Английская наследница - Джеллис Роберта - Страница 50

• Предыдущая
• 50/80
• Следующая

Опыт Роджера и то, что он знал об испорченных женщинах, позволяли ему иметь другое мнение, не было сомнений, Мария имела всевозможные удовольствия с ранней юности до своего падения. Дети не были в опасности. Даже лунатики во главе правительства не собирались причинять им зла. Наоборот, они были ценным залогом. В худшем случае возникла бы кукольная монархия с ребенком-королем. Девочка также была ценным товаром, хотя закон Сали запрещал женщинам управлять Францией. Роджер считал, что Мария Антуанетта сделает все возможное, чтобы вернуть свободу.

— Для нас было бы гораздо лучше, — проворчал он, — если бы она была менее чувствительна, даже если это сделает ее чудовищем в твоих глазах.

Леония сжала одежду, которую держала. Она была потрясена гневом Роджера, считая, что он злится на нее по какому-то другому поводу, а раздражен просто ее существованием. Ей казалось, что все, что она делает или говорит, ненавистно ему, потому что ему скучно. Так кончается любовь, думала она, люди перестают выносить друг друга, потом дико ссорятся и расходятся. Для супружеских пар начало такое же, но из-за того, что они не могут расстаться, конец еще хуже, возникает ненависть.

Роджер уловил страх на лице Леонии, но он неправильно его понял. Он, естественно, сознавал, что находится во взрывном настроении последнюю неделю. Его попытки сдержаться не облегчала ненатуральная веселая слепота Леонии, и страх прорывался в раздражительности и придирках. Он даже не мог извиниться, потому что гнев и страх сразу овладевали им, тогда он выбегал на улицу и гулял один. Сейчас, видя, как побледнело лицо Леонии, как она прижимает к себе одежду, Роджер понял, что его попытки защитить ее от страха провалились.

Он беспорядочно пытался придумать что-нибудь, давая хоть какую-нибудь надежду. Не было ничего — ни надежды, ни малейшей уверенности, что заговор Тулона окажется удачным. Попытка вытащить из Тэмпля женщин и детей, как угадал Роджер по одежде, могла иметь шанс на успех. Очевидно, Лепитр, контролирующий официальную часть, обеспечит не только паспорта, но и пропуска, чтобы вывести королеву и принцессу Элизабет в одежде комиссаров. Дети будут одеты, как дети слуг, и выведены отдельно. Возможно, они соберутся в доме Роджера, сменят подозрительную одежду и покинут Париж.

На этом все кончалось. Ясно, невозможно, чтобы королева, принцесса и королевские дети позаботились о себе сами. Если Мария Антуанетта очень постарается, с той минуты, как она откроет рот, заговор обречен на провал. Не только из-за ее акцента (она так и не избавилась от немецкого акцента после стольких лет, ведь никто не осмеливался поправлять ее), у нее не было ни малейшего представления, как заказать еду или попросить комнату. Это означало, что нужен один человек, а может, и больше для сопровождения и защиты.

Слишком большая компания для маленькой незаметной повозки. Значит нужна большая карета, четыре или шесть лошадей. В такие времена подобную карету и ее пассажиров обязательно проверят. Их поймают. Однако не беспокойство за беглецов заставляло Роджера мучиться. Он надеялся, что план побега сработает. Даже если королевская компания выедет на дорогу, он уже не боялся бы за себя и Леонию. К этому времени они с Леонией благополучно скроются или удачно спрячутся.

Роджер боялся за Тулона. Человек он был, без сомнения, честный и смелый. Он не был осторожным. В первый раз, когда они встретились с Тулоном, тот хотел рассказать ему все детали побега. Почему бы ему не рассказать это другим? Может ли он забыть о предосторожностях, даже не сознавая этого? Роджер знал, что он и Леония пропадут. Это неизбежно. Если он сам разболтает про заговор, то обязательно выдаст сообщников. Это сделает Роджера и Леонию уязвимыми, как заговорщиков, которых все хорошо знают, и, вероятно, предателей. Из-за того что за ними будут следить, они не смогут убежать, и так как они не могут контролировать Тулона, они погибнут.

Смерть страшна, но жить в страхе еще хуже. Леония достаточно натерпелась, и Роджер пытался оградить ее. Он хотел сказать ей, что все будет в порядке, не надо бояться, но Леония побежала вниз по лестнице, и он слышал сдавленные рыдания. Нет способа спасти ее. Ей только восемнадцать. Она едва начала жить.

— Думай! — сказал себе Роджер. — Ты, чертов дурак, перестань трястись от страха и думай.

Вдруг его озарило, что в доме была ведь только одна женщина. Наблюдатели, вероятно, не интересовались, была ли эта женщина его женой. Ему, конечно, придется остаться, так как его ремесло выдает его. Никто не сможет заменить его. Роджер был уверен, что некоторые люди, приходившие в магазин, хотели лишь удостовериться, на месте ли он. Но Леонию можно спасти. Роджер взбирался по ступенькам, и улыбка впервые за эти дни осветила его лицо.

— Не о чем беспокоиться! — воскликнул он, врываясь в спальню, где Леония пыталась спрятать детскую одежду, но единственное, о чем она могла думать, — это то, что Роджер больше не хочет ее. — Ты не должна оставаться здесь, — начал он с энтузиазмом. — Завтра я поговорю с Фуше, и он договорится с какой-нибудь женщиной, чтобы поменяться с тобой местами.

— Что? — задохнулась Леония. Единственно, в чем она была уверена, — это то, что Роджер не оставит ее. А пока она будет рядом, у нее есть шанс завоевать его снова.

— Это будет нетрудно, — продолжал Роджер, видя в ее расширенных глазах не надежду, а ужас. — Ты встретишься с ней в безопасном месте, в доме Фуше или еще где-нибудь, и поменяешься одеждой. Затем Фуше даст тебе денег и скажет, где жить, пока она не вернется туда. Даже если Тулон, Лепитр или кто-то из наблюдателей обнаружат, что ты ушла, это не будет иметь значения, потому что…

— Никто не решит, что я ушла, так как я остаюсь, — отрезала Леония, глаза ее горели.

Первоначальный шок перерос в ярость. Единственное, во что она верила, — то, что Роджер благородный человек. Лучшие мужчины в мире могут влюбиться или перестать желать женщину, но они не оставят ее. Когда она в первый раз услышала, что Роджер предлагает ей уйти, она не поверила своим ушам. Если она ему надоела или он ненавидит ее, неужели можно вот так просто вышвырнуть ее вон и зажечь новый огонь любви.

Его объяснения уничтожили ее уверенность. Он не просто отправлял ее прочь. Он вел себя согласно своим законам чести, исключительно благородно. Он собирался обеспечить ее деньгами, жильем, даже защитой. Несомненно, если она позволит ему закончить объяснения, он заметит, что пока они прикованы к Парижу, нет больше необходимости жить вместе. Если заговор Тулона удастся, и будут получены паспорта, Роджер заберет ее, увезет в Англию, как обещал, и отдаст в надежные руки.

Леония так рассердилась, когда думала над этим, что чуть не выцарапала ему глаза. Но она понимала, что он, вероятно, не знал, как она относится к нему. Она знала, что, пытаясь удержать Роджера, никогда не говорила ему о своей любви, никогда не начинала первая занятий любовью, кроме самого первого раза. Она старалась вызвать сомнения в его душе, чтобы он продолжал интересоваться ею. Очевидно, сейчас ей надо преуспеть в обратном — убедить его, что ей не все равно.

Изумление на лице Роджера убедило ее в своей правоте. Он не знал, что она его любит. Он считал, что надоел ей, как и она ему. Возможно, еще есть надежда. Если она поведет себя правильно и пустит в ход чары искусительницы, возможно, она снова его получит.

Не следует кричать ему, что она его любит. Даже если он поверит ей, это не подогреет его интерес. Он будет еще больше рад избавиться от нее, ведь сильнее ощущения ответной любви будет сознание, что он попал в ловушку. Любовь не окрепнет, если ее погрузить в затхлые миазмы нежелательной преданности. Нельзя вести себя как шлюха. Это может вызвать временный интерес, но закончится отвращением. Роджеру будет больно сознавать, что она прикидывалась невинной все эти месяцы. Он покинет ее еще быстрее. Но она должна дать понять, что любит его.

— Ты будешь в безопасности, — спорил Роджер, удивляясь ее протесту и думая, что она боится потерять его защиту.

• Предыдущая
• 50/80
• Следующая