она смотрит на него с тайным удовольствием, из чего следовало, что она не помышляла о том, чтобы пинком вытолкнуть его с кровати. Вот только…

– Аннабел! Почему ты закрыла глаза? – спросил он. – Ведь ты же меня не боишься?

Слава Богу, он увидел подобие улыбки на этих ее сочных губках.

– Это вопрос?

– Да, – прорычал он. И не в силах долее ждать, он заключил восхитительное тело своей без пяти минут жены в объятия. Он целовал ее до тех пор, пока она не задрожала в его объятиях, пока оба они не оказались близки к тому, чтобы лишиться чувств, пока их языки не сравнялись в дерзости. После этого он медленно-медленно перекатился на спину, увлекая ее за собой.

Глаза Аннабел резко распахнулись. Теперь чресла его соприкасались непосредственно с ее телом, и он не был до конца уверен, понимала ли она скрытый смысл своих ощущений.

Но она явно точно знала, что ощущает. Она взирала на него сверху вниз – меж ее бровей пролегла легкая складка, и он практически не видел возражений, роившихся у нее в голове.

– Не надо меня бояться, Аннабел, – сказал Эван, притянув ее голову к себе для поцелуя.

И он скользнул языком между ее губ со всей жаждой ощутить ее вкус, которая снедала его изнутри, и целовал ее, покуда она не сжала его волосы и не принялась целовать его в ответ и покуда она не устроилась между его ног так, что он понял, что они чудесно подойдут друг другу.

Эван оторвался от ее уст, только когда обнаружил, что его руки перестали ласкать ее узкую спину и расположились на восхитительных округлостях ее ягодиц.

Поэтому вместо того, чтобы продолжать эти ласки, которые как пить дать обернулись бы безрассудством, он перевернул ее на спину, продолжая обвивать одной ногой ее ногу и исполненный решимости совладать с собой, прежде чем снова до нее дотронется. Она была изящна, его невеста, даже несмотря на то что ее дымчато-голубые глаза были крепко зажмурены.

Он осыпал поцелуями ее глаза и розовый склон ее рта, но она по-прежнему не размыкала век.

– Значит, ты не хочешь узнать, что такое кролик? – прошептал он ей на ухо и слегка прикусил его.

Охнув, Аннабел распахнула глаза. Она была неподражаема в своей способности не видеть очевидных вещей, эта барышня.

– Ты мне говорил, – ответила она. – Это зверек.

Голос ее был хриплым и низким, отчего чресла Эвана начали пульсировать так, что он снова едва не потерял самообладание.

Он сделал глубокий вдох.

– Разве ты не умираешь от желания узнать, откуда взялось это выражение?

– Да, – прошептала она и закрыла глаза.

Эван медленно провел ногой по нежной глади ее длинных ноги, к своему удивлению, засомневался, сможет ли он на самом деле вовремя остановиться. Несомненно, сможет. Он воспитывал в себе умение сдерживаться все эти годы не для того, чтобы оно покинуло его, когда он более всего в нем нуждался. Медленно, благоговейно он положил руку ей на грудь.

Ее теплая округлость чуть не исторгла у него громкий стон, но он остался недвижим, вместо этого наблюдая за Аннабел, глаза которой были, разумеется, крепко зажмурены. Он отважился потереть большим пальцем ее сосок, и ее тело инстинктивно выгнулось вверх. Рука ее взлетела к его запястью, и она воскликнула дрожащим голосом:

– Эван!

Но она не открыла глаз, и он расценил это как одобрение.

– Да, любимая, – прошептал он, продолжая держать руку – и большой палец – на том же самом месте. После чего он позволил себе поцеловать ее еще раз, и желание полыхнуло между ними с неистовой силой. Теперь Аннабел содрогалась под его рукой, издавая легкое попискивание, воспламенявшее его кровь. Медленно, медленно рука его двинулась от ее груди к плоскому животу, прошлась вдоль бедра, спустилась по длинной, стройной ноге и наконец достигла края ее ночной сорочки, собравшейся в комок на бедрах.

Глаза ее резко распахнулись.

– Что ты делаешь? – вскричала она, снова схватив его за запястье.

Пришло время для еще одного поцелуя. Он целовал ее, пока ее глаза не закрылись в беспомощной капитуляции; пока она не разжала пальцы, со всех сил сжимавшие его запястье, и не обвила руками его шею. И тут, прежде чем она успела его остановить, его рука, едва касаясь сладостно-мягкой кожи на внутренней стороне ее бедра, устремилась… туда.

Она оцепенела.

– Я думала, мы не… – задыхаясь, сказала она.

– Так оно и есть, – ответил он ей, одновременно предостерегая себя от того же самого. – Так оно и есть. Это просто еще один вид поцелуя, Аннабел.

Но ее глаза были открыты и, сузившись, смотрели на него.

– Я никогда ни о чем таком не слышала!

– Ты узнала не все, что можно узнать в деревне, – сказал он ей, пытаясь сохранить ровность голоса, несмотря на то что его пальцы блуждали по мягчайшей поросли волос, а его дыхание, казалось, вот-вот разорвет грудь на части.

– Не думаю, что это прилично, – настаивала Аннабел. – Мы не…

Она пискнула, и губы Эвана накрыли ее уста. И в пылу этого лихорадочного поцелуя он ласкал ее до тех пор, пока ее ноги не расслабились и она не начала вскрикивать под натиском его губ снова и снова, наконец спрятав лицо у него на плече и извиваясь под ним.

– Но поцелуй, Аннабел, – сказал он, понимая, что самообладание постепенно начинает ему изменять. Еще одна такая минута, и он просто-напросто перевернется и… – Наш последний поцелуй, и мой подарок.

Она молча попыталась притянуть его голову к своей.

– Нет, – хрипло прошептал он, – это не то.

После чего быстро, пока эти ее прекрасные глаза не успели распахнуться, а она – соскочить с кровати, скользнул вниз.

• Предыдущая
• 42/71
• Следующая