Войд. Том 2 (СИ) - Бредвик Алекс - Страница 5

— Это просто очки, — вздохнул я, сдерживая эмоциональную волну, так как мне было жутко интересно, откуда всё же ему известна моя фамилия. — А вы так и не ответили на мой вопрос.

— Я встречал вашего деда, — спокойно и с лёгкой улыбкой ответил Чкалс. — Хороший был человек, правда, ему не повезло… Он стал…

А потом ученый затих, несколько нахмурившись, более пристально всматриваясь в меня. Он явно что-то знал, но делиться эти не хотел, а мне, ой, как надо было узнать всё, что привело к столь бедственному положению мою семью.

— В общем, потом вы сами все узнаете, — хмыкнул себе под нос старик. — Одно скажу, вы несколько более грубый, чем ваш родственник, тот ко всем относился доброжелательно.

— Просто я не доверяю каждому встречному, — недовольно высказался я, уходя снова в «палатку». — Оружие останется у нас, это пока единственный эффективный способ защищаться от наших противников. Но я обещаю, что мы вернём вам прототип, когда доберёмся до базы.

— А по пути вы мне расскажете обо всём, что испытали во время его использования! — с присущим только учёным безумием очень вдохновленно потребовал профессор, из-за чего у меня снова побежали мурашки по коже.

Только допросов мне не хватало…

Трое суток мы шли без каких-либо происшествий, разве что профессор вечно ныл, что у него болят ноги, что он не может идти, что он устал. Если за первый день мы смогли преодолеть более пятидесяти миль, то за последующие три всего девяносто! Наша скорость сильно упала, а вонь, уже, правда, еле уловимая, всё ещё присутствовала.

Чтобы избавиться от вони, мы даже специально обливались водой с хлоркой, точнее водой, в которой было растворено очень большое количество обеззараживающих таблеток, но толку это особого не принесло. Вот и шли мы с постоянным чувством того, что нас преследуют.

На вторые сутки Пульсару удалось подстрелить какую-то помесь кролика с лисицей: рыжая расцветка, белый кончик лисьего хвоста, морда как у лисы, лапы как у кролика, как и уши. Я даже был в некоторой прострации от вывертов дикой природы, но что есть, то есть, от этого никуда не денешься.

Мясо оказалось отвратительным, очень и очень жёстким, при этом жевалось словно жвачка, то есть вообще не пережевывалось. Резина одним словом, но всё же это было настоящее мясо, а не те консервы и полуфабрикаты, что были у нас в суточных пайках. Даже профессор не жаловался на свойства мяса, так как… Ну это же мясо!

На пятые сутки задница пришла оттуда, откуда мы даже и не ожидали, а именно она случилась в лице профессора. Лес оказался всё же не совсем безжизненным, просто рядом с нами очень мало живности водилось, а вот если отойти немного в сторону, то её было, ой, как много, особенно мишек наподобие того гиганта, которого мы встретили в первый день. Но млекопитающие в основном не проявляли к нам никакого интереса, для них мы представляли реальную угрозу, они это понимали, мозги всё же несколько развиты, а вот земноводные… Эти склизкие твари были вообще без тормозов, им было плевать кто мы, что мы и как мы… Некоторые особо прыткие змеи пытались укусить нас через листы брони, но у них этого не получалось. Но вот профессор оказался более лёгкой добычей для них.

— Вот чёрт! — крикнул мой «родственник», когда решил сходить по зову природы. — Тут сейчас профессор копыта откинет!

— Чего? — откровенно ничего не понял я, но Пульсар среагировал на выражение Лаки очень быстро, буквально выхватил из-за пазухи медицинский прибор и метнулся в сторону звуков.

Мне даже стало интересно, что именно произошло, а когда увидел, то примерно понял простонародное выражение «откинуть копыта». Профессору буквально в лицо впилась змея. Она была не особо большая, примерно с мою руку длиной, но судя по тому, что тело учёного уже бьётся в судорогах, она весьма ядовита и при этом продолжает вкачивать в старичка яд.

Пульсар, видимо, много перенял от своего деда, он смог двумя руками широко раздвинуть пасть змеи, а потом вообще разорвать её, чтобы та больше не могла кусаться. Ну и, конечно, змея подохла. Дальше всё пошло по стандартному плану: быстрое сканирование организма, определение по структуре яда необходимого антидота, ввод антидота и всё… На большее аппарат сейчас был не способен.

— А вот теперь только ждать, — раскрыл свой шлем Пульсар, смахнув металлом перчатки со своего лба капельки пота, что там образовались. На моей памяти он сделал это впервые за всё пребывание на этой планете. — Система говорит, что антидот должен полностью подействовать в течении от десяти до ста часов… В нашем случае я бы рассчитывал на сто часов, яда там много.

— Зато он теперь, наконец, замолчит, — с облегчением в голосе сказал Лаки, даже невольно улыбаясь, из-за чего мы с Пульсаром мельком глянули на него, а потом друг на друга. — А что?

— Да нет, — пошевелил я губами в разные стороны, стараясь подобрать слова повежливее. — Ничего такого. Просто человек старый, умный, общительный, может, хочет с нами своими достижениями поделиться…

— Да он достал! — словно вылил ушат воды на меня Пульсар, чуть ли не крича. — Он только и делал, что «бу-бу-бу-бу» да «бу-бу-бу-бу». Надоело! Я даже рад, что он, наконец, поспит подольше. Эх… Аж мозгам приятнее стало от того, что там появилась мысль, что несколько дней он будет молчать.

— А ещё мы будем снова быстрее идти, — сделал я невинный вид, мило улыбаясь, из-за чего поймал сначала два недоумевающих, потом удивлённых, а следом обиженных взгляда. — А вы чего хотели? Это вы тут по силовому принципу развиваетесь, я на скорость ориентирован, так что… Это ваша участь. Как бы это глупо не звучало, ноги в руки, профессорские, конечно, и вперёд!

— Почему я так и думал? — задал, по всей видимости, риторический вопрос Лаки, после чего медленно и очень тяжело выдохнул, выражая своё негодование, а затем поднялся на ноги, в прямом смысле слова взяв в руки ноги профессора. — Мы опять первые? Идём впереди?

— Ага, — не скрывая сияющей от счастья улыбки на лице, сказал я, медленно кивнув.

Эти двое ещё только совсем чуть-чуть отхлебнули горя с этим седовласым, а вот он меня доставал по полной программе. Первые сутки он меня расспрашивал, как его прототип смог интегрироваться в систему, что там есть, как оно отображается, при этом он не то что просил, а требовал рассказывать всё в мельчайших деталях, буквально докапывался до запятой. И всё время переписывал сказанное мною в блокнотик, что лежал у него во внутреннем кармане на молнии. Продуманный оказался.

Вторые сутки он просто расспрашивал у меня про моё аномальное зерно, спрашивал, как именно я ощущаю пространство. Когда я ему сказал, что я вообще никак не могу управлять своим зерном, то он подумал, что я его обманываю, даже обиделся на это, но его хватило буквально на пятнадцать или двадцать минут, после чего он начал жаловаться на то, что у него болят ноги, что он старый и уважаемый учёный, что ему ещё многое предстоит сделать, ведь он не такой уж и старый… Ну и всё в таком же духе.

Заткнулся он реально надолго только в тот момент, когда я на него наорал, что он привлекает внимание диких животных, что нас спокойно могут порвать на части, что от его великого самомнения останется лишь один пустой звук, так как он сам перестанет существовать. Вот после этого он реально шёл с обиженным, но вместе с тем задумчивым видом, а это предвещало беду.

Третьи сутки он уже ко мне меньше приставал, больше общаясь с Лаки и Пульсаром, те иногда ему даже ответить не могли, так как просто не понимали вопроса, из-за чего старикан хитроумно подкалывал их, а я тихо ржал, идя следом за ними. Но при этом я постоянно держал в готовности плазменную винтовку, чтобы была возможность оперативно устранить вероятную опасность.

А вот сейчас мы шли в абсолютной тишине, это даже радовало. Наша скорость передвижения тут же возросла, так как не нужно было ожидать медленно бредущего профессора. Так что по итогу на пятые сутки мы преодолели всего сто восемьдесят миль из пяти с лишним сотен.