Мент. Ликвидация (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 12

Итак, продолжаем выстраивать цепочку. У Ремке и Кислицыной шуры-муры. Милиционер заскочил к ней, сообщил, что будет дежурить ночью. В детали само-собой посвящать не стал, иначе грош ему цена как сотруднику. Просто сообщил, не вдаваясь в подробности, что так мол и так, начальство напрягло, к ужину не ждите.

Заботливая женщина предложила любовнику взять шинель брата на случай ночной прохлады. Ремке согласился.

При этом во внутреннем кармане случайно оказался портсигар с папиросами «Сафо»: тут тоже нет ничего удивительного, в прошлой жизни, когда я дымил как паровоз, у меня пачки с куревом были практически везде, в каждом пиджаке или куртке.

А теперь включим полёт фантазии: Юхтин и Ремке сидят в засаде, ждут, кто заявится к Рвачу. И вот на пороге появляются долгожданные гости.

К большому удивлению, Ремке видит среди визитёров брата своей подруги. Милиционер растерян, ему кажется, что это недоразумение. Зато Кислицын, в отличие от молодого сотрудника, готов к любому повороту событий. Растерянность Ремке играет бандиту на руку, он достаёт револьвер и стреляет в милиционера. В перестрелку вступает Юхтин, ему удаётся зацепить кого-то (чему свидетельством лужи крови), но в итоге погибает в нервной схватке: он один, преступников несколько.

На звуки перестрелки скоро явится весь город. Бандиты сматываются с места преступления, впопыхах не добив раненого Ремке.

Приезжает милиция, раненый Ремке оказывается в больничной палате. Кислицына случайно узнаёт об этом, отпрашивается с работы и сообщает брату. Судя по всему, рыльце у женщины в пушку, иначе не было бы этого странного поведения.

Брат осознаёт, чем это грозит. Если Ремке очнётся и заговорит, будет поздно. И тогда в палате появляется убийца. Кто он — Кислицын или кто-то из сообщников, не столь важно. Лицо «ниндзя», метнувшего в меня нож, я запомнил. Так что опознаю без проблем.

Теперь подобьём бабки. Получилась вполне рабочая гипотеза, которая многое объясняет. Не то чтобы совсем без «белых пятен», однако вполне стройная. И всё же, именно что гипотеза, которую требуется подтвердить более конкретными вещами, чем логические выкладки.

Как ни крути, Кислицына и её брат нужны нам как воздух. Всё указывает на них.

Отправив Леонова в отдел кадров больницы искать адрес пресловутой Кислицыной, я снова вернулся к палате, где лежал Ремке. Здесь уже вовсю орудовали Зимин и его подручный.

— Аркадий Ильич! — поприветствовал я эксперта.

— Рад видеть вас в добром здравии, Георгий Олегович.

— Вижу, трудитесь как пчёлка.

— Благодаря вам, сидеть без работы не приходится. — Глаза криминалиста довольно сверкнули.

Приятно видеть человека, который действительно соскучился по любимому делу. Не зря выдернули его из большого города, где он занимался вещами, к которым не лежала душа. Можно сказать, вернули к жизни.

— Чем порадуете, Аркадий Ильич?

Зимин улыбнулся:

— Начну с главного: кровь на топоре, найденном при обыске у Ремке, не человеческая. Скорее всего, куриная.

— Как вы это установили?

— Ну, человеческую кровь отличать мы уже научились, а вот насчёт куриной предположил, Георгий Олегович. Пока наука так далеко не зашла. Отец Ремке подтвердил, что два дня назад рубил этим топором головы у куриц, чтобы продать мясо на базаре. Так что топор уже не является уликой. Можете возвращать его хозяину.

Я вздохнул с облегчением.

— Вижу, версия, что Ремке — убийца, вам не по душе, — пытливо всмотрелся в меня криминалист.

— Так и есть, — признался я. — Ремке с первого взгляда показался мне честным человеком и хорошим сотрудником. Но это не означает, что надо подгонять моё личное мнение под факты. Если улики будут против Ремке, он предстанет перед судом и понесёт заслуженное наказание.

— Тогда вам понравится другая новость, — усмехнулся эксперт.

— Говорите, Аркадий Ильич. Я вас внимательно слушаю, — приготовился я.

— Я сравнил отпечатки Ремке с отпечатками, которые мы взяли на месте убийства Кондрюховых и Баснецовых. Так вот: ни один пальчик не совпал.

— Другими словами — его не было ни на том, ни на другом месте преступления, — обрадовался я.

— Или он был в перчатках, но, мне кажется, это не тот случай, — кивнул Зимин. — Здесь орудуют совершенно другие личности, не профессионалы старой закалки.

— Благодарю вас, Аркадий Ильич. Кажется, с вашей помощью мы обелим честное имя нашего сотрудника, — радостно произнёс я.

Господи, как это приятно! Не то, чтобы я совсем благоволил к Ремке или испытывал к нему откровенную симпатию, но мне лично бы не хотелось видеть очередного оборотня в наших рядах. По-своему, даже устал.

Хватит с меня истории с лже-Михаилом Баштановым, который на поверку оказался скрытым врагом.

Мои логические построения, подкреплённые фактами эксперта, подводят к важному выводу: раз преступники хотели убрать Ремке, значит, он действительно опасный свидетель. Настолько опасный, что те не побоялись явиться в больницу, чтобы его убить.

Вряд ли они повторят попытку после столь сокрушительного провала, но я решил подстраховаться и приказал усилить охрану. Теперь Ремке будут охранять по двое милиционеров.

И всё-таки, надо понять, каким боком мой сотрудник оказался замешан в грязной истории. Жаль, что раненый до сих пор не пришёл в сознание, и сколько продлится его забытьё, не берётся сказать ни один врач. Хорошо, если моя версия о любовной связи с Кислицыной правильная… А если я зашёл не с того бока?

С каждой секундой промедления мы теряем драгоценное время. Потерпев грандиозное фиаско, преступники постараются замести следы. Возможно, покинут город, залягут на дно в глухой деревне, и тогда будет невероятно сложно отыскать их следы.

Как ни крути, нужна Кислицына и её подозрительный братец. Чует сердце, они по уши здесь замешаны.

Примчался Леонов, который словно услышал мои мысли. В руке сжимал клочок бумажки.

— Товарищ Быстров, есть адресок. Мне его здесь записали, — торжествующе потряс он бумажкой.

— Отлично. Едем к ней прямо сейчас.

— Вдвоём? — нахмурился Пантелей.

Я огляделся: брать с собой просто некого. Один человек дежурит на посту возле палаты, Зимин и Черкесов заняты и, судя по всему, плотно. Остаёмся мы с Леоновым.

— Вдвоём, — подтвердил я.

— Может, по пути за нашими заскочим — возьмём подкрепление? — предложил он.

— Боюсь, нет у нас времени, Пантелей. Счёт на минуты пошёл, — сказал я.

У Кислицыных была своя изба на одной из спускавшихся к речке улиц. Доехать туда на пролётке не удалось, колёса завязли в густой грязи ещё в самом начале улочки. Дальше только пешком, что, в общем-то, не так уж и плохо. Появление тут конного экипажа событие редкое, вызовет к себе ненужный интерес.

Я велел кучеру, чтобы ждал нас поблизости, а если через полчаса не появимся — пусть гонит во весь опор к отделению милиции и вызывает подмогу.

Бородатый возница растерянно замигал, но пообещал сделать всё, как сказали. Даже перекрестился, показывая серьёзность намерений.

После обильного дождя дома буквально утопали в грязи. Я мысленно распрощался с ботинками. Как ни старайся, всё равно размокнут и превратятся в непотребство. Надо было не пижонить, ехать в губернскую столицу в сапогах, но мне захотелось произвести хорошее впечатление на руководство «Главплатины». Вот и произвёл, на свою голову…

Хорошую обувь найти, конечно, можно, только она денег стоит. Часто очень больших, а я давно поистратился, перестав самому себе напоминать Креза.

— Вот их дом, — тихо произнёс Леонов, указывая на самую обычную, чуть покосившуюся избушку.

Время летело быстро, незаметно пришёл вечер, стало темнеть. В окнах, выходивших на улицу, горел свет, за занавесками мелькали тени. Значит, не опоздали, в доме кто-то есть.

Донеслись приглушённые голоса. Я прислушался: разговаривали двое, причём на повышенных тонах, и оба — мужчины. К сожалению, смысл разговора уловить невозможно, я мог лишь догадаться, что обитатели дома выясняют отношения. Потом к мужским добавился женский голос, слегка сварливый и недовольный.