Передозировка - Джонс Рада - Страница 37

Он поцеловал ее и попросил номер телефона.

Она в ответ попросила его номер.

Он улыбнулся: недавно потерял телефон и еще не успел купить новый.

Он дал ей немного чудо-таблеток.

— Прежде чем их принимать, убедись, что в ближайший час рядом никого не будет. Никогда не принимай больше одной!

Он позвонил через несколько дней. Таблетки как раз закончились. Они отправились в уютную гостиницу, где пили вино и принимали таблетки. Он ласкал ее своими губами. Это было даже лучше таблеток.

В следующий раз они занялись любовью. Какая сладкая боль! Тейлор решила, что любит его и останется с ним навсегда.

Он дал ей еще таблеток для друзей. Она хотела оставить их себе, но он возразил:

— Не бойся, у нас их полным-полно, — сказал он. — Не жадничай.

Она угостила таблетками друзей, потом еще раз.

Когда они снова захотели добавки, таблетки были уже не бесплатными.

— Десять долларов за штуку, — сказал он.

Ей они ничего не стоили. Он любил ее и хотел, чтобы ей было хорошо.

Он очень ею гордился, когда она принесла деньги.

Беременность стала неожиданностью. Они всегда пользовались презервативами, если не занимались оральным сексом. Тейлор начало подташнивать. Она купила тест и получила положительный результат.

Он был недоволен.

Ей хотелось сохранить ребенка. Она любила его самого и полюбила бы его дитя.

Он не соглашался:

— Младенец родится настоящим чудищем после такого количества наркотиков. У него вырастет две головы или кисти рук будут торчать прямо из плеч.

Он показал ей фотографии. Она расплакалась, ее вырвало. Убитая горем, она наконец согласилась на аборт, но нужно было согласие родителей.

— Через несколько дней я отвезу тебя к бабушке, — сказал он. — Пусть твои родители немного поволнуются. Когда они тебя найдут, то будут согласны на любую твою просьбу. К тому же не придется ходить в школу.

— Но я буду скучать по тебе!

— Я тоже буду по тебе скучать, детка. Но это всего на несколько дней.

Ехать в Джорджию было весело. По пути они остановились на ночь в гостинице, пили вино, глотали таблетки и занимались любовью, как никогда прежде. Он высадил ее у бабушкиной двери.

Через несколько дней она позвонила отцу. Виктор был так рад ее слышать, что она почувствовала себя виноватой. Но быстро утешилась.

Родители ее даже не ругали. Но все равно отказывались дать согласие на аборт. Они хотели знать, кто отец ребенка. Тейлор никак не могла придумать, на кого свалить вину, и слепила для Эммы историю об изнасиловании. Это сработало.

Осталось всего несколько дней.

Ее сердце пело от счастья.

Наступил вторник. Для Тейлор это был День с большой буквы. Эмму трясло от страха.

Прикусив нижнюю губу, чтобы сосредоточиться, Тейлор красила ресницы. Зачем ей тушь, если она едет на аборт? Наверное, для уверенности. Я ведь крашу губы перед тем, как идти на вызов. Так или иначе, лишь бы дочке стало легче.

Эмма проверила телефон — нет ли чего-то срочного по работе. Пока все спокойно. Она допила третью чашку кофе и посмотрела на Тейлор. Девочка казалась бледной, хрупкой, но совершенно спокойной.

— Ты уверена, что хочешь через это пройти?

— Да! Я тебе уже сто раз говорила.

— Ты могла бы пожить у Маргрет, а потом отдать ребенка на усыновление. Могла бы при желании поддерживать связь с малышкой. Видеть, как она растет.

— Видеть, как она растет?! — Тейлор обернулась, сверля взглядом Эмму. — Я не хочу видеть, как она растет! И с чего ты решила, что это девочка?

— Ну, видеть, как он растет. Ребенок. Неважно какого пола.

— Это будет не ребенок. После принятых наркотиков получится урод. Без рук или без ног. Огромная жаба. Я видела фотки.

— Какие фотки?

— Фотки уродов, которые рождаются у матерей-наркоманок.

— Ну, это зависит от наркотика и от того, сколько и с какой периодичностью…

— Нет! — Тейлор выскочила, громко хлопнув дверью.

Жаль, что нельзя выпить вина вместо кофе.

Эмма не особо беспокоилась о гипотетическом внуке или внучке: она была паршивой матерью и как бабушка едва ли отличилась бы. Но Тейлор ее тревожила.

Однажды она поймет, что избавилась от собственного ребенка. Она себе этого никогда не простит. Аборт не отменишь. А если отдать ребенка на усыновление, у Тейлор будет время подумать.

Они приехали к парому, где уже ждал Виктор, и пересели в его машину.

— Тейлор, ты уверена? — спросил он.

— Не начинай! — рявкнула Тейлор. — Даже не заикайся об этом!

— Но если ребенок…

— Сказала, не начинай! Я уже выслушала лекцию с утра, спасибо! Не говоря уже о том, чего я наслушалась за последнюю пару недель! Решение принято.

Она уткнулась в телефон. Разговаривать было бесполезно.

Чем же мы такое заслужили? Мы любили дочь, заботились о ней, покупали все самое лучшее. Да, у меня вечно не хватало на нее времени. У Виктора тоже. Он подарил ей дорогой велосипед, новейшую модель телефона… но бросил ее ради другой семьи. Мы оба подвели Тейлор.

В больнице медсестра увела дочку, а Виктор с Эммой сели ждать в холле. Виктор читал старый журнал — правда, держал его вверх ногами, но сам, похоже, ничего не заметил.

— Ты молился? — спросила Эмма.

— Да. По привычке. Я больше не знаю, во что верить.

— И о чем ты молился?

— О будущем Тейлор и о том, чтобы на нее снизошло просветление и позволило принять верное решение. Но больше всего я просил о прощении.

— За что?

— За то, что сделал с дочерью, когда ушел. За то, что сделал с тобой.

— Ты поступил по совести. Эмбер забеременела. Ты считал, что обязан быть рядом с ней и будущим ребенком.

— Да. А еще я понимал, что ты сумеешь позаботиться о себе и о Тейлор. А Эмбер… Она не такая сильная, как ты. Ей нужен мужчина.

— Мне ты тоже был нужен.

— Нет, не был. В том-то и проблема. Я был тебе не нужен. На самом деле тебе никто не нужен. Даже сейчас. — Он снял очки и принялся протирать их краем рубашки. — Думаю, поэтому я и прибился к Эмбер. Она казалась слабой, нуждалась в заботе. А мне хотелось о ком-нибудь заботиться, чувствовать себя нужным.

Эмме хотелось возразить, что они с Тейлор очень даже нуждались в нем, но какой смысл спорить? Виктору и так плохо.

Дальнейшее молчаливое ожидание затянулось, казалось, на годы.

Наконец медсестра выкатила в кресле бледную и сердитую Тейлор.

— Поехали.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше.

На обратном пути они сидели молча. Как ни странно, Эмме тоже стало лучше. Все кончено. Никаких больше «если», «как» или «возможно». Пора наконец жить дальше.

Эмма сидела в кабинете, утопая в бумагах. Пришло время перезаключать контракты, и нужно было просмотреть документы всех сотрудников. С личным делом Курта проблем не возникло. Она отложила его папку и взялась за Амбера. По бумагам все выглядело неплохо. Кстати, и сам он выглядел неплохо. Второй отзыв с места работы был из небольшой больницы в Нью-Гемпшире. Что-то насторожило Эмму. Она посмотрела в «Гугле»: Уинстон, штат Нью-Гемпшир. Всего пятьдесят миль от Конкорда. Совпадение? Она позвонила директору уинстонской больницы, доктору Слиму. Тот был немногословен.

— Хороший врач. Компетентный, работает быстро, разве что склонен к позерству. Нет, личных проблем не было.

— Неурядицы с пациентами или персоналом?

Он помялся, но все-таки ответил:

— Нет.

Врет. Боится, что на него подадут в суд. Чертовы адвокаты нас всех доведут до паранойи.

— Пожалуйста, скажите честно! Мне необходимо знать. Строго между нами.

— Ну, если уж на то пошло, он был слишком дружелюбен.

— С девушками?

— Да. Вышел скандал между медсестрами. Две из них подрались, пришлось одну уволить.

Эмма вспомнила рассказ Загаряна о медсестре, которую уволили, а потом та умерла.