Добыча Беркута (СИ) - Невинная Яна - Страница 36

Его слова так и звучали в голове: «Теперь мы связаны. Каждый раз, когда зазвонит телефон, ты будешь думать, что это я. Будешь ждать моих звонков. Засыпая, будешь думать о нашей тайне. И никому не сможешь рассказать, она будет тебя рвать изнутри, и ты будешь возвращаться ко мне, чтобы обсудить свои грехи. Так будет, я тебе обещаю».

Ну что ж, Беркутов, тебе удалось создать связь, как ты и желал. Но, проколовшись в одном, ты раскрылся по полной. Я умею складывать два и два. Если хотел и дальше держать меня на крючке, не нужно было признаваться в установке «жучка».

Вот только как вывести Марата на чистую воду? Он же ни за что не признается. До чего же страшный человек. У меня мороз по коже пробегал, как думала о своем открытии. Если это правда… Ничего пока не доказано, одни подозрения. Но ясно одно – как только приехала на дачу, сообщения прекратились. Это ли не доказательство, что они исходили от руки Марата? Надо выяснить правду. Сбегать бесполезно, всё равно поймает и жизни не даст. Как же заставить его открыться?

Мы находились на кухне, как настоящая семейная пара. И я готовила ужин. Марат же, сказав, что ему осточертело лежать и стало намного лучше, пришел составить мне компанию. Сменив платье на его футболку, я щеголяла голыми ногами. Знай я, что сюда притащится Марат, надела бы и его спортивные штаны. Выглядела бы нелепо, но зато не стеснялась бы сейчас, расхаживая с едва прикрытой задницей, и не представляла бы, как Марат опрокидывает меня на стол… Совершенно неуместные мысли, учитывая, что он на такие подвиги пока не способен, а я не хочу с ним сближаться, подозревая в ужасных вещах.

- Ты такая молчаливая, - заметил мое состояние Марат.

Не оборачиваясь, я отделалась отговоркой:

- Я занята. Ты по-прежнему обожаешь картошку во всех проявлениях? – спросила я, скидывая порезанные брусочки на нагретую сковородку. На кулинарные изыски я была сегодня неспособна, но и оставлять своего мужчину голодным не могла себе позволить.

- Да, не откажусь от жареной. Тебе помочь?

- Сиди уж. Тебе надо поправляться. Как себя чувствуешь?

- Лучше. Но меня больше беспокоишь ты.

- А что со мной такое? – Помешивая картошку, я бросила взгляд на Марата. Он развалился на стуле, откровенно любуясь мной. Покраснев, я вернулась к своему занятию.

- Я не слепой, Лера, и вижу, что ты чем-то запарилась. Переживаешь о работе или Иваре?

Удивительно было не слышать в голосе Марата издевку, словно он в самом деле беспокоился о моих проблемах. Громко скворча, картошка поджаривалась на большом огне, и я отвлеклась на нее, избегая взглядов Марата. Ну зачем он пришел и изводит меня вопросами?

- Конечно, переживаю, - ответила я со злостью. – А как иначе? Мне снова пришлось сообщить Ивару, что я у тебя. Спасибо, что в этом раз не заставлял! Но я не могла оставить его в неведении.

- Ты должна забыть его, - неожиданно сказал Марат, и я с негодованием воззрилась на него.

- Будто я могу на что-то надеяться после того, что устроили твои головорезы! Мне и в глаза-то ему стыдно смотреть будет теперь.

- Всё еще думаешь, что продолжишь работать под его началом? – слишком спокойно поинтересовался Марат, глаза его напряженно следили за мной.

- Ты хочешь, чтобы я всю жизнь построила так, как ты прикажешь?

- Нет. Но надеюсь, что тебе хватит ума не работать на бывшего любовника.

- Причем тут вообще ум, Марат? – Накрыв сковороду крышкой, я убавила огонь и села напротив Беркутова и сразу почувствовала себя защищенной столешницей и расстоянием между нами. – Давай я сама разберусь со своей работой? Если у меня с ней не заладится, то уж точно не с твоей подачи.

- Есть какие-то проблемы? Надо помочь?

- Я перешла в другой отдел и, скажем так, не совсем справляюсь с обязанностями.

- Тебе Ивар палки в колеса ставит?

- Ивар? – Усмехнувшись, я не сдержалась от колкости: - Не сравнивай его с собой. Он ни за что не стал бы мстить и устраивать подлости.

- А я, значит, стал бы?

Казалось, Беркутов поражен в самое сердце и оскорблен, до того он изменился в лице. Что, слушать правду не нравится?

- Но ты же заставил меня позвонить ему и рассказать о нас, в то время как сам продолжил встречаться со своей Виолой и выставил себя перед всеми родными заботливым другом. Это ли не месть?

- Ты сказала Ивару правду, только и всего. Ты, что ли, хотела переспать со мной, а потом как ни в чем не бывало к своему любовнику вернуться?

- Я не переспала бы с тобой, не будь я в таком состоянии в том лесу! – вскричала я, ударив по столу кулаком и вскакивая. Чтобы спрятаться от пронзающего душу взгляда Марата, снова вернулась к этой дурацкой, никому не нужной картошке, сняла крышку и стала ворошить подгорающий ужин.

- Сядь! – рявкнул Марат, оказываясь рядом и выхватывая у меня лопатку. – А то еще обожжешься. Сам дожарю.

Сидеть я не могла и стала расхаживать по кухне, наблюдая, как Марат спорыми движениями доготавливает блюдо. Боже, как же он раздражал меня, выводил из себя и в то же время волновал. Я не могла находиться с ним рядом и оставаться спокойной, мои чувства постоянно бурлили и переливались через край. Всё было остро, на грани, того и гляди обожжешься – это Марат верно сказал. Я сильно обжигаюсь, когда рядом с ним. Так и сгореть недолго.

- О фотосалоне, думаю, напоминать не надо? – толсто намекнул он, выключая плиту и оборачиваясь ко мне. – Иди сюда.

- Нет, - помотала я головой, обхватывая себя руками и закусывая губу. – Сексом ничего не решишь.

- Глупая. – Не послушавшись, он подошел и сгреб меня в охапку, тесно прижимая к себе и гладя по волосам. – Ты вся дрожишь. Ты мне вся нужна, понимаешь? При чем тут секс? Ну, что с тобой? – спросил Марат, отодвигаясь и заглядывая мне в глаза.

Я вдруг поняла, что плачу и его лицо расплывается перед глазами. И в самом деле дрожу, то ли от страха, то ли от напряжения, а может, от желания или всего сразу. Беркутов вызывал шквал чувств, просто находясь рядом и не предпринимая никаких попыток затащить меня в постель. Вот только я сама то и дело говорю про это, разве что с транспарантом не расхаживаю, оглашающим мою готовность к сексу. Как стыдно… Я уперлась руками в грудь Марата, посмотрела прямо ему в глаза. Как можно быть одновременно таким родным и чужим? Я не знала человека, стоящего передо мной, и это убивало.

- Я не могу тебе доверять, - призналась я, выдавливая из себя это признание и готовясь к опасным вопросам.

- Что ты имеешь в виду?

Взяв меня за руку, Марат сел на стул, а меня посадил к себе на колени. В такой смущающей позе было сложно разговаривать, тем более он гладил меня пальцами по спине, а ладонь другой руки засунул между ног, пробираясь под футболку, словно проверяя, что на мне под ней надето. Сжав ноги, я строго на него посмотрела и облизнула губы.

- Всё. Не рассказываешь ничего толком. Что за авария? Кто тебе угрожает? Почему я в опасности? Только я или кто-то еще? Где твои родители, брат, Виола? И когда ты меня отпустишь?

- Стоп, стоп, - усмехнулся Марат, но я заметила, как напряглись его пальцы и каким опасным огоньком блеснули глаза. Я расшевелила осиное гнездо. Наверное, ему не нравится, когда прижимают к стенке. – Слишком много вопросов. Давай по порядку.

- Давай. И не надо меня отвлекать!

Попытавшись вырваться из цепких рук Марата, я ничуть не преуспела, разве что он позволил мне слезть с его коленей, но, когда дернулась отойти, он не пустил, а заставил приподняться, сесть на стол и раздвинуть ноги, а сам встал и вклинился между ними, вынуждая меня отклониться назад. Еще не легче! И этот человек говорит мне, что секс ни при чем, а сам постоянно манипулирует, пользуясь моими слабостями. Он и есть моя главная слабость, отрицать бесполезно. Я чувствовала его горячее тело напротив моего, давление возбужденного члена, горячее дыхание Марата и собственную неспособность дышать рядом с ним. Руки, на которые я опиралась, скользили по стеклянной поверхности стола. Это была слишком шаткая основа, чтобы держаться прямо и гордо, тем более, когда ноги бесстыдно расставлены, а между ними так влажно, что Марат это несомненно почувствует. Все важные слова вылетали из головы, когда он оказывался рядом. Наверняка Беркутов на это и рассчитывал. Я подняла руки, чтобы оттолкнуть его, и это стало роковой ошибкой, позволившей Беркутову сломить мое слабое сопротивление и, дернув за бедра, распластать меня на столе.