Его любимая грешница (СИ) - Лартер Элли - Страница 15

– Да-да, – я снова спотыкаюсь языком о слова, но делать нечего, приходится отвечать, хоть меня и трясет, как осенний лист на ветру.

– Отлично. А теперь вставай и иди за мной.

– Куда? – спрашиваю я испуганно.

– Вопросы здесь задаю я, приказы тоже отдаю я. А ты просто отвечаешь и делаешь то, что велено, – говорит Турин. – Давай, или моим парням придется тащить тебя силой... Мне бы этого не хотелось. Делай все добровольно – и награда не заставит себя ждать.

Понятия не имею, о какой награде он говорит, но мне от него даром ничего не нужно, лишь бы поскорее отсюда свалить. Но выбора нет, поэтому я молча киваю и, подобрав туфли, шагаю за ним.

Мы не меньше минуты идем по длинным, извилистым и совершенно роскошным коридорам его загородной резиденции, пока не оказываемся перед какой-то дверью. Я напрягаюсь, готовая увидеть там что угодно – от неоновой кабинки с шестом для стриптиза до красно-черной БДСМ-игровой с андреевским крестом, но оказывается, что это просто ванная комната.

Я непонимающе смотрю на Турина, а он говорит:

– У тебя есть полчаса, чтобы привести себя в порядок. Я люблю чистеньких девочек. Особенно тщательно вымойся там, – он тычет мне пальцем между ног, и я вздрагиваю, инстинктивно скрещивая колени. – Потом мои парни проводят тебя ко мне, – сообщает он напоследок и с совершенно невозмутимым видом уходит.

– Чего встала?! – тут же спрашивает один из мужчин, оставшихся рядом. Я не успеваю ничего ответить, как он хватает меня за локоть и вталкивает в ванную комнату, а потом запирает дверь снаружи.

В первые несколько секунд я просто стою посреди ванной комнаты с ошарашенным видом. Невольно успеваю осмотреться: комната очень красивая и просторная, с белоснежными кафельными стенами, таким же белоснежным натяжным потолком с голубыми светильниками, большой ванной с массажными режимами и подсветкой, отдельно стоящей душевой кабинкой, унитазом за ширмой и целым шкафчиком с косметическими и уходовыми средствами как для мужчин, так и для женщин.

На деревянной полочке стоят свечи, ароматические палочки и какая-то китайская статуэтка. Окажись я здесь при других обстоятельствах, по собственной воле – наверняка восхитилась бы красотой и убранством этой ванной комнаты, но я здесь пленница, и мне приказано вымыться, чтобы лечь в постель Турина, как он сам выразился – чистенькой...

Фу, блять! Меня аж передергивает от воспоминаний о том, каким тоном он говорил это и как смотрел на меня, раздевая взглядом.

Неужели он и правда считает, что если он захотел чего-то или кого-то – то непременно получит это?! Я не вещь, которую можно продать или купить, хотя они с Дионисом именно так и думают. Но нет – деньги не делают его всесильным.

Боже, в какое же дерьмо я влипла по глупости и незнанию! Могла ли я всего несколько дней назад представить, что приду работать официанткой – а меня без моего ведома и согласия попытаются переквалифицировать сначала в стриптизерши, а потом и вовсе в проститутки?! Что меня будут поливать грязью, унижать, оскорблять, угрожать, не давать заслуженно заработанные деньги?! А самое ужасное – что посреди рабочей смены меня отправят домой к высокопоставленному чиновнику и попытаются уложить к нему в постель?!

Это просто пиздец какой-то!

В таких мыслях и метаниях проходит две или три минуты. Может быть, Турин и его помощники думают, что я тут старательно намываюсь перед священной ночью с господином, но я не собираюсь делать этого даже под дулом пистолета. Напротив – ищу способы, как защитить себя.

К сожалению, у ванной комнаты только один вход и выход – и я знаю, что снаружи стоят и охраняют меня те бугаи. Зато прямо сейчас я в помещении с кучей разных средств, которые могут помочь...

Я принимаюсь рыться на полках и нахожу дезодорант в баллончике и флакон наполовину целых французских духов. И то, и другое можно будет использовать в качестве средств защиты. Брызнуть Турину или его парням в морды, например. Они ведь даже в полицию не смогут на меня заявить, иначе разговор с участковым будет звучать как-то так:

– Она ослепила нас дезодорантом!

– И зачем же она это сделала, по вашему мнению?

– Ну... мы притащили ее в дом против воли и собирались изнасиловать!

Так себе история, да и Турину вряд ли нужны скандалы. Даже удивительно, что с такими пристрастиями он сохранил отличную репутацию.

Еще через несколько минут в дверь стучат, и раздается раздраженный мужской голос:

– Ты еще долго?

– Еще немного, – говорю я и лихорадочно ищу дальше. Мне в руки попадаются пилочка для ногтей и маникюрные ножницы. Пожалуй, все это тоже можно будет использовать, если ситуация будет критической.

– Выходи уже! – рявкает мужчина.

– Сейчас-сейчас, – бормочу я и подхожу к двери, параллельно рассовывая свои трофеи по карманам.

И вдруг... черт! Вдруг я обнаруживаю, что у двери есть внутренний замок, точнее – изящный винтажный засов, существующий здесь скорее ради декора, но при этом вполне себе рабочий и даже крепкий. Недолго думая, я быстро его защелкиваю, а потом отступаю от двери.

– Что ты там делаешь, проклятая девчонка?! – снова спрашивает один из парней Турина, и тут я уже не выдерживаю, яростно рыча:

– Отвалите от меня наконец! – и сжимаю в одной руке баллончик с дезодорантом, а в другой – пилочку для ногтей.

– Ты охренела что ли?! – мужчина быстро открывает внешний замок, дергает за ручку и возмущается: – Она заперлась изнутри!

– Она мозгами поехала, – говорит другой, а я тихо радуюсь, хоть и чувствую, что сердце в груди колотится как ненормальное.

– Выходи немедленно!

– Отвалите! – повторяю я громко. Голос дрожит, колени подкашиваются, но так просто я не сдамся, и если они выломают дверь – буду защищаться!

– Валентину Валентиновичу это совсем не понравится, – мрачным тоном говорит один мужик другому, а тот явно соглашается:

– Да уж... Надо ее оттуда выкурить.

– Каким образом?!

– Пока не знаю...

– Эй, ты, больная! Выходи! – мужчина ударяет по дереву кулаком, и дверь вздрагивает, но засов остается на своем месте, и это придает мне сил:

– Идите к черту!

Спустя несколько минут безуспешных попыток выманить меня из ванной комнаты уговорами и угрозами мужчины сдаются, и приходит сам Турин. Поначалу он смеется и восхищается моей наглостью, обещая отшлепать, но потом его терпение начинает заканчиваться, и тон мгновенно меняется:

– Открывай дверь, сука, или я прикажу ее выломать.

Я молчу и трясусь от ужаса.

– Я считаю до трех, ясно тебе?! Раз! – рычит он. – Два! Три! Ломайте!

– Валентин Валентинович... – пытается возразить один из его подручных, но Турин повторяет:

– Ломайте! – и за дверью действительно начинается какая-то возня.

– Подождите, – говорит вдруг женский голос, и я узнаю Свету. Неужели она осознала, какой ужас здесь творится?! Неужели она вступится за меня?! Эта надежда вспыхивает и сразу гаснет, когда девушка говорит: – Не надо ломать, просто снимите дверь с петель.

Что?! Разве это возможно?!

Турин тут же начинает нахваливать и восхищаться девицей, а его парни начинают раскачивать дверь, что-то под нее подкладывать, дергать, стучать... Я стою, широко расставив ноги и по-прежнему держа баллончик и пилочку, готовая бороться за свою жизнь и свою честь.

– Отойди подальше от двери! – кричит кто-то, голоса я не различаю, но действительно отскакиваю прочь, а через несколько секунд дверь ванной комнаты падает внутрь прямо на пол, издавая при этом дикий грохот. Поднимается маленькое облако пыли, я невольно чихаю, а потом вижу перед собой Турина, который приближается, сжав кулаки:

– Вот и все, Вики, ты доигралась.

– Не подходите ко мне! – кричу я громко и яростно, надеясь при этом, что выгляжу грозно, но это вряд ли возможно: скорей всего, со стороны я просто кажусь жалкой и напуганной.