Следующая ступень (СИ) - Француз Михаил "Миха Француз" - Страница 43

Тома задумался. Он ведь и так уже преступник? Убийца. И, если хочет жить, то будет убивать дальше, ведь из Турнира выходят только ногами вперёд. А значит: преступлением меньше, преступлением больше… Он ведь, используя приложение, легко может в неё попасть, забрать то, что ему нужно, и выйти. Не помешают ни печати Полиции, ни замки, ни камеры, ни иные системы безопасности. Так что, ничего невозможного. Он действительно может показать девочке свои работы.

Только вот… стоит ли? Есть ли в этом смысл? Ведь девочка… Тома ведь не слепой. И не тупой, хоть может таким и выглядеть.

— А у тебя есть мечта? — спросил он Кобаяси и вызвал на экран своих новых навороченных очков «дополненной реальности» таймер «Сканирования» из приложения. Оставалась минута.

— У меня? — подняла лицо к небу девочка, позволяя клонящемуся к вечеру солнцу ласкать его своими лучами. — Наверное, есть.

— Расскажешь? — спросил Тома, запуская руку под пиджак, выгибаясь и почёсывая спину.

— Возможно, — задумчиво проговорила Кобаяси. — Вот только стоит ли? — спросила она, глядя на дуло ЛПС, смотрящего ей в лоб.

Пистолет держал Тома. И рука его не дрожала. Как-то так получилось, что, гуляя, они именно к этому моменту оказались довольно далеко от людных улиц, на зелёном берегу одного из множества каналов, что пронизывали город, придавая ему особенный, свой собственный колорит.

И в том месте, где они остановились, не было ни одной камеры, направленной на них. Да и прохожих не было.

Ни камер, ни свидетелей…

Пиликнуло оповещение о начале «Сканирования». И на экране очков высветились две точки, стоящие в одном и том же месте не карте, в непосредственной близости друг к другу.

«ОЯШ» и «Шино».

— «Шино»… Шина… Почему имя мужское? Чем тебе не понравилось собственное? — спокойно задал вопрос Тома, с огромным трудом сумевший подавить «робота» и остаться «у руля».

— А почему «ОЯШ»? — так же спокойно спросила Кобаяси, стоящая под дулом пистолета.

— Момотару-кун прикалывался. Он не знал, что ник уже нельзя поменять после сохранения, — не стал скрывать или что-то придумывать Тома.

— За это ты выбросил его из окна? — уточнила всё таким же ровным голосом Шина. — Почему тогда не добил? Не успел?

— Я не выбрасывал его из окна. И не собираюсь его добивать. Момотару-кун — мой друг. И какой-то дурацкий Турнир из идиотского приложения, найденного им в Даркнете, не заставит меня пытаться его убить.

— А я на самом деле пыталась убить тебя. Тогда, в коридоре, — сказала Шина.

— Зачем тогда этот цирк с «признанием»?

— Просто, хотела когда-нибудь так сделать. Признаться мальчику в любви, как в кино… Пока ещё жива.

— Пока жива? — приподнял одну бровь Тома.

— Я замахнулась на слишком жирную рыбу. Слишком сложную для себя цель. Ты круче меня. Я видела твою тренировку. А «дуэль» Турнира уже не отменить. Сколько я смогла бы пробегать от тебя? День? Два?

— Поэтому решила форсировать? Подобраться поближе. Усыпить бдительность и нанести удар неожиданно?

— Какой смысл? — вздохнула девочка, оставив свой холодно-спокойный тон и допустив эмоции в голос. — Ты увернулся от арбалетной стрелы с десяти метров. Практически, в упор.

— Никто не может быть напряжён вечно, — ответил Тома. — Всегда можно подобрать момент.

— Наверное, — пожала плечами Шина. — Наверное ты прав. На моём счету пятьсот двадцать тысяч. У тебя пистолет. А я безоружна. И уже пыталась тебя убить.

— Ты суицидница? — поднял бровь Тома.

— Я устала, Кобаяси, — вздохнула девочка. — Мой первый… мой «Фраг»… он пытался меня изнасиловать. Поймал на улице. Затащил в какой-то подъезд. Открыл чем-то первую попавшуюся дверь. Застрелил хозяина квартиры и его семью, а меня поволок на кровать…

— И ты убила его, — не спрашивал, утверждал Тома, продолжая держать на прицеле пистолета девочку.

— Он… порвал на мне одежу. Он… проник в меня… — говорила Кобаяси, а голос её подрагивал. Как и руки. Смотрела она в землю, а не на ствол пистолета. — Ты прав, нельзя быть напряжённым вечно… И он расслабился. Я выхватила нож у него из ножен на ноге и зарезала его. Воткнула в живот, а потом в грудь… Он всё не умирал. Он принялся меня душить. А я снова его ткнула. И снова. И снова… пока в глазах не стало совсем темно… а потом я очнулась. В пустой съёмной квартире. Даже подумала, что всё это сон… но потом пиликнул коммуникатор, сообщая, что установлено новое приложение.

— Ты зарегистрировалась?

— Я уже была там зарегистрирована. Оставалось вписать только имя.

— И ты вписала «Шино»?

— Да, — пожала плечами девочка. — Почему бы и нет? Я часто так подписывалась в играх, играя мужским персонажем… Да и не всё ли равно? Мне перевели деньги за того урода. Меня включили в Турнир… в котором меня убьют… раньше или позже.

— Но ты могла выжить. Просто убивая раньше, чем убьют тебя?

— Я попыталась, — горько улыбнулась Кобаяси. — Ты увернулся. Ну что? Стреляй. Свидетелей и камер нет.

— Очки.

— Что очки?

— Ты надела их после… пробуждения? Или носила до? — спросил Нагору.

— Я давно их хотела. Появились деньги — я их купила. К чему деньги мертвецу?

— И ты решила выполнить все свои желания? Не оглядываясь на последствия?

— Да, — пожала плечами Кобаяси. — Всё равно я уже не девственна — меня не возьмут замуж. Отец… не станет признавать меня… такой. В Турнире всё равно убьют, так какая разница: раньше-позже… Какая разница? Стреляй, — Тома медлил. Не стрелял. — Ну, раз так, — сказала она видя его нерешительность. — Выполню перед смертью ещё одно своё желание, — произнесла она и пошла прямо на Тому, держащего направленный на неё пистолет.

Кобояси шла к Томе. Прямо, не пытаясь дергаться, прыгать, «качать маятник», уклоняться. Да и что там было идти? Три шага.

Три шага под дулом пистолета к парню, что его держит в руке. Мягкое «вежливое» прикосновение к руке с оружием, отводящее её в сторону. Вторая рука тоже поднимается, и обе они касаются щёк парня, обжигая их словно углями. А в след за руками, прикосновением раскалённой лавы обожгли губы девочки, что прикоснулись к губам мальчика.

Поцелуй. Сладкий и неумелый. Не пышущий страстью, но длящийся. Длящийся и длящийся. Кобаяси не была груба или слишком настойчива в нём, но она пыталась этот поцелуй «распробовать». Успеть прочувствовать все его нюансы… пока ещё жива. Пока ещё они оба живы.

Было бы, наверное, очень романтично: вечер, мягкие лучи опускающегося к горизонту солнечного диска, зелёный берег канала с чистой и прозрачной водой (за чистотой городских каналов наблюдала целая специальная городская служба, которая делала это добросовестно и качественно, так что вода была действительно чистой), лежащие на траве рядом школьные портфели, и мальчик с девочкой целуются. Возможно, было бы… не будь у мальчика в руке пистолета, который дулом был приставлен к боку девочки, так, что достаточно лёгкого нажатия на спусковую скобу, чтобы оборвать её жизнь.

И поцелуй, который длится и длится.

— Это был мой Первый Поцелуй, — сказала Кобаяси, оторвавшись от губ мальчика и сделав шаг назад, отпустив его лицо из своих ладоней. Мальчик так и не опустил пистолет, продолжая держать его направленным на девочку. Только уже не в вытянутой вперёд руке, а в согнутой в локте и находящейся возле пояса. — Тот урод не сумел украсть его, как поступил с моей девственностью… Или побрезговал… после того, как использовал мой рот… иначе, — говорила она, внимательно вглядываясь в лицо мальчика, ища на нем малейшие следы гнева, злости, раздражения, презрения, гадливости… брезгливости. Вот только не находила их. Мальчик был спокоен. И пистолет в его руке не дрожал. — Стреляй! — сорвалась она на крик. — Ну чего ты ждёшь?!

— Не хочу, — ответил Тома и опустил пистолет. А затем и вовсе убрал его обратно в кобуру сзади за поясом.