Временная мама для дочери соседа (СИ) - Кейн Лея - Страница 3

— Нет, ты приглядись! — не отстает Сенька. — Ее как будто по тебе лепили. Погоди, я тебе сейчас докажу.

Отложив надкусанное пирожное, она вытирает пальцы салфеткой и покидает кухню. А я лезу в холодильник. Меня больше волнует голодный ребенок, чем продырявленный мыльными сериалами мозг подруги.

— Марьяш, будешь макароны с сыром?

— Буду.

— А салат из свежих овощей?

— Буду.

— Отлично, — облегченно выдыхаю я.

Достаю овощи и сыр, ставлю кастрюлю на плиту и, пока в ней закипает вода, шинкую салат.

— Вот! — Вернувшаяся на кухню Сенька сует мне под нос старую фотографию.

— Что — вот? — не понимаю я, зачем мне снимок столетней давности. — Ты таскаешь с собой фотоальбом?

— Нет, в твоем нашла.

Отвлекаюсь от готовки, присматриваюсь к своей группе из детского сада и поглядываю на сложившую на столе ручки Марьяну. На фото я приблизительно того же возраста, что она сейчас. И правда похожи. Как две капли воды.

— Забавно, — улыбаюсь я, возвращаю фото Сеньке и снова берусь за нож.

— Забавно? И все? — обалдевает она. — Нужно разобраться, кто ее мать?!

— Думаю, если бы ее матерью была я, я бы это запомнила, — едва сдерживаю улыбку. — И тебе не кажется, что обсуждать такое при ребенке — неуместно? Мы же не знаем, где ее мать. Может, она умерла, — уже тише добавляю я, через плечо поглядывая на облизывающегося ребенка.

— Или бабла Царева хватило, чтобы отсудить дочку себе, — в своем репертуаре строит догадки Сенька. — Но ты все же поговори с ним.

— Обязательно, — завершаю я этот разговор, даже не планируя ничего подобного.

Что я ему скажу? Возьму за горло и потребую объяснений, почему у его дочки тоже светлые волосы и голубые глаза? Ну бред же.

Приготовив макароны и салат, выставляю все перед Марьяной и сажусь рядом, просто любуясь, с каким аппетитом она ест.

Раньше я не думала о детях. Универ, карьера, отсутствие на горизонте нормального бойфренда. Встретив Валеру, вдруг поняла, что хочу стать мамой. Он будет замечательным отцом. Это видно по его отношению к племянникам. На все праздники дарит им подарки, всегда интересуется успехами. Очень надеюсь, что он не будет против беременности. А я приложу все усилия, чтобы подарить ему сына как можно раньше. Да и пора бы уже. Мне двадцать семь. Я и так затягиваю с первенцем.

— Спасибо, — причмокивая, говорит Марьяна, едва ли не вылизав тарелку. — Было очень вкусно.

— А врать она умеет, — хмыкает Сенька.

Грозно хмурюсь, покосившись на нее. Пусть у меня нет особых кулинарных талантов, но я не заставила ребенка голодать.

Девочка сладко зевает, и я отвожу ее в свою комнату. Новое постельное белье, конечно, было расстелено не для нее, а для Валеры, которого я намереваюсь притащить к себе после ресторана, но не на неудобном диване же укладывать ребенка спать.

Она засыпает моментально. Сопит с раскиданными по подушке волосиками и чуть приоткрытым ротиком. Сейчас самое подходящее время сбегать по магазинам. Хотя бы впопыхах. Чтобы купить любое подходящее мне платье. Лишь бы новое. Которое Валера еще не видел. Но если я оставлю Марьяну с Сенькой, я попросту предам доверие ребенка.

Смотрю на часы. Царев бессовестно опаздывает. Звоню ему. Не отвечает. А Валера словно чувствует, что у меня проблемы, и курьером присылает букет с запиской: «Безумно жду сегодняшний вечер. Люблю тебя».

— Ты его потеряешь, — тяжко вздыхает Сенька.

— Не каркай, — фыркаю я, обнимая цветы. — Лучше смотайся за моей сестрой. — Бросаю ей на колени ключи от своей машины. — Пусть она берет все свои плойки, утюжки, гель-лаки, лампы, палетки. И платье с серебристыми пайетками, в котором она была на свадьбе своей подружки в прошлом месяце.

— Лизка…

— Сень, у меня нет другого выхода. Валера — мой последний шанс устроить личную жизнь.

Глава 3. Царев

Нервно тру висок, пока наши потенциальные китайские коллеги обсуждают контракт. Я надеялся, что они прилетели сюда, уверенные в своем решении. А эта делегация из пяти кругломордых рыл по-прежнему рассчитывает на более выгодные для их стороны условия. Хотя мы и так не загоняем их в рамки, пользуясь действующим в их стране ограничением по вырубке леса. Устанавливаем цену на печатную продукцию, согласно рыночным законам и нынешней инфляции.

— Не понимаю, — шиплю Рубену, — когда Кайсаров успел сделать им предложение? Пока они в самолете стюардесс лапали?

— Какая уже разница? — ворчит тот. — Если мы не подсластим сделку, они заключат контракт с ним. А нам придется искать другого импортера.

— Говори своими словами. Мы будем сосать…

— Наши коллеги посовещались, — перебил меня их переводчик, — и пришли к выводу, что ваши условия утратили актуальность. Рынок диктует новые принципы работы.

Все китайские морды растянулись в широких улыбках и закивали. В самых сокровенных мечтах я уже обмотал их галстуки вокруг шей и затянул так, что у них глаза из орбит вылезли.

— Ваша конкурентоспособность вызывает уважение у представителей нашей страны, — продолжил переводчик перебазаривать никому не нужную лесть. — Мы приятно удивлены, что ваши бизнесмены делают невозможное для развития разных отраслей…

Плевать мы с Рубеном хотели на эту чушь. Нам нужен контракт! И уже завтра эти скупердяи получат первую партию товара!

— Рубен Давидович, Константин Сергеевич, ваши старания достойны оваций…

Рубен пониже сползает под стол, разблокирует экран своего смартфона и пишет Вике: «Твой выход, девочка».

А куда нам еще деваться? Китайцы спрыгивают, альтернативы нет, Вика — наш последний шанс обеспечить себя надежными партнерами на ближайшие пять лет. Мы из кожи вон вылезем, чтобы контракт пролонгировался. Снова и снова. Пока с моей башки не упадет последний седой волосок.

Паршиво, что Рубен сразу не послушал меня. Думал впечатлить китайцев шашлыком и люляшкой. Забыл, что они тоже мужики. Им бы девчонок смазливых и изысканный стол с дорогим пойлом.

Одно только появление нашей палочки-выручалочки на пороге кафе вызывает слюноотделение у китайцев. Даже их переводчик замолкает.

Цокая каблуками своих туфель, плавно покачивая бедрами, натренированными на уроках дефиле, и с изяществом поправляя крупные локоны волос, Вика приближается к столику и в народном для наших гостей жесте приветствует их. Их ехидные улыбки теплеют. Видеть перед собой роковую красотку куда приятнее, чем жиреющего Рубена и вымученного отцовством меня.

Вика в красках рассказывает, как рада видеть столь почетных гостей в родной стране и родном городе, как усердно она готовилась к этой встрече, и что хотела бы обсудить представленный нами договор еще раз, акцентируя внимание на деталях, которые они могли проглядеть и которые не имеют более выгодной конкуренции у других экспортеров. Пока она приглашает их покинуть кафе и отправиться в лучший ресторан города, мне звонит Лиза.

Черт! Как не вовремя!

Я уверен, с Бусинкой все в порядке. Лиза — единственный человек в мире, рядом с которым моя мелочь становится просто шелковой. Это невероятно, но факт. А причина ее звонка — мое нарушенное обещание. Ясно, что она будет орать в трубку, требовать немедленно приехать и забрать ребенка. Но я не могу просто взять и сорваться! Китайцы еще на крючке. Повернуться к ним задом — это перечеркнуть все наши усилия и собственноручно отдать миллионы Кайсарову.

Прости, Лизонька, но сходишь на свидание в другой раз.

Решаю не отвечать и возвращаю внимание к гостям. Вика их уже разогрела, и они готовы набить брюхо в ресторане. Остается надеяться, что наша бронь не будет напрасной, и к концу сегодняшнего дня мы получим заветные каракули на договоре.

Рубен провожает их к выходу, у которого припаркован наш кортеж, а я рассчитываюсь за угощение и попадаю во власть Вики.

— Детка, ты как всегда на высоте, — лыблюсь ей.