Дикий наездник - Торп Гэв - Страница 9

Все, что она знала, это вожделение. Не просто жажду, голос или желание, а экзистенциальную потребность питаться. Стонущее существо у нее в руках задергалось, и она ощутила, как боль усладой отдается в ее чувствах, пока из ран жертвы вырывалась новая струйка крови. Глубже погрузив пальцы в надрез, открытый ею в глотке ур-гуля, она ощутила еще одну дрожь мучения, что пролилась в ее пустую душу подобно сладкому нектару.

Последователь-комморит обмяк и с тихим всхлипыванием упал на колени, скользя пальцами по ее одежде. Казалось, он словно лишился костей, когда неловко плюхнулся на землю, головой припав к сапогу повелительницы, будто на подушку, и ухватившись рукой за ее икру.

Она убрала ногу, и он перекатился на спину, невидящим взором уставившись в потолок. По его щекам обильно потекли слезы, пропитывая белые волосы.

Иврайна взглянула на остальных.

— Кто хочет быть следующим?

На небесном скиммере клановых цветов Нуаду вынырнул из транзитного пути в сумеречный купол. Его чувства разрывались между облегчением от возвращения домой и тревогой из-за понимания того, что ждет впереди.

Пламенные Поляны были названы так больше из поэтических соображений, чем буквально, но по веской причине. Древние дворцы клана Огненное Сердце располагались в дельте среди оранжево-красного леса и разделялись многочисленными извилистыми реками. Стены и башни были сложены из красноватого камня с черными и серыми прожилками, что в сумерках, всегда царящих внутри купола, походили на остывшие угли. Неспешно текущие воды такого же рудого оттенка могли сойти за лаву, медленно льющуюся у величественного строения.

По мере приближения к главному зданию в сердце дикого наездника закралось опасение. Вид места, где он вырос и где будет править, наполняло Нуаду дурным предчувствием, касающимся не столько скорой встречи с семьей, но и более далекого будущего.

Дворец, как и многие другие постройки на Сайм-Ханне, имел всего несколько ворот и дверей на уровне земли, но множество платформ, воздушных путей-тросов и грандиозных порталов на верхних ярусах. Владения, наряду с причалами, по большей мере пустовали, покинутые обитателями за поколения упадка. Члены клана Огненное Сердце, как и остальные альдари, не таили горечь и отключали автоматизированные системы климатического контроля, чтобы нежилые части дворца выглядели должным образом покинутыми. В одних местах их увивали бурые побеги, в других — гнездились стаи кровавых ворон, своим карканьем нагнетающее мрачную атмосферу. Если клану Огненное Сердце было суждено кануть в Лету, то он должен был уйти красиво.

Нуаду приземлился на самой высокой башне. Переливающаяся от ложной зари кристальная кабина небесного скиммера отъехала назад и впустила знакомый благоухающий воздух. Нуаду глубоко вдохнул, и стоило ему шагнуть на платформу, как в голове всколыхнулись сумбурные воспоминания. Его транспорт закрылся и перешел в спящий режим, и на смену низкому вою антигравитационных моторов пришел шелест высоких деревьев далеко внизу.

Наследник клана направился не к высоким вратам главного входа, но свернул вправо, к гораздо меньшей двери. Там стояла альдари в черно-желтом облачении, с собранными в тугие пучки волосами и в обтягивающих руки перчатках.

— Марифса, — кивнув тете, поздоровался он.

Судя по ее виду, состояние отца не изменилось, поэтому спрашивать Нуаду не стал. Еще он мог не интересоваться, где владыка клана сейчас.

— С тобой вернулось мало родни, — тихим, едва слышимым сквозь шум ветра и рек голосом произнесла Марифса.

— Слишком мало, о чем я скорблю, — ответил Нуаду, уязвленный ее словами, хотя альдари и сказала это без обвинения.

При его приближении дверь открылась, и тетя тихой поступью последовала за ним, в то время как его собственные шаги громко отдавались от плитчатого пола.

— Хорошо, что ты вернулся, — продолжила Марифеа, пока они шли по коридору в центр дворца. — Если бы вы с Каэлледин пали… Вы слишком ценны, чтобы умирать в какой-то бессмысленной авантюре.

— Значит, вот кто я такой — щит от хищного клана Ледяной Шепот? — Слово «бессмысленной» его разозлило, однако сейчас он был не в настроении оправдываться из-за принятых решений.

— Ты мой племянник, — категорично заявила она, заставив Нуаду пожалеть о вспышке гнева. — Кровь моего брата. Но также ты наследник клана, и я бы не хотела потерять как тебя, так и свое положение.

— Я рад, что кому-то небезразличен.

— Ты — дикий наездник, и твои заскоки можно понять, однако это не значит, что ты волен утянуть наш клан в позор и бесчестье. — Тетя остановилась перед узким окном, и Нуаду встал возле нее. Снаружи простирались пустоши, пламенные тона которых сливались с сумерками. — У меня две дочери. Не думай, что если продолжишь в том же духе, то я не выдвину одну из них в качестве наследницы клана вместо тебя. Каэлледин не единственная альтернатива. Твой отец — тот еще упрямец, но иногда даже его можно уговорить.

— Обмануть, — отступив от нее, бросил дикий наездник. — В моменты, когда ты можешь манипулировать им.

— Не подменяй интересы клана Огненное Сердце своими, Нуаду, — догнав его, сказала Марифса.

Дикий лорд крепче стиснул зубы, чтобы не обронить еще одно неосторожное слово, не зная, говорила тетка искренне или просто подталкивала его к мелочной мести. Политические игры кланов сами по себе отнимали много времени, но мысль о том, что ему следовало отбиваться еще и от узурпаторов в собственном семействе, окатила его, как холодный душ.

Не проронив более ни слова, они по гравитационному желобу поднялись на вершину башни, к покоям вождя. Там, перед запертой дверью в комнаты Найалла, ждали еще четверо, включая его единокровную сестру. Трое других были представителями клана на совете, с мрачными лицами наблюдающие за их приближением. Теперь Нуаду понял: они прислали Марифсу убедиться, чтобы после прибытия дикий лорд безотлагательно явился к отцу.

— Вы опасались, что без провожатого я сбегу в свои покои? — спросил он, остановившись перед группкой достойных. Нуаду проигнорировал Каэлледин и обратился к своей старшей кузине Нэмих. — Ты столь низкого мнения обо мне?

— Ты любишь убегать от ответственности, лорд-наследник, — сказала другая кузина Фэйдинна и отступила назад, освобождая ему путь к двери. Последний из группы, двоюродный дядя по имени Хусартас, пальцами коснулся пульта управления и направил в него толику своей воли, чтобы отпереть дверь.

Глубоко вдохнув, Нуаду под тяжелыми взорами родни вошел внутрь.

Подавив растущее чувство тревоги, Арадриан смотрел, как комморит — которого, как он уже успел узнать, зовут Веркайнша, — медленно стек на пол, подобно капле тающего ледника. Он бросил взгляд на Майнадретьену, по-прежнему глядевшую на Иврайну так, словно отыскала наипрелестнейший цветок и стремилась разглядеть его во всех подробностях.

Арадриан ощущал Шепот как пощипывание тепла у себя в голове, сама же Открывающая Седьмого Пути походила на раскаленный добела стержень, от которого это тепло исходило. Он опасался подойти ближе, дабы она не испепелила его, но одновременно чувствовал, как ее сила манит. Арадриан снова взглянул на Майнадретьену и заметил не только ее счастливое лицо, но и ту легкость, с которой она упорхнула от Иврайны.

Соблазн был неодолимым.

— Кто хочет быть следующим?

Арадриан без колебаний шагнул вперед, выпятив камень на груди так, будто подставляя под удар сердце. Тоска, шелохнувшаяся внутри его при виде трансформации другого обитателя рукотворного мира, была почти невыносимой. Он знал, что Иврайна хранит секрет, который он искал всю свою жизнь, — секрет, который не смогли раскрыть все учения Пути азуриан.

Смерть.

Смерть висела над Арадрианом с самых первых его воспоминаний. Он пытался спрятаться от ужаса в роли сновидца, но холодная рука небытия настигала его и во снах. Он странствовал по самым далеким уголкам Галактики, служа корабельным штурманом, но она следовала за ним неотступно дожидаясь во мраке между звезд всякий раз, когда корабль прибывал в очередной пункт назначения. Попытки Арадриана уже как изгоя встретиться своим страхом привели к кровавой смерти тысяч и едва не кончились гибелью его родного искусственного мира. Став Скорбящим по умершим, он… пришел к Иврайне.