Совок 2 (СИ) - Агарев Вадим - Страница 16

— Ага! Стесняется он! Как пердеть при мне, так он уже три месяца, как не стесняется, а замуж позвать, стесняется! Полгода живем вместе. Один аборт от него я уже сделала, больше не хочу! — изливалась наболевшим одна из собеседниц, — Если бы он с моим Витькой общий язык не нашел, давно бы уже его выгнала! Не дай бог, опять задержка… — сзади послышалось умеренное позвякивание приборами.

— Ну, ты женщина взрослая, знаешь, как предохраняться, — рассудительный грудной голос опять включился в разговор, — Зайди сама в аптеку, если ему лень.

— Не любит он с резинкой! Говорит, что это, как цветы в противогазе нюхать! — раздраженно ответила нервная разведенка с сопутствующим неликвидным активом по имени Витька.

Надо было как-то выбираться из невольной засады. Тетки сейчас насытятся и встанут, а встав, могут запросто увидеть меня. И получится, что я их подслушивал. То, что подслушивал, оно и так понятно, но лучше бы все повернуть так, чтобы неудобно было не только мне.

Уже намеренно не стесняясь, я шумно составил пустую посуду обратно на поднос и встав, выбрался из своей засидки. Понадобилось всего два шага, чтобы увидеть собеседниц. Две приятных во всех отношениях женщины, крепко за тридцать, с застывшими открытыми ртами, смотрели на меня. Я даже почувствовал себя Дедом Морозом в помывочном отделении женской бани.

— Прошу простить меня, дамы! Я стал невольным свидетелем вашей беседы и, чтобы как-то компенсировать свою вынужденную бестактность, готов дать совет специалиста! — тетки уже замкнули ротовые полости и постепенно приходили в себя.

— Ваш друг далеко не во всем неправ, милая незнакомка! Контрацептивы системы «кондом», в просторечии именуемые гандонами, действительно не самый лучший вариант в интимном общении. Особенно, если это отечественные изделия №2 армавирского завода, — обе советницы юстиции, обыкновенная и младшая, внимали, не перебивая.

— За счет своей толщины, они, конечно же существенно увеличивают размер мужского достоинства, но при этом сильно снижают его ощущения, а стало быть и романтические чувства к партнерше, — косясь по сторонам, продолжал я свой экспромт. — Я готов вам дать совет, как предохраняться, не прибегая к пошлой резине. Если вас это интересует, конечно, — я мельком взглянул на часы и удовлетворенно отметил, что к Клюйко Э.Ю. я вполне успеваю.

— Интересует! — голосом разведенки ответила барышня с майорскими звездами в петлицах.

Вторая дама, та, что с подполковничьим достоинством, просто с любопытством меня рассматривала. Делала она это молча, задумчиво ковыряясь вилкой точно в таком же творожнике, который я съел совсем недавно.

Я был сыт и благостен. Чтобы продолжать уже начатую еретическую хрень в формате достоверных рекомендаций, мне было необходимо определенное вдохновение. Что ж, в данный момент я им располагал.

— Чтобы избежать незапланированной беременности и даже уберечься от заболеваний, передающихся половым путем, достаточно перед актом любви поместить вовнутрь немного крема для бритья. Объема в пару горошин будет вполне достаточно. Я, кстати, пользуюсь «Флореной». И вам ее рекомендую! Тюбика вполне хватает на пару месяцев, — припомнил я расход пенного вещества, поскольку, действительно брился с «Флореной», — Если, конечно не вести разгульного образа жизни! — тут мне пришлось строго посмотреть на слушательниц, — А сейчас, милые дамы, прошу меня извинить, у меня еще есть дела в этом заведении!

Я вежливо кивнул внимающим женщинам и с достоинством удалился. Сначала к столу для грязной посуды, а потом пошел на второй этаж, разыскивать двести четвертый кабинет.

После обильного, а, самое главное, очень вкусного обеда, хорошего настроения у меня существенно прибавилось. Сегодня оно и так было непривычно неплохим за все последнее время. Поправилось оно после приватного общения с городскими бэхами.

Когда мы втроем оказались в коридоре, более стройный экономический правоохранитель предложил удалиться от приемной подальше к окну. Я пререкаться с ним не стал. Мордатый все это время мужественно молчал.

— Сергей Егорович, прежде всего прошу принять от нас с моим товарищем искренние извинения! Я вас сразу не узнал, а капитан Фомин вас вообще впервые видит. Еще раз прошу извинить! — для убедительности майор приложил руку к груди и незаметно пнул ботинок сотоварища.

— Да! — совсем еще недавно словоохотливый бэх, боднул упитанным лицом пространство перед собой и снова умолк.

Я, уже начавший смутно догадываться о природе происходящей метаморфозы, мудро молчал, без особого интереса рассматривая стоявших напротив. Так и не дождавшись какой-либо от меня реакции, майор продолжил.

— Я с группой товарищей привлекался для оперативного сопровождения работы вашей бригады, Сергей Егорович. Вы нам тогда инструктаж проводили по обыскам на мясокомбинате, не припоминаете? — бэх улыбался мне уже, как одноокопнику.

А я припомнил. Действительно, было дело. Сам я тогда старался своей непосредственной причастности к происходящим событиям перед местными особо не демонстрировать, но не всегда это получалось. Отказываться от поручений руководителя бригады было невозможно и время от времени приходилось высовывать свои уши. Теперь я точно припомнил, что и этот майор тогда присутствовал.

— Я, честно говоря, думал, что вы в Москву вернулись, а сегодня смотрю, вы или не вы… Я правильно понимаю, что работа по нашей области еще не закончена? — бэхээсник впился в меня глазами.

— Товарищ майор, вы же опер! — я многозначительно посмотрел в ответ.

— Понял! — бэх изобразил на лице полное понимание, — Можете быть уверены, от нас не протечет! — заверил меня любитель халявной женской обуви. — И, если что, мы всегда готовы помочь! — он протянул визитку.

— Помочь, это хорошо! Ты скажи мне, майор, — перешел я на «ты», — кто вам Брусенцова слил? Только не говори, что вы на него случайно или оперативным путем вышли! — доброжелательно улыбнулся я городскому коллеге.

— Врать не стану, ваши фарцовщика отдали. Нам показатели нужны, мы и обратились, — не стал запираться радетель за сохранность соцсобственности.

— Кто? — не унимался я, желая иметь понимание, кто из октябрьских колбасников шпилит на городских.

— Парамонов. Толковый опер, он к нам в город мечтает перебраться, –

ухмыльнулся наивности районного коллеги старший бэх.

— Вы с ним сами порешайте, чтобы он про Брусенцова забыл! И сапоги студенту верните! Все шесть пар, а то как-то нехорошо вы с ним обошлись, — настоятельно порекомендовал я старшим товарищам из городского УВД.

Теперь голос подал и второй товарищ. И они оба заверили, что озвученное мной недоразумение будет улажено уже сегодня. Я не стал уведомлять обувных флибустьеров, что их крестник в городе отсутствует, пусть помычутся, не все котам масленица. Расстались мы почти довольными друг другом.

Уже минут пятнадцать, глядя из коридорного окна на улицу, я сторожил дверь кабинета № 204. Сбоку от нее на стене висела скромная табличка, из которой следовало, что я нахожусь именно там, где должно. «Старший следователь по особо важным делам Клюйко Э.Ю.» было начертано на ней. Табличка была, а самого Клюйко Э.Ю. не было. Или он не хотел открывать на мой стук свою дверь. Я уже начал раздумывать, уйти мне отсюда молча или все-же засвидетельствовать свое почтение к Клюйко в соседнем кабинете. Исключительно для того, чтобы потом не быть голословно обвиненным этим Клюйко в неявке по его повестке.

— Заходите! — раздался за спиной голос, который я сразу узнал.

В замке двери по-хозяйски ковырялась мадам с таким чудным грудным голосом и с двумя большими звездами в петлицах. В каждой по две. Язык лейтенанта, он и есть мой главный враг, подумалось мне и я послушно пошел на заклание.

— Корнеев? — сытая хищница, показав мне мое место за приставным столиком, уселась в свое кресло.

В ответ я молча протянул через стол вместе с повесткой свое служебное удостоверение.