Ненависть и другие побочные эффекты волшебства (СИ) - Оболенская Ася - Страница 35

А еще я устала. От всего устала. От недоговорок, от интриг, от непонимания. От этих постоянных качелей, где угрозы граничат с нежностью. От того, что я совершенно запуталась, и не понимаю, где правда, а где ложь.

— Нет, Лина, я не издеваюсь. Я отлично понимаю, что тебе рассказала Рина. Как она информацию преподнесла, я тоже догадываюсь. Только вот не могу взять в толк, чего ты ждешь от меня? Хочешь, чтобы я сказал, какая она плохая? Попытался оправдаться? В таком случае придется тебя разочаровать. Ты зря этого ждешь.

Вадим не поворачивается ко мне, однако я чувствую, как он напрягся. Он по-прежнему создает видимость спокойствия, но мне заметно, как тяжело ему дается эта имитация.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду! — мой голос звучит непривычно громко, словно отражаясь от каждой поверхности.

Вадим останавливает автомобиль настолько резко, что, если бы не ремень безопасности, я бы имела все шансы улететь головой в лобовое стекло.

— Правду? — теперь Вадим смотрит мне в глаза.

— Ты считаешь, что я не имею права ее знать?

Колдун кривится, как будто я сказала что-то обидное, но в итоге кивает:

— Имеешь. И на мнение свое, конечно, тоже имеешь право. И кому верить, тебе решать. И решение о том, на чьей стороне быть в итоге, тоже только за тобой. — Вадим делает паузу, а затем усмехается. Совсем невесело, с ноткой язвительности. — Я покажу тебе правду. Только ты учти, Лина, поговаривают, что воспоминания можно тоже подсунуть фальшивые.

И пока я думаю, что все это значит, колдун кончиками пальцев касается руны на своем запястье, и в этот же момент я проваливаюсь в темноту. В темноту, которая через несколько мгновений развеивается, превращаясь в воспоминания.

В его воспоминания.

Оказаться в чьей-то голове — невероятно странно. Оказаться в голове человека, который тебе не безразличен, странно вдвойне.

Моя магическая составляющая говорит, что в этом нет ничего необычного, но та часть меня, которая все еще не может смириться с чудесами, происходящими в жизни, не собирается верить в то, что сейчас я гляжу на мир отнюдь не своими глазами. Что чувствую отнюдь не свои эмоции.

Я стою и смотрю в зеркало, а с отражения на меня смотрит Вадим. Он так похож на себя настоящего, но в то же время чем-то практически неуловимо отличается.

Я не могу управлять его телом. В нем я просто гостья. Все, что я могу — пережить какие-то моменты вместе с ним.

Стараясь заметить, в чем же разница, пользуюсь тем, что парень продолжает стоять у зеркала, и рассматриваю его, пока, наконец, не понимаю, что все дело во взгляде.

В нем нет той настороженности, того недоверия и тяжести, которые свойственны Вадиму сейчас. Он смотрит в зеркало с легкой полуулыбкой. Я прислушиваюсь к его чувствам и безошибочно определяю, что и на душе у него все спокойно, лишь незначительные сомнения.

Игравшая в комнате, где находится Вадим, музыка, вдруг прерывается. Это заставляет его оторвать взгляд от собственного отражения и повернуться к пианино.

Девушку, сидящую за инструментом, я узнаю без проблем. У Александрины чуть более длинные волосы и платье ниже колен, соответствующее эпохе, но в целом она выглядит совершенно так же, как и сейчас.

Она смотрит на Вадима с интересом, что ему льстит. Он не дурак и отлично понимает, что симпатичен Александрине, но одновременно с этим осознает, что вместе они никогда не будут. Во-первых, она попросту не в его вкусе, а, во-вторых, она тот человек, с которым лучше держать дистанцию. Она старше Вадима и к тому моменту, когда они познакомились, уже успела получить достаточно высокий статус. Лишние откровения и близость с ней ему не нужны.

Именно поэтому он и не хочет соглашаться на ее предложение.

Совершенно обычное, к слову, предложение. Взять ученицу.

Рядовая практика. В меру сильных колдунов и колдуний часто просят о подобных услугах, когда новоиспеченные обладатели способностей по тем или иным причинам не могут проходить обычное обучение.

— Соглашайся. — Александрина так отвратительно тянет гласные, что, если бы я могла, обязательно бы поежилась, но я не могу. Я всего лишь наблюдатель, который чувствует и видит то же, что и Вадим.

К слову, его эта привычка старейшины тоже раздражает.

— Зачем мне это нужно?

— Опыт, уважение и еще целый ряд приятных моментов. — тут же отвечает Александрина, словно готовившаяся к этому вопросу.

Вадим по-прежнему сомневается. Его не интересуют ни возможности, ни «приятные моменты». Он знает себе цену и отлично понимает, что без проблем мог бы стать старейшиной, но эта стезя его никогда не привлекала и вряд ли когда-нибудь привлечет.

А вот опыт… Опыт — это интересно.

Но помимо него есть еще что-то, что в итоге и перевешивает чашу весов в сторону согласия на предложение Александрины. Пока он не может дать название или как-то охарактеризовать это чувство.

Но именно из-за него он и говорит столь ожидаемое блондинкой «Да».

А затем я снова проваливаюсь в туман, который развеивается также стремительно, как и в первый раз.

Картинка меняется. Вадим сидит в кабинете и ждет. Он немного напряжен и по-прежнему не понимает, как и почему ввязался во всю эту сомнительную авантюру с ученицей, однако, вопреки всему, у него нет ощущения, что он поступил неправильно.

От мыслей парня отвлекает звук открываемой двери. Он поворачивает голову и кивает Александрине, входящей первой, а затем вновь переводит взгляд на дверной проем, чтобы уже в следующую секунду увидеть девушку, которую никогда раньше не встречал.

Я смотрю на нее вместе с ним и не верю собственным глазам. Мы действительно похожи. Элла, а я не сомневаюсь в том, что это именно она, смотрит Вадиму прямо в глаза и улыбается самыми уголками губ. Мы с ней примерно одинаково роста, наши волосы и глаза одинакового цвета, но на типаже, пожалуй, сходства заканчиваются.

Хотя, нет. Она, ровно как и я, не нравится Вадиму с первого взгляда.

И вновь темнота уволакивает меня в следующее воспоминание.

Элла — скромная и правильная. Она не перечит Вадиму, во всем слушается его, проявляет усердие в учебе. Достаточно быстро они успевают овладеть основными навыками.

Понемногу парень начинает к ней привыкать, и тогда, когда помимо занятий с ним у нее появляются дополнительные со старейшинами, он ловит себя на мысли, что скучает по ней.

Без нее в доме становится неестественно тихо. Еда — какой-то пресной, а разговоры со знакомыми — скучными.

Она, словно вирус, со временем заполняет практически все его мысли. Вадиму это одновременно и нравится, и не нравится. Иногда он просто в бешенстве от того, что его размеренная жизнь, жизнь, в которой он никогда ни от чего и ни от кого не зависел, вертится теперь вокруг другого человека.

Однако вся эта злость сходит на нет, стоит Элле показаться на горизонте.

Я знаю, что он чувствует к ней. Влюбленность, которая перетекает в нечто большее, в нечто гораздо более крепкое.

То, отчего так просто, не оторвав от себя кусок, уже не избавишься.

Воспоминания сменяются одно за другим, и с каждым новым привязанность Вадима к Элле лишь растет. Она отвечает ему взаимностью, но словно держа на расстоянии. Он же, наоборот, бросается в омут с головой.

Кусочек за кусочком я погружаюсь в его прошлое, с каждым новым кадром понимая, что ничем хорошим история не закончится.

Переломным моментом становится дождливый осенний вечер.

Я уже достаточно хорошо успела запомнить места, чтобы определить, что сцена разворачивается дома у Вадима:

— Это ни к чему хорошему не приведет, Элла! — я чувствую его гнев и адское, практически невыносимое волнение. Странно, что он еще в силах держать себя в руках.

— Ты не понимаешь, Вадим. Во всем, что говорят старейшины, есть смысл!