Канатная плясунья - Джеллис Роберта - Страница 22

• Предыдущая
• 22/111
• Следующая

Зайдя в один из таких уголков, Телор сложил на пол свои инструменты, а Дери, опустившись на колени, открыл корзину и извлек из нее узел, завернутый в кусок кожи. Положив узел на пол, он развернул кожу, затем одеяло и вынул длинный халат темно-синего цвета, богато отделанный золотой вышивкой у ворота, а также по подолу и обшлагам рукавов.

Под халатом лежал красный кожаный пояс с несколькими кармашками, украшенный изысканным узором, светло-голубые шоссе[6], рубашка из белого полотна с большим гофрированным воротником, также богато украшенная вышивкой, и пара блестящих, ярко-красных туфель с очень длинными загнутыми вверх мысами. Телор снял с себя дорожную одежду и надел костюм для выступлений, Дери завернул снятое в кусок кожи одеяло, положил рядом с инструментами, чтобы Телор мог прикрыть им те, которыми пока не будет пользоваться.

– На чем ты собираешься сегодня играть? – спросил карлик Телора.

Менестрель нахмурился. Несколько рассеянно он прислушивался к звукам, доносящимся из залы, расположенной внизу, и услышанное не очень радовало его. Ему показалось, что для такого счастливого и радостного события, из-за которого здесь все собрались, смех звучит слишком уж резко и громко, а голоса – чересчур напряженно.

– Боюсь, сегодня вечером мне вообще придется обойтись без инструментов, – ответил Телор, поджав губы. – Мне кажется, все сейчас чрезмерно, раздражены, и что понравится одному, может другому подействовать на нервы. Будь проклят этот король, совершенно не умеющий управлять страной, и эта мнимая королева, которая не может вступить на престол, но все же оставляет его в покое.

– Вот именно, – согласился с ним Дери. – Но рано или поздно эти презренные личности лишатся всех своих сторонников.

Телор мысленно обругал себя за то, что из-за раздражения, охватившего его, совсем забыл о чувствах Дери, и поспешил добавить:

– Но я думаю, что сейчас бесполезно сидеть и ждать, пока вокруг меня начнут собираться гости, поэтому я лучше возьму лиру и сам буду обходить одну группу собравшихся за другой. Но когда все сядут ужинать, мне придется исполнить что-нибудь более официальное, чем беззаботные песенки о весне и любви. Поэтому, Дери, возьми арфу и привяжи к ней вот этот кусок бечевки. Я перекину арфу через плечо.

К удивлению Телора, в этот раз упоминание о войне почти не разволновало карлика. Взяв кусок бечевки, которую Телор вытащил из кармана, Дери принялся привязывать ее к арфе. Не глядя на Телора, он сказал:

– Я отнесу твою одежду в конюшню и посмотрю, удастся ли мне отчистить ее от грязи, а потом отведу Кэрис, нет, Кэрона, как ты назвал «его», во внешний двор. Там мы и поедим. А после того, как я уложу его в конюшне спать, я принесу одежду, которую ты наденешь завтра.

Телор поразился тому, как перспектива отвести Кэрис на ярмарку изменила обычную реакцию Дери на любое упоминание о короле или войне. Но Телор не испытывал ревности. Он понял, что девушка не в восторге от карликов вообще, и боялся, как бы она нечаянно не обидела Дери. Но, с другой стороны, Кэрис, кажется, обрадовалась, когда Дери вызвался сопровождать ее, поэтому Телор решил – ему лучше никак не реагировать, хотя это несколько обеспокоило его и разожгло страстное желание узнать, в чем же все-таки дело.

– Да, возвращайся, – сказал он Дери. – И чтобы больше тебя не беспокоить, захвати заодно и то, в чем я буду спать. А еще лучше, если ты принесешь мои сапоги и красный кожаный камзол. Думаю, завтра все отправятся на охоту. Насколько я понял, они не собираются устраивать турниры, чтобы упражняться в том, как убивать друг друга, но будет лучше, если я подготовлюсь к самому худшему.

– Что ты подразумеваешь под «самым худшим»? – спросил Дери. – Если все отправятся на охоту, тебе не придется ничем заниматься, а если состоится турнир, от тебя потребуется восхвалять мужество и героизм участников в героических балладах, и на их тщеславии ты сможешь неплохо заработать.

Телор улыбнулся.

– У меня будет предостаточно работы, даже если мужчины отправятся на охоту. Развлечений захотят леди, а некоторые из них довольно расточительны.

– Будь осторожен, – мрачно усмехнулся Дери. – Леди может заставить мужчину потерять голову.

Хотя Телор посмеялся над прозрачным намеком Дери и беззаботно уверил его, что всегда соблюдает в подобных делах осторожность, все же он был слегка потрясен, когда осознал, что действительно развлечения в его представлении начисто лишены какого-либо любовного смысла. И тотчас в памяти Телора всплыло маленькое, дерзкое личико Кэрис, напоминающее лисью мордочку, и он почувствовал, как теплая, щекочущая волна поднимается к его бедрам. Телору потребовалось почти физическое усилие, чтобы выбросить из головы образ девушки, и он намеренно рисовал в своем воображении усыпанных драгоценностями надушенных леди, ожидающих его внизу, Он представлял себе нежную кожу этих дам, их изящные ручки со сверкающими, отполированными ноготками. Телор старался не думать о другом теле, узком и мускулистом от частых тренировок, в испуге отпрянувшем от него.

Потом, на какое-то мгновение, из общего гула разговоров выделился знакомый женский голос, и Телор почувствовал, как в предвкушении чего-то пикантного слегка напряглись мускулы самых чувствительных органов его тела. Он знал, что вслед за этим отяжелеют его веки, а глаза вспыхнут вызывающим блеском, который, впрочем, замечали только женщины. На таких больших торжествах леди были обычно более раскованны и безрассудно смелы, чем в своих собственных домах, где их все знали на несколько миль в округе. Там, где собиралось такое количество абсолютно незнакомых людей, гораздо легче было сделать что-то незаметно, и похоже, что и на этой свадьбе не одна леди отважится пофлиртовать с ним. Без сомнения, он забудет Кэрис, когда пресытится этими удовольствиями.

– Телор, – неуверенно окликнул его Дери.

Телор сокрушенно подумал, что на его лице, должно быть, отразились все его мысли, а он знал, как беспокоят Дери его любовные игры со знатными дамами, одного каприза которых достаточно, чтобы лишить Телора головы, если он чем-нибудь их прогневит. В известном смысле это прибавляло пикантности любовным приключениям, но Телору не хотелось доставлять Дери беспокойство.

– Я ничего не имею против турниров, – сказал Телор, меняя тему разговора. – Рано или поздно турнир непременно состоится, а за время, оставшееся до него, участники успеют забыть, что эти же песни для кого-то из них я пел сегодня.

Дери ничего на это не ответил, он лишь укоризненно покачал головой, собрал в охапку вещи Телора, которые нуждались в чистке, и направился к лестнице. Уж он-то знал, что Телор обладает неиссякаемым запасом самых разных песен, поэм и баллад, и он едва ли исполнил хоть одну из них дважды за все то время, пока они были вместе. Дери не понимал, как Телору удавалось удержать в памяти так много всего, хотя и знал, что большую часть временив путешествиях Телор проводил молча, повторяя про себя свой репертуар. В самом начале, когда они только встретились, Дери предупредил Телора, что вряд ли станет для него веселым и разговорчивым спутником, и извинился за это. Но Телор тут же уверил его, что и сам предпочитает иметь молчаливого попутчика, и объяснил причину. Дери сразу понял, что дело не только в доброте Телора – он долго наблюдал за ним и заметил, как пальцы менестреля перебирают поводья, будто играют на музыкальном инструменте, и губы тоже постоянно двигаются, что-то декламируя.

Проводив взглядом Дери, скрывшегося за углом, Телор принялся настраивать лиру. Когда в ее звучании послышались верные ноты, он стал под одной из маленьких арок и начал играть. Кое-кто, услышав звуки лиры, поднял голову, прислушиваясь, а женщина, чей голос так возбудил Телора, заулыбалась, глаза ее заблестели радостью, и она поманила Телора к себе изящным взмахом руки. Он поклонился, заспешил вниз по лестнице и, перебирая струны лиры, направился в ее сторону. Двое мужчин, знавших Телора, окликнули его по имени, но извинившись перед каждым и пообещав, что подойдет к ним позже, как только выполнит приказания леди, он продолжил путь. Несмотря на это, мужчины поспешили вслед за Телором, возмущенно крича, что больше ничего не желают слышать о войне, в которой друзья становятся врагами, и предпочитают веселую музыку. Услышав эти слова, еще несколько человек отвлеклись от разговоров и пошли за ними.

• Предыдущая
• 22/111
• Следующая