В чертогах памяти (СИ) - Грэй Саймон - Страница 15

— … пробежали через весь рынок! Поопрокидывали лотки, товар весь скинули и давай топтать! Пи…сы! А знаешь, что они орали при этом?

— Что?

— «Долой мутантов»! Как тебе???

— Дорогая, там дети пришли, — попытался перевести тему отец.

— Так! Вы нашли этого оболтуса? — накал страстей в голосе Панацеи немного снизился.

— Нашли, мама, — покорно ответил Саймон, показываясь в коридоре, но стараясь не приближаться к разбушевавшейся родительнице.

— Тогда мойте руки и живо за стол! Всё остыло уже!

Столпившись вокруг раковины, дети пустили маленькую струйку воды, опять навострив уши. Зная характер матери, продолжение не могло не последовать…

— Гурам Тимурович попытался защититься, так ему глаз подбили и чуть руку не сломали!

— Да уж, Гурам Тимурович у нас тот еще мутант…

— Ты что-то имеешь против Гурама Тимуровича? — с металлом в голосе поинтересовалась Панацея у мужа. — Между прочим, всю зелень, которую ты так обожаешь, я беру только у него.

— Ничего не имею, — быстро поправился Джейсон, поняв, что шутка не прошла. — А что сказала полиция?

— А что полиция? Развели ручками, пообещали разобраться. Правда, потом Борисыч шепнул, чтобы мы были поосторожней. Сказал, что это уже не первое подобное нападение в городе и ожидаются еще.

— Хреново.

— Да уж совсем не весело. И куда только Дикенсон смотрит? Всем понятно, что это засранцы из «Чистоты Господней» постарались. Давно пора гнать из города это мутово отродье с их идеями!

— Кхм! — прочистил горло отец.

— Милый, ты у меня самый хороший, добрый и красивый мутант в мире! — проворковала Панацея. — Дети, долго вас ждать?

Давно помывшие руки дети потянулись за стол.

— В любом случае, если Борисыч сказал, что всё хреново — всё действительно хреново, — продолжил тему отец. — Ему виднее.

— А папа ругается! — хихикнула Наташа.

— Папа — не ругайся. Наташа — ешь давай, — отруководила мать. — И что нам теперь делать, после таких советов? Ходить по улице оглядываясь?

— Не знаю, — признался Джейсон. — Может и впрямь в дружину вступить, как Михаил Семёнович предлагает.

— Ага! И что вы будете в этой дружине делать? Ходить по улицам и пугать прохожих лицом?

— Будем ловить таких вот заср… хулиганов и сдавать в полицию, — отрезал отец. — Не хочу, знаешь ли, чтобы тебе, как Гураму Тимуровичу, фонарь под глазом поставили.

— А мне-то за что? — искренне удивилась Панацея.

— За мужа и детей. От всей этой истории просто воняет ребятами из Карлсбурга с их идеями расовой чистоты. Не удивлюсь, если они и спонсируют церковь «Чистоты Господней». А политику нациков по отношению к женам и мужьям мутантов ты прекрасно знаешь.

Матушка на мгновенье задумалась, а потом строго посмотрела на детей:

— Так, взяли тарелки и дружно пошли в зал — покушаете там.

— Ну ма-а-ам! — заканючила Наташа, поняв что их лишают чего-то интересного.

— Не «мамкай» мне! Взяли тарелки и в зал — нам с папой поговорить надо. Дэвид, проследи, чтобы она съела весь салат!

Устроившись в зале, дети опять напрягли слух. Однако в этот раз все было бесполезно — родители предусмотрительно закрыли дверь и из кухни доносилось только неразборчивое бурчание.

— Не нравится мне всё это, — сказал Дэвид, задумчиво возя вилкой по тарелке.

Саймон только рассеяно кивнул. Он пытался сообразить, как услышанные факты повлияют на его будущие отношения с Леночкой.

***

Практически на самом юго-западе Вольных земель стоит небольшой городок с довольно странным для русского уха названием — «Сити». Если кто-то из немногочисленных любопытствующих интересуется, откуда оно взялось, то им на выбор предлагается несколько версий. По одной из них два брата, ныне известных под фамилией Лаки, проигравшись в пух и прах в Рас-Вегасе, решили создать свою собственную империю азартных игр. Попав в небольшой городок, через который, на тот момент, шло весьма интенсивное движение караванов в ныне не существующий Осинск, братья развернулись по полной. Открыли несколько казино и баров, просочились в городской совет, и на очередном собрании протолкнули смену старого названия на новое, которое в полном написании звучало как «Biggest Little City in the World»[2]. Естественно, людская молва быстро сократила его до более скромного «Сити».

Другая версия включала в себя потерявшийся американский эсминец, бороздивший водные просторы в поисках лекарства от вируса Лихорадки Судного Дня. Третья повествовала о герое по имени Ситибор, в одиночку победившего многочисленную банду и спасшего жителей от неминуемой смерти. Правда же была гораздо более интересной, но, к сожалению, давно скрылась в многочисленных архивах городского совета.

В конце апреля 2090 года, группа американских туристов, по приглашению русских друзей, решила отдохнуть дикарями на берегу Цимлянского водохранилища. Причем «дикарями» практически в полном смысле этого слова — из электронных устройств и средств связи, у них был только аварийный маяк и старенький пейчер, который за всё время никто так и не включил. Добравшись самолётом до Ростова-на-Дону, туристы на автобусе добрались до небольшого городка Калач-на-Дону, из которого и отправились на отдых. В тот момент о вирусе еще никто не слышал…

Когда отпуск закончился и дикари вернулись в городок, тот встретил их обезлюдившими улицами и начинающими разлагаться трупами. Пытаясь разобраться в ситуации, туристы так и остались в городке, постепенно собирая вокруг себя немногочисленных выживших. Однако выговаривать не самое простое название «Калач-на-Дону» они так и не научились. Для них город так и остался просто «City». Почему именно «City», а не «Town» уже никто и не помнит. Вполне возможно, на тот момент это действительно был «Biggest Little City in the World»…

На фоне этой истории еще более захватывающе звучит история Шеймуса Грэя, английского моряка с шотландскими корнями. Отслужив почти восемь лет на военном флоте, откуда его уволили за буйный нрав, Шеймус долгое время скитался по морям, нанимаясь матросом то на одно гражданское судно, то на другое. В день, когда «КЕДР» выпустил вирус, он служил на грузовом корабле «Лунный король», вставшем на разгрузку в порту Севастополя. Подхватив вирус ЛСД, Шеймус провалялся в инфекционном отделении, выздоровел, но… Но в этот момент уже было понятно, что старого мира больше нет. Плюнув на всё, моряк решил посуху добираться до Франции, надеясь раздобыть там какое-нибудь плавсредство, форсировать Ла-Манш и вернуться домой. Затея удалась лишь частично. Он пересёк Крымский полуостров, после чего заблудился, прибился к одному из поселений выживших, был изгнан, прибился к шайке мародёров, поругался с главарём, был изгнан, прибился к другой шайке и в её составе отправился в набег на городок, в котором, по слухам, население просто купалось в роскоши. После непродолжительной, но ожесточённой схватки, банда была уничтожена, а немногочисленных уцелевших поволокли на виселицу для показательной казни. И болтаться бы Шеймусу рядом со своими «товарищами», если бы на эшафоте он не принялся поливать своих палачей отборной бранью на родном английском. Услышав знакомую речь, кое-кто из жителей города решил поговорить со странным налётчиком. В результате непродолжительных переговоров, англичанину дали шанс заслужить прощение и начать новую жизнь. Так в Сити появился еще один житель, а в городских архивах — очередная английская фамилия. На старости лет Шеймус описал все свои приключения в подробных мемуарах, используя для изложения язык предков. Что сделало их кошмаром всех Грэев младшего и среднего школьного возраста, поскольку данные мемуары всегда были основным материалом для изучения английского языка в семье.

Впрочем, Саймона приключения предка сейчас волновали меньше всего. В свое время он уже отмучился с этими фолиантами, которые одни потомки сохранили для других потомков в виде книги и электронной копии, затратив на это нехилую сумму в золотых кредитах — железячники дорого брали за свое технологическое превосходство. Зато его очень сильно волновала Леночка, которую он, как бы невзначай, подкарауливал на углу проспекта Дикенсона (названного в честь героического предка нынешнего мэра) и улицы Федосеева.