Временная мама для дочери соседа (СИ) - Кейн Лея - Страница 12

Вечно бы в них тонул. Она же поглощает меня ими.

— Ты задаешь слишком личные вопросы, Царев, — ощетинивается, стреляя в меня невидимыми скобами.

— Личный вопрос я задам ночью. Когда захочу узнать, как тебе больше нравится…

Ее щеки в момент покрываются румянцем. Глаза округляются. Дышать снова перестает.

Придется привыкать, Лиза, что я ловлю каждый миг и не трачу время на разогрев. Проведешь с Бусинкой больше времени, сама на меня без прелюдий кидаться начнешь.

— Царев, ты вообще без тормозов, — шепчет с офигеванием в лице.

Скольжу ладонью по стене, запускаю за роскошную спину, веду пальцами по коже, чувствуя каждую мурашку, и дергаю уголком рта, наслаждаясь накаливанием Лизы. Ни разу она не задумывалась, нужен ли ей этот пилот. Наоборот, боялась, как бы он ее ни кинул. Дурочка. И почему я раньше не шел напролом? Надо было поцеловать ее еще в день нашего знакомства. А я, как последний шакал, оставил с ней Бусинку и дернул на пенную вечеринку с Викой. Уже не помню, чего наплел Лизе в свое оправдание. Идиот!

Лиза — вот кого мне надо было обрабатывать! Ради моей Бусинки она пожертвовала отношениями. Она просто женщина-мечта. Лучшая мать и божественная любовница. Этой ночью я даже не смел ставить ей оценку. Десятка там зашкалила уже через пятнадцать минут. Это она имела право меня аттестовать.

— Лиза, — шепчу ей на ухо и носом втягиваю запах ее мягких волос, — тут скрытая камера. Монитор в кабине пилотов.

Жду. Прекрасный повод дать Валере ответ. Секунду Лиза медлит, потом хватается за мой галстук, наматывает его на кулак, тянет к себе и впивается поцелуем в мои губы.

Не удерживаюсь. Отвечая на ее порывистый поцелуй, протягиваю руку в сторону камеры и выставляю средний палец вверх.

Лиза сделала свой выбор. Утрись, Валера .

— Где мой зайчик? — напоминает о себе Бусинка.

Нехотя отлипаю от разомлевшей Лизы и, вздохнув для бодрости духа, высовываюсь в салон. Малявка стоит в проходе, сердито скрестив руки перед собой и сдвинув бровки на переносицу. Сейчас вообще максимально на Лизу похожа. На смех меня пробивает.

— Твой зайчик в чемодане, — отвечает за меня Лиза и, смущенно облизываясь, возвращается к Бусинке.

Стюардесса приглашает нас занять свои места и пристегнуться. А я бы с удовольствием пристегнулся к Лизе. Любуюсь ею, пока она усаживает Бусинку, поправляя на ней маечку и бантик в волосах. Наблюдаю, как заботливо гладит запрыгнувшую к ней на колени Псину. И окончательно убеждаюсь, чего от нее хочу.

Занимаю соседнее кресло, щелкаю замком ремней безопасности и, обдав ничего не подозревающую Лизу взглядом, говорю:

— Выходи за меня.

Глава 10. Лиза

Чем лучше я узнаю Царева, тем больше его не понимаю. Он же с пулей в голове! Мчится, все снося на своем пути. Слава богу, у меня еще есть мозги. Благоразумно оставляю его нелепое предложение без внимания.

— Подумай пару дней, — говорит он. — Как только вернемся в ***бург, поедем в ЗАГС.

— Царев, ты что, недоразвитый? — произношу тихо, чтобы обедающая Марьяна нас не услышала. — Я не поеду с тобой в ЗАГС.

— Поедешь, — скалится он. — Это я не спрашиваю, а утверждаю.

Закатываю глаза. Каким бы бесподобным любовником он ни был, недостатков у Царева через край. А мне нужен мужчина, которого не надо воспитывать.

Точно по времени мы приземляемся в аэропорте. Марьяна в бешеном восторге от полета. Радостно визжит, что теперь всегда будет летать с папой в командировки. Царев тоже в восторге.

— Рад, что твой бывший всех нас не угробил, — празднично признается мне.

А мой бывший тем временем созревает для разговора. Не успеваем мы дойти до здания аэропорта, как Валера преграждает нам путь. Снимает фуражку и с полной уверенностью в своей победе говорит:

— Лиза, на пару слов.

Обвожу его взглядом. Вчера я была готова ворковать с ним до утра. Я собиралась посвятить ему всю жизнь. Сейчас даже видеть его не хочу.

— На два шага назад откатился, — рычит ему Царев. Всовывает в мою ладонь ручку Марьяны и говорит: — Идите внутрь. Я подойду через минуту.

В моих жилах стынет кровь. Не идиотка. Понимаю, что Царев не мирить нас собирается. Валера здоровее него. Постоянно тренируется. Если дойдет до драки, в которой даже смысла нет, Царев получит сотрясение, а Валера лишится карьеры.

— Иди, — тверже цедит Царев, пристально глядя мне в глаза.

Внутри что-то обрывается. Я ловлю себя на мысли, что переживаю за него сильнее, чем за Валеру. Но если не уйду, Царев осуществит задуманное на глазах у Марьяны. Приходится проглотить трусость и оставить этих двоих для мужских разборок.

— Папа его уделает, — воодушевленно улыбается Марьяна. — Он по выходным на бокс ходит.

Застываю столпом у дверей. Как — на бокс?!

Резко разворачиваюсь, но пропускаю все самое зрелищное. Валера уже корчится на земле с разбитым лицом, а Царев шагает к нам, потирая кулак.

— Больше ты его не увидишь, — подмигивает мне, берет Марьяну на руки и входит в здание.

С открытой челюстью смотрю на Валеру. К нему подбегает его стюардесса и работники аэропорта, но он отмахивается ото всех. Не терпит поражения. Злится.

— Лиза, — окликает меня Царев, — идем, нас уже ждут.

— Зачем ты это сделал? — спрашиваю, поспешив за ним. — Я бы и так с ним порвала.

— Он назвал тебя… — Царев поглядывает на Марьяну: — очень некультурно. Во время протезирования челюсти у него будет достаточно времени пораскинуть мозгами, какой он… — опять подбирает подходящее слово, взамен того, что вертится на языке: — гаденыш.

— Гаденыш, — хихикает Марьяна. — Няня в детском саду так Толика называла…

Мы с Царевым переглядываемся.

— В какой сад ты ее водил? — ахаю я.

— В тот, в котором ноги нашей больше не будет.

— Тебе надо заниматься дочерью, Царев.

— Ты же мне в этом поможешь, — улыбается он так, будто полминуты назад не выбивал зубы моему бывшему.

Измученно выдыхаю. Спорить с Царевым — это биться головой об стену. Он никого не слышит. Только себя.

— Здравствуйте! — приветствует нас приятной наружности парень после паспортного контроля. В его руках табличка с надписью «Царевы», а в глазах плескающееся гостеприимство. — Добро пожаловать в наш прекрасный город! Я отвезу вас к Максиму Алексеевичу.

— Сначала завезем мою семью в отель, — отвечает ему Царев.

— Зачем же? — Парень берет у нас чемодан. — Ребровские приглашают всех вас на свою дачу. Отдохнете, заодно обсудите дела в неформальной обстановке.

— Какая семья, Царев? — шиплю ему. — Что ты несешь? Мы не договаривались, что я снова буду притворяться твоей женой.

— Не притворяйся. Репетируй. Все равно скоро ею станешь.

Хватаюсь за голову, нервно усмехнувшись:

— Невероятно. Я всего лишь хотела поужинать с Валерой, и вот куда меня занесло.

Он сгребает мое запястье в свою ручищу, тянет к себе и уверяет:

— Лиза, дай мне шанс. Я докажу, что мне можно доверять.

Мамочки! Сделал бы вчера то же самое Валера, и я простила бы ему любое сообщение. Едва я намереваюсь послать Царева, как его дерзкая решительность пленяет меня. Напоминает его фантастические поцелуи. Ласки. Шепот. Хрип. Тяжесть и жар тела.

Сдаюсь. Сглатываю и покорно киваю. Лечу вместе с ним в какую-то бездну. Сама не замечу, как в полете действительно стану его женой.

Парень провожает нас на парковку и усаживает в минивэн. Все время тарахтит. Рассказывает о городе, о погоде, о Ребровских. Интересуется, сколько лет нашей дочери, чем она увлекается. Делится интересом своей матушки к йоркширским терьерам. Спрашивает, как зовут чудо, которое Царев называет Псиной.

Молчим. У бедолаги даже нормальной клички нет. И ее хозяин уверен, что я выйду за него? Мальчишка!

— Ребровские любят собак, — сообщает нам их помощник, ведя машину по улице престижного дачного поселка.