Инферно (ЛП) - Скардони Бьянка - Страница 58

Он стоял на пороге, широко расставив ноги. Свет из коридора освещал его фигуру сзади, делая его похожим на светящегося ангела, которого никто не звал.

Его глаза быстро обвели мрачную комнату и нашли меня, спрятавшуюся в уголке. С коленями, прижатыми к груди. С щеками, постоянно мокрыми от слёз.

— Джемма.

Его черты пересекала тень в этой едва ли освещённой комнате, но я знала, что он хмурится.

— Она сказала тебе, где я? — мой голос был полон удивления. Хотя в этом как раз нет ничего удивительного. Тесса рассказывала Габриэлю всё. Уж точно больше, чем мне.

— Она переживает за тебя, — он сделал маленький шажок ко мне, но так и не вошёл в комнату. — Как и все мы.

— Я в порядке, Габриэль, — я смотрела на него, прищурившись, потому что глаза болели от яркого света за его спиной. — Просто хочу побыть одна.

— Ты была одна все эти дни, — возразил он, как если бы я потеряла счёт времени. — Ты выглядишь так, будто уже неделю не спала и не ела.

— Говорю же, я в порядке. Просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Будь добр, выйди и закрой за собой эту чёртову дверь.

В ответ на мою просьбу он захлопнул дверь, вот только выйти забыл. Вместо того, чтобы оставить меня с моими демонами, он включил напольную лампу у окна и сложил руки на груди, глядя на меня со скривившимся лицом.

— Выключи! — взревела я, чувствуя себя слабой уличной крысой, убегающей от света.

Но он и пальцем не шевельнул.

— Выключи чёртов свет, Габриэль! — я перешла на крик, но он не шелохнулся. — Почему ты, чёрт возьми, не можешь просто оставить меня в покое?

— Тебе нужно принять душ и поесть, — сказал он, окинув меня сверху вниз взглядом, в котором сквозило разочарование. Или это печаль? Я уже не различаю. — Либо ты это делаешь добровольно и сама, либо мы пойдём другим путём.

— Ты мне угрожаешь? — я прищурила свои опухшие глаза.

— Я пытаюсь помочь тебе, Джемма.

— Я не просила о помощи, — выпалила я в ответ, ища новую отдушину для своей боли.

— Не просила, — согласился он, его глаза смотрели на меня с жалостью. — Но я твой куратор, так что ты всё равно её получишь.

— Временный куратор, — поправила я, добавив яда в голос, словно это какое-то ругательство.

— Верно, — сказал он и пересёк комнату. — Но всё же прямо сейчас я твой куратор.

Он включил свет в ванной.

Моим глазам стало больно от мятно-зелёной плитки и обоев, видневшихся из ванной комнаты, в то время как мерцающая флуоресцентная лампа пыталась не погаснуть. Взбесившись, я зажмурилась и попыталась телепатически разбить лампочку, но, конечно же, в моём жалком состоянии нельзя было сделать ничего, кроме как всхлипывать в тёмном уголке из-за того, что радиоактивное свечение, разъедающее глаза, вторгалось в моё личное пространство.

Я хмуро смотрела в спину Габриэля, пока тот хозяйничал в ванной: взял полотенце и включил воду.

Наглости ему не занимать.

— Ты же не рассчитываешь всерьёз затащить меня в эту выгребную яму?

В ответ я услышала только скрип ботинок по плитке, которой был покрыт пол в ванной.

Несколько секунд спустя он вернулся в комнату, за его спиной поднимался пар.

— Душ готов, — выжидательно произнёс он. Как будто ему удастся меня туда затащить.

Я рассмеялась. Это прозвучало сухо и безрадостно, но всё же это было смехом.

Он опять скривился.

— Не вынуждай меня идти на крайние меры, Джемма.

— Я б посмотрела, как ты пытаешься, — буркнула я, зная, что он не станет меня заставлять. Эту битву я уж точно не проиграю.

Он насупился сильнее, сведя брови вместе и почти над самыми глазами.

Как я и думала.

— Выключи свет, когда будешь уходить, — добавила я и прислонилась затылком к стене, вновь закрывая глаза.

— Ладно. Даю тебе последний шанс, — предупредил он.

Я приоткрыла один глаз и взглянула на него украдкой. Он держал в руке мобильник, размахивая им, будто это пистолет или некое волшебное оружие, которое может заставить меня делать что-то против моей воли.

— И что ты с ним сделаешь? Замучаешь уведомлениями? — я закатила глаза.

— Нет, — серьёзным тоном ответил он. — Я позвоню Доминику.

Моё сердце сжалось в груди при звуке этого имени.

Грязно играет.

— Как я уже сказал, мы можем пойти простым путём или сложным.

И вот так я проиграла очередную битву.

Разъярённая, я стремительно потопала в душ и хлопнула дверью перед носом Габриэля. В тот момент, когда я оказалась под заживляющим теплом струй воды, всю кровь, слёзы и злость смыло с меня как дождём и унесло в канализацию. Я собиралась провести в душе пару минут, лишь бы он отвязался и убрал мобильник, но в итоге вышла из ванной только спустя полчаса.

— Выглядишь лучше, — сказал Габриэль, и я решила поверить ему на слово. У меня не было ни желания, ни смелости взглянуть на своё отражение, поэтому я не стала.

— Что это? — спросила я, высушивая волосы полотенцем. Он стоял на другом конце комнаты возле грязного столика у окна, держа в руках тарелку из фольги.

— Курица с картошкой, — он протянул тарелку, подманивая меня ближе.

Мой живот громко заурчал от запаха еды, наполнившего комнату, и вопреки моему стремлению продолжить самобичевание мои ноги уже сами собой двигались навстречу ему в отчаянной потребности продлить жизнь в этом теле.

Я бросила полотенце на кровать и забрала у Габриэля тарелку.

— Спасибо, — пробурчала я и села на краешек постели. Не церемонясь, я сорвала фольгу и приступила к трапезе.

— Когда последний раз ты ела? — спросил он, опустившись на стул у окна. Положив руку на столик, он внимательно рассматривал меня.

— Некоторое время назад, — с запинкой призналась я, сама не зная, сколько уже прошло.

Со всей этой агонией от потери Трейса и ломкой от избегания Доминика моё тело было измучено. Я даже не могла сказать, какой из моих симптомов вызван первым, а какой вторым. Боль из разных источников просто перекрещивалась, ничуть не ослабевая и не отступая, и распирала меня изнутри, каждый миллиметр моей сущности.

— Ты не можешь остаться здесь навсегда, сама понимаешь, — мягко произнёс он. — Рано или поздно тебе придётся вернуться домой.

— Куда вернуться? — спросила я, надеясь, что у него есть готовый ответ, потому что у меня не было ни единого предположения. Когда он не нашёлся с ответом, я откусила ещё немного курицы и спросила: — Куда именно?

— Ты всегда можешь вернуться в поместье. Ты же знаешь.

— Это последнее место, где я сейчас могу быть, — я не стала пояснять, полагая, что он и так понимает. — К тому же я и не собиралась оставаться здесь навсегда. У меня выпускные экзамены на следующей неделе, а затем мы уедем на лето с Тессой.

Я запихнула кусок курицы в рот.

Он вскинул голову. Очевидно, он не знал о наших планах.

— Будь я проклята, — я вновь разразилась горьким смехом. — То есть она не всё рассказывает тебе обо мне? Чудеса да и только.

— Вы уезжаете? — он воспринял новости куда хуже, чем я ожидала. — Джемма, ты не можешь уехать.

Выражение его лица стало угрюмым, лоб испещрили напряжённые складки.

— Ну, я точно, чёрт подери, не могу остаться. Это место… весь этот город… — я замотала головой, окончательно решив всё для себя. — Я не могу здесь находиться. Слишком много людей уже погибло из-за меня.

Его брови вновь сошлись на переносице.

— Из-за тебя?

Я посмотрела на него как на дурачка.

— Все, с кем я сближаюсь, в итоге умирают, Габриэль. Или ты не заметил?

— Не глупи. Ты не можешь винить себя в том, что…

— Ты правда хочешь, чтобы я зачитала полный список мертвецов? — огрызнулась я, не давая ему договорить. Не хочу слышать, как он оправдывает меня. Он лжёт самому себе, и мы оба это знаем.

— Я проклята, Габриэль. Всё просто, — я подняла руку, когда он попытался возразить. — Теперь я это понимаю. И я смирилась с этим. Так будет лучше для всех. Я не какой-то там обычный подросток с блестящим будущим впереди, так что надо перестать притворяться. Если я уеду с Тессой, то наберусь опыта, который необходим мне, чтобы заниматься тем, чем я должна.