Влюбленная герцогиня - Джеймс Элоиза - Страница 30

• Предыдущая
• 30/68
• Следующая

Но это была его жена, которая вызвала его в Англию, чтобы он перед всем парламентом засвидетельствовал ее невинность, которая пила бренди и носила одежду, какую мечтала бы назвать своей любая Киприда.[2]

Она вернулась, держа в руке сложенный лист.

— Ты делаешь это каждый вечер? — с негодованием спросил герцог.

— Что именно? — Во взгляде кроткое удивление.

Черт побери, неужели ей не ясно, что огонь камина подчеркивает каждую линию ее бедер и длинных ног? Он разглядел даже округлый холмик между ее бедрами. Положение становилось просто нелепым.

— Ты всегда сидишь тут, как райская птица, пьешь бренди и, полуодетая, развлекаешь мужчин? — грубо осведомился Кэм.

Джина усмехнулась.

— Это и есть жизнь куртизанки? Признаться, я думала провести не столь мирный, а намного более… суровый вечер. Но я склоняю голову перед вашим знанием предмета.

Кэм промолчал. А что он мог ответить? Его жена оказалась той еще девственницей.

— Господи, вы уже совершенно побагровели, ваша светлость! — будто лишь сейчас заметив, воскликнула она. — Я предупреждала, что в моей комнате жарко. Но к ответу на ваш вопрос. Я предпочитаю мыться вечером, и мои волосы очень медленно сохнут. Во время работы я имею обыкновение пить бренди. Оно действует так успокаивающе, вы не находите? — Она почти ворковала. — После небольшого количества бренди я ощущаю приятное расслабление и ночью великолепно сплю.

«Ведьма. Она умышленно старается довести меня до безумия, только неясно зачем», — подумал он. Но это игра для двоих.

— Что же у тебя за работа, которую ты находишь столь утомительной моя дорогая? Как твой муж, я готов снять часть ноши с твоих плеч. — Кэм глотнул бренди и нагло ухмыльнулся. — Но супружеское участие в постели я нахожу более расслабляющим, чем спиртные напитки. Если бы я имел счастье быть женатым, я говорю о настоящем браке, я бы даже настаивал, чтобы моя жена еженощно успокаивала себя подобным образом. А еще лучше, чтобы я по мере сил помогал ей в этом достойном стремлении.

— О, какой бы счастливой женщиной она была. И сами бы управляли делами поместья? Или бы это ей пришлось нести двойную ношу?

Кэм хотел самодовольно улыбнуться, но вдруг нахмурился.

— Какие дела поместья?

Джина указала ему на кипу бумаг, лежавшую рядом с ее креслом.

— Вашего поместья, которым я временно управляю. Но после развода я, конечно, перестану этим заниматься.

— Я думал, всем занимаются Раунтон и Биксфидл. Какого дьявола они тебе докучают?

— Биксфидл не может самостоятельно принимать важные решения. Ты должен был знать, что в основном именно я занимаюсь всеми делами. Я уже писала тебе о проблемах.

— Но я не предполагал, что ты над ними работаешь. Я думал, Биксфидл просто консультируется с тобой раз или два в год.

— Конечно, — фыркнула Джина и снова указала на кипу бумаг. — Вопросы Биксфидла за этот квартал. И все требуют срочного внимания.

— Проклятие! — Кэм схватил первый лист. Это была записка Биксфидла по поводу налогов. — Кто эти люди? Генри Полдерой и Альберт Томас из Верхнего Гертона. Эрик Хорн и Бесси Миттинс из Нижнего Гертона.

— О, дорогой, Бесси опять ждет ребенка.

— Она прислуга в доме?

— Нет, эти люди живут в деревне. Ты же помнишь, что в поместье две деревни? Генри Полдерой был кузнецом, но прошлой зимой повредил руку и не может работать. У него три маленьких сына, все родились в один день. Это был замечательный день, Кэм! Миссис Полдерой очень просила меня быть крестной матерью. К счастью, я оказалась в деревне, когда родился первый ребенок, Генри. Я навестила своего крестника. У миссис Полдерой опять начались схватки, и на свет появился второй сын! Мы назвали его Джеймсом. Он такой красавчик. Не успели мы его обмыть и запеленать, родился Камден.

Джина кивнула.

— Он твой. Кажется, в деревне три Камдена, включая Камдена Уэбстера в соседнем приходе.

— Какого дьявола они называют своих детей в мою честь?

— Ты же хозяин поместья. Ты владеешь землей, на которой они живут, они зависят от твоей поддержки. Если ты лишишь их прав на выпас, они умрут с голоду. Если ты лишишь их денежных средств, они попадут в долговую яму.

Не зная, что ответить, герцог снова взглянул на лист, который держал в руках.

— А что случилось с Бесси Миттинс?

— Ничего, если не брать в расчет, что она без конца производит на свет детей.

— И чем зарабатывает на жизнь ее муж?

— О, мужа у нее нет, — весело ответила Джина. — Боюсь, она распущенная женщина. Она говорит, что не в состоянии пропустить ни одного двуногого, а таких, я думаю, в Нижнем Гертоне хватает. В этом отношении, — хихикнула она.

Кэм улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что присутствовала при рождении детей Генри Полдероя?

— Кроме первого. Но Джеймс и Камден родились при мне.

— Значит, с тех пор как я покинул Англию, произошли важные изменения? Могу поклясться, что раньше девственницам запрещали присутствовать при родах.

— Незамужним женщинам — да, — согласилась Джина.

— Но ты ведь не замужем, по крайней мере в полном смысле этого слова.

— Я — герцогиня. Для миссис Полдерой или Бесси Миттинс не имеет значения, когда ты покинул меня, в брачную ночь или на следующий день. Им нужна герцогиня и она у них есть.

— А почему мы платим за соседний приход? — спросил Кэм, заглядывая в лист. — Кажется, это земля Стаффорда?

— Он постоянно отсутствующий помещик. Ему плевать на своих людей, и они умрут с голоду, если мы не поможем. К счастью, наше поместье весьма доходное.

— А я считал, что это мы отсутствующие помещики, — удивленно сказал Кэм. — Я думал, ты жила в Лондоне.

— Жила, — слегка пожала плечами Джина. — Но последние пять лет я провожу около полугода в Гертоне. Нельзя успешно вести дела поместья без своего личного контроля и постоянного внимания.

— Будь я проклят, если не выгоню Биксфидла, — процедил Кэм: — Мои указания были предельно ясными. После того как мой отец стал прикован к постели, всеми делами поместья должен был заниматься Биксфидл.

— Я — герцогиня Гертон, — повторила она. — Я уже двенадцать лет герцогиня и восемь лет управляю поместьем.

— Я знаю, сколько лет мы женаты! — Он схватил второй лист. — Что здесь насчет твида?

— Я пыталась возродить производство твида в деревне, но последние несколько лет случались засухи, а без хорошего урожая овцеводство невозможно.

Внутри у Кэма начал образовываться неприятный комок вины, он швырнул листы на столик, но они разлетелись по полу.

Ты превращаешь хозяйство в благотворительное предприятие. Мой отец не похвалил бы за это.

— Если бы твой отец не выжимал отсюда каждый цент, ничего не вкладывая, мы бы не имели сейчас нищих арендаторов.

Кэм снова ощутил приступ вины. К счастью, он давно уже стал большим специалистом по игнорированию неудобных для него чувств, а потому тут же забыл об этом, позволив взгляду медленно скользить от ярких губ Джины к ее длинной стройной шее. Когда он, испуганный бурной реакцией на то, что было, в конце концов, только шеей, поднял голову, Джина протянула ему сложенный лист.

— Это письмо шантажиста, — сказала она, поднимаясь с кресла. — Могу я предложить вам еще бренди, ваша светлость?

— Почему вдруг опять «ваша светлость»? — раздраженно спросил герцог. — Только что ты называла меня по имени.

Плеснув себе буквально пару капель золотистой жидкости, Джина повернулась и взяла у него стакан.

— Ты мне надоел. Осмелюсь предположить, что подобное чувство ежедневно испытывают твои близкие знакомые, и вряд ли я от них отличаюсь.

Кэм уже хотел извиниться, но передумал. Он никогда не извинялся. Самое полезное, чему его научил отец, это никогда не признавать свою вину.

— Насчет моих близких знакомых ты, может, и права. Боюсь, Марисса порой выражает недовольство.

— Я в этом уверена.

Он ждал продолжения, но, поскольку его не последовало, наконец спросил:

• Предыдущая
• 30/68
• Следующая