Греческие каникулы (СИ) - "Панчуля" - Страница 94

Ткань натягивается на шее и заставляет её двигаться больше, глубже. Губы плотнее смыкаются, заставляя Драко протяжно простонать.

— Блядство, — он хрипит. Движения хаотичны, невозможно поймать один единственный темп.

Мужское рычание приятной волной растекается в пространстве. Подталкивая Гермиону на нечто большее. Будто именно этот звук наполняет её жгучей похотью.

Он направляет, тянет за ленту и сильнее дергается. Ткань соскальзывает с рук, падает перед ногами. Драко вновь обхватывает её волосы. Свободная рука перемещается на член, помогая себе достичь большего удовольствия.

Впалые щеки, блестящий взгляд и всхлипы. Он срывается, оттягивает её волосы и голову назад. Дрожит и напрягается. Член скользит по губам и отстраняется. Драко следит за влажными ртом и розовым языком, проходящим по губам.

Пальцы сильнее сжимаются в волосах, а громкое рычание разлетается на открытой местности. Резкое возрастающее напряжение. Оно становится нестерпимым и уничтожающим. Он кончает на оголенную вздымающуюся грудь. Громко и резко. В миг наступает расслабление и блаженство, окутывающее его целиком и полностью.

Ноги плохо держат, что заставляет его сделать шаг в сторону и присесть на край дивана. Внимание переходит на девушку. Дрожащую, румяную и безумно привлекательную. Волосы взбиты в хаосе, а на шее можно рассмотреть тонкую красную линию.

Переведя дыхание, он подхватывает палочку и очищает дрожащее женское тело. Натягивает шорты и подходит ближе, присаживаясь рядом с ней.

Путы через несколько длительных минут спадают с её тела, оставляя острое послевкусие. Яркие красные следы контрастируют на теле в тех местах, где веревки обвивали кожу. Он притягивает её ближе к себе и удивительно нежно, ласково заключает в объятиях.

Пальцы плавно поглаживают покраснения, стараясь заглушить остатки возможной боли и дискомфорта. Он чувствует, как мелкая дрожь пробирает её тело, а его тяжелое дыхание старается нормализоваться.

— Ты потрясающая, — он утыкается носом в висок, теряясь в аромате, — нежная, чудесная, — Драко шепчет, давая понять, насколько она важна. Давая ощутить безопасность и заботу, которую он готов ей дать.

Закусывая губу, Гермиона крутится в небольшой душевой, куда ей удалось вырваться с безумным возбуждением. Вытираясь полотенцем, она пытается успокоить дыхание и учащенное сердцебиение. Она безумно его хочет, до одури. Но какое-то чувство в груди толкает её сбежать вниз, схватить сумку и закрыться в ванной.

Она рассмеялась. Сейчас это кажется таким глупым и детским. Она поправляет влажные волосы, открывает сумочку и, достав заколку, подкалывает кудри. В отражении зеркала замечает сложенный тонкий темно-синий халат. Прикусив губу и повернувшись, приподнимается на носочках и достает вещь.

Шальная мысль проскакивает в голове и заставляет её сильнее прикусить губу. Она все ещё не знает, что руководило ей, когда она собирала сумку. Но то, что она собирается сделать, вызывает в ней волнение. Даже с теми знаниями, которые у неё есть.

Продолжая покусывания, она открывает шире сумку и копошится в ней. Попытки найти необходимую вещь заканчиваются успехом почти сразу. Нервно выдыхая, достает маленький сверток и раскрывает его. Поверх халата, и развернутой плотной ткани лежит кожаная портупея.

Сердце сжимается, мысли путаются, а пальцы хватают аксессуар и с волнением пытаются натянуть на себя. Тонкие ремешки приятно обтягивают кожу, выделяют грудь, обхватывая её и чуть приподнимая. Прохладные железные вставки отдают контрастными ощущениями в момент прикосновения к горячему телу.

Она дрожит и нервничает. Расправляет халат, переводит дыхание и надевает его на оголенное тело. Пояс туго затягивается на талии, так, что можно почувствовать легкое давление. Щеки румяные от возбуждения и горячего душа, губы алые от ужасной привычки их прикусывать.

Пара минут спокойствия для собственного успокоения, и она открывает замок на двери, отодвигая её в сторону. Маленький проход не такой темный, как был ранее. Из открытой двери льется свет, что толкает её направиться в ту сторону.

Босые ноги ступают по мягкому покрытию. Волнение внутри неё смешивается с безумством и желанием. Создавая свой собственный гремучий коктейль.

Останавливаясь в дверном проеме, она опирается на косяк и оглядывает помещение. На постели лежит Драко, ноги стоят на полу, а руки в замке под головой. От её движений, он приподнимается и опирается на локти. На губах отражается мягкая улыбка, легкая и искренняя.

Нервно поглаживая халат, Гермиона двигается вперед, проходя по довольно вместительной каюте. Деревянный встроенный стол, пара закрытых полок, двуспальная кровать. Открытое окно, в которое врывается свежий морской воздух.

Это уютный и продуманный до мелочей дом на воде. Каюты — комнаты, гостиная, зона на открытом воздухе. Даже есть вместительная кухня с полным набором посуды, которая вызвала в ней особый интерес. Точно дом.

— Ты не хочешь принять душ? — она облизывает пересохшие губы, медленно проходя возле стола. Вопрос звучит вскользь, а внимание забирает деревянное покрытие, будто она никогда не видела ничего подобного.

— Здесь две уборные, в которых есть душ и все необходимое.

— Значит… — она морщит нос.

— Да, — они поняли друг друга с полуслова.

— Драко… — она выдохнула. Вновь сильнее сжав кусок халата и переведя взгляд в его сторону.

— Что? — он склонил голову, наблюдая за ней.

— Я… — волнение подрывает голос, что заставляет её проглатывать некоторые слова, — знаешь…

— Гермиона, — Драко оттолкнулся от постели и поднявшись подошел ближе к ней.

Она шумно выдохнула, когда пальцы обхватили её подбородок, поднимая голову выше. Гермиона сильнее сжала челюсть и кое-как улыбнулась.

— Слушай, я не…

— Гермиона, — от произнесенного его губами именем она немного вздрогнула. — Что тебя так волнует?

— Я… ничего такого, — близость заставляет её дрожать.

— Скажи мне.

— Я хочу кое-что сделать, но не знаю, как ты отре…

— Отреагирую? — он оборвал её, не дав договорить. — Гермиона, ты можешь делать все, что тебе вздумается. Мерлин, — он сжал челюсть, переводя дыхание.

— Уверена, ты много раз видел что-то подобное, я — не образец…

— Гермиона.

— И ты, конечно, довольно искушен всем этим и…

— Грейнджер!

Она замолчала, смотря в серые омуты, которые казались почти черными.

— Я не видел ничего более волнующего в своей жизни. Ты сводишь меня с ума, ты понимаешь это? Хотя бы на секунду, осознаешь? Я прилагаю все возможные усилия, чтобы не наброситься на тебя прямо сейчас.

Говорил ли он правду? Гермиона не знала. Но она точно знала, что каждое его слово заставляло ее чувствовать себя единственной и такой желанной прямо здесь и сейчас.

— Что именно ты хотела сделать? — он почти умолял.

— Сделать… Да… — её голос был немного неуверенный, она облизала губы и вновь тяжело выдохнула.

— Я хочу, — тишина, — хочу, чтобы ты посмотрел на меня…

— Я смотрю, я…

— Не перебивай, пожалуйста, — она прикусила губу, всматриваясь в мужское лицо. — Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня. Хочу, чтобы ты смотрел на меня, любовался, когда я буду… — она сглотнула слюну, — я бы хотела, чтобы ты посмотрел… посмотрел, как я буду… на меня, — у неё всегда был широкий словарный запас, но сейчас она не могла сложить одно единственное предложение, чтобы донести свою мысль.

Он застыл, застыл от понимания. Сейчас было трудно сообразить, как ему следует ответить. Она ни черта не понимала, Салазар ее подери! Он сам готов умолять её сделать все то, что она хочет. Сделать все, чтобы она просто продолжала. Святой Мерлин!

Он плохо осознавал, в какой именно момент случилось все это. То, что происходит между ними. То, что заставляет так искренне любоваться, волнительно и так желанно смотреть на неё. В тот первый вечер, когда он увидел ее такой свободной, танцующей босиком и отдающейся этому месту без остатка? Или тогда, когда она после трех бокалов вина убегала от него по острову. Или когда она хваталась за него, как за спасательный круг в подземельях…