Выбери любимый жанр

Каприз дочери босса - Джеймсон Бронуин - Страница 26


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

26

— Да тебе и половины не съесть.

— Спорим? Я умираю с голоду.

Джек поднял тарелку, подцепил вилкой одну оладью и поднес к ее губам. Только после этого он заметил, что ее внимание приковано к его груди.

— У тебя мука… там.

— Ничего — не больно, — и ткнул ей в губы оладьей. Открывай рот.

Она подчинилась. Закрыла глаза и изобразила крайнюю степень удовольствия.

— Вкусно, а? — Он придвинулся ближе, чтобы почувствовать нежное касание ее рукава к своей руке, вдохнуть легкий ванильный запах ее кожи, насладиться ее божественным видом. Но и только.

Надкусив еще раз, она отодвинула его руку в сторону.

— Ты не должен меня кормить.

— Не должен. Но мне хочется.

— Никто не делал для меня ничего подобного.

Коротко вздохнув, она зачастила:

— Понимаешь, всегда кого-нибудь нанимали или за кем-то посылали. У меня были люди, которые для меня готовили и получали плату. Эй, ты ведь не ожидаешь, что твои услуги будут оплачены?

— Я ничего не ожидаю.

— Ты уже говорил об этом.

В тяжелом молчании Джек услышал шелест шелка: Парис шевельнулась. Он почувствовал, как что-то откликнулось в нем, глубоко внутри. Несколько фраз вдруг совершенно ясно расставили вещи по своим местам. Родители, выражающие свою любовь с помощью денег, жених, использующий ее деньги. Никого, кто чего-то ждал от нее самой. И она перестала ждать от людей чего-нибудь.

— Так, хорошо, тогда в связи со сказанным я должен признаться. — Он осторожно поставил тарелку на стойку, отступил назад и обхватил ладонями ее лицо. — Я лгал.

Некоторое время он позволил себе полюбоваться ее удивленно расширившимися глазами.

— Я многого ожидал от тебя, возможно, излишне многого. Потому, видимо, и стал убеждать себя, что ничего не жду. Самообман. А ведь времени постоянно не хватает. — Его губы приблизились к ее губам. Время и теперь поджимает, так что, может, начнем не торопясь, по порядку?

Ответом ему был неуловимый кивок.

— Сначала относительно того, что беспокоит меня больше всего. Терпеть не могу, когда ты отворачиваешься, словно у тебя в глазах мелькает какая-то мысль, сомнение, а ты ее скрываешь или отодвигаешь в сторону. Мне хочется, чтобы мы были честны друг с другом. Прямо говорили обо всем. Как думаешь, сможешь справиться?

Она облизала губы, глаза сосредоточенно глядели на его рот, словно ожидая, что из него выпрыгнут еще какие-нибудь неожиданные слова.

— Я попытаюсь. Для тебя. — Парис запнулась, поникла.

Джека кольнуло непонятное беспокойство.

— В чем дело? Хочешь сбросить с души какое-то бремя?

Она опустила глаза. Он почувствовал, как у него под ладонями зарождается ее улыбка.

— Есть кое-что, что мне хотелось бы сбросить с твоей груди.

Ее рука уже дотрагивалась до него, медленно стирая забытую муку. Потом она подняла глаза.

— Мне кое-что надо сказать, но трудно найти слова. — Голос был не громче шепота.

Джек встрепенулся, внезапно понимая, что нужды в словах нет.

— Я понимаю, — пробормотал он, сразу охрипнув от обуревающих его чувств — рвущихся наружу и затаенных, яростных и нежных, простых и сложных.

— Откуда ты так хорошо меня знаешь? — выдохнула она.

— Загадка природы.

Он склонился попробовать ее улыбку и, исполняя задуманное, понял, что снова лжет. Никакой загадки.

Просто любовь.

Глава 12

Джек неторопливо продолжал целовать ее, а перед мысленным взором Парис одна за другой появлялись яркие картинки. Идеальный дом Джека. Их дети и собачки. Ее новообретенные сестры, весело препирающиеся с ней у кухонной раковины.

Он нес ее в постель, и она млела от силы его рук, властности, с какой он прижимал ее к сердцу.

Вместе они опустились на простыни, и долго, необычайно долго он только и делал, что целовал ее с неспешной нежностью, пока ей не начало казаться, что он касается ее души, и она вынуждена была отодвинуться, чтобы не задохнуться от безмерности собственной любви. И только тогда он дотронулся до нее большими умными руками, скользящими по шелку и по коже. Но Парис уже перестала понимать, где кончается одно и начинается другое.

— Я дал обещание не спешить, — прошептал Джек ей в шею, распахивая халат. Губы тронули ее горло, учащенное дыхание коснулось сосков, язык изучил пупок.

Каждое прикосновение поражало новизной открытия, словно он обнаруживал новый диапазон чувств, мог проникать сквозь кожу глубже и глубже. В те места, о существовании которых она и не подозревала.

Она поспешно начала раздевать Джека, горя от желания коснуться его, прижаться грудью к груди, сердцем к сердцу.

— Медленно, — напевал он у ее губ. — Медленно. И снова целовал. Целовал и целовал, пока Парис не затрясло как в лихорадке. И тогда он лег рядом, позволяя ее ладоням скользить по его длинной, жесткой спине, кончикам ее пальцев — находить скрытые места, прикосновение к которым исторгало хриплые выдохи из его легких, сводя его с ума.

— Прекрати!

И она прекратила, потому что не хотела, чтобы он сходил с ума, даже по ней. Необходимо сохранить ему здравый рассудок, чтобы он не упустил ничего из того, что скажет она кончиками пальцев и губами или жарким искрящимся взглядом, ни единой вещи из того, что выразить словами невозможно.

Он спустился вниз по ее телу, тепло его рта оказывалось одновременно везде, мучая ее продуманностью, даря так много и все равно недостаточно. Его жадные губы то сдерживали свою жажду, то внушали безумное по своей силе неистовство, то успокаивали, то поощряли и призывали еще чуть-чуть потерпеть.

Потом она ощутила неожиданное прикосновение его волос у себя между ног и задрожала от желания и любви. Но поцелуй — в запретное! — сразу прервал дрожь, сотрясающую тело А он уже ласкал ее все сильнее, и восторг трепетал и переливался в ее теле как жидкое серебро. Она стиснула руками простыню, стараясь сдержаться, не желая блаженства без его вторжения.

О, как болезненно билось в ней желание сказать ему об этом, но он уже пропал, отодвинулся, нащупывая джинсы, и сожаление стерло с ее губ какие-либо слова. Вдруг они оказались рядом, обнаженные, с горячей кожей. Он медленно поднял ее руки, их пальцы переплелись.

— Сейчас, — прошептал он, когда их взгляды встретились. И она открылась ему навстречу, и он опустился на ее тело.

Почему никогда раньше она не испытывала такого изысканного наслаждения? Потому что оно существовало только здесь, в этом месте, именно с этим человеком.

Их тела слились, она изогнулась и обхватила его ногами, затягивая глубже в себя, в тот восхитительный жар, исходящий из глубины ее тела.

— О, да, — шептала она, изгибаясь под ним, словно ища блаженства, уже окружающего их мерцающим ореолом. Он ответил гортанным выкриком, который мог быть и мольбой, и молитвой одновременно. Она приподнялась, следуя за ним в медленном танце, царапая его ногтями, пытаясь найти твердую опору для кружащихся в бешеном водовороте ощущений.

Он застонал, звук родился глубоко в груди, разрастаясь, и внезапно тело его забилось в судорогах, обрушилось на нее всей своей тяжестью, заражая и ее своими стремительными движениями.

Она прижалась к нему, удовлетворенная, потому что наконец-то смогла выразить свои ощущения не словами, а своим телом и своим сердцем.

Поздним утром Парис разбудил звонок телефона.

Спрятав лицо в подушку, она нащупала трубку, лежащую у кровати, потащила было ее к уху, но услышала низкое бурчание мужского голоса, правда, не из молчащего аппарата у нее в руке. Она перекатилась на спину и сфокусировала внимание сначала на широких плечах, вздымающихся на другой стороне кровати, а уж после на сотовом телефоне у его головы.

— Без проблем. В пятницу предварительная оценка…

Парис рухнула на подушку. Воскресное утро, а он вскакивает с постели для деловых переговоров, забыв, что существуют выходные и праздники. Совсем как отец.

Боль осознания не была чем-то неожиданным, скорее оно все время жило в ее мозгу, ожидая удобного случая, чтобы получить подтверждение своей правоты. Она всегда знала, с первой встречи с Джеком, что он за человек. Неделями следила за ним, всякий раз отмечая, что живет он только для работы. Знала, что он не тот, в кого ей следовало влюбиться, но что поделаешь, если именно так она и сделала — из глупого упрямства, в нелепой, тщетной надежде. Люди, подобные ее отцу, никогда не меняются.

26
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело