Лестница к Звездам (СИ) - Француз Михаил "Миха Француз" - Страница 27

— Потому, что Демон работает на Кацуру. Или Кацура на Демона… Хотя, это не важно. Он ведь уже устранил все препятствия, стоящие на его пути. Теперь, когда Харада поддержали Ишин, Кацуру уже ничто не остановит.

— Если открыть обществу правду, то Кацуру сметут. Раздавят, как клопа.

— И кто это сделает? — усмехнулся Тома. — Уж не вы ли? Не успеете даже дойти до своего компьютера.

— Ты же ранил Демона? — прищурился Сато.

— Рана легкая. Он остался дееспособен. Да и с чего вы взяли, что Демон работает один? На этой планете, он — Бог. И, поверьте, я не преувеличиваю, — сползла с лица подростка улыбка.

— Ты его боишься? — спросил Сато.

— Не верное слово, Господин Старший Инспектор. Я не боюсь его. Но, в отличии от вас, представляю себе реальную его опасность. Хотя бы в общих чертах. Не те байки, что ходят о нём по Киото.

— А я, по твоим словам, не представляю? — ухмыльнулся Сато.

— Для вас он всего лишь хороший мечник, что в нелепом гротескном костюме совершает заказные политические убийства на ночных улицах.

— А для тебя? — склонил голову к левому плечу Инспектор.

— Для меня… Демон — организация, что имеет доступ ко всем электронным системам планеты, ко всем открытым и закрытым базам данных, серверам и персональным машинам. К каждой камере или телефону. К самым передовым, и даже фантастичным технологиям. Имеющая в своём составе высококласнейших убийц-исполнителей, для которых нет закрытых дверей и невыполнимых целей. Любая акция, где был замечен черный мечник в белой маске — лишь малая видимая часть очередной сложнейшей и многогранной, многоходовой операции. Верхушка айсберга.

— Вот как? — вернулась улыбка на лицо полицейского. — Значит, я впервые встретил человека, который разделяет мою версию. Другие лишь смеются и советуют сходить поспать, когда я им что-то подобное говорю.

— Если вы это понимаете, Господин Старший Инспектор, то зачем лезете в это дело? Я ведь правильно понимаю: вы хотите достать Демона? — взметнулись вверх брови Томы.

— Не совсем, — стала улыбка полицейского хитрой. — Достать Демона я не надеюсь. Это слишком крупная для меня рыба. А вот понять и разобраться… Поможешь мне? — довольно резко переключился Сато, чем почти поставил в тупик Тому.

— Я? — озадаченно спросил тот. — Но я же убийца? Для вас я должен выглядеть так же, как и сам Демон.

— А кого ты ещё убил? Кроме Момотару Дзюбэя? — уточнил полицейский.

— Игроков. Больше пятидесяти Игроков, — постарался припомнить те последние цифры, что красовалась напротив «ОЯШа» перед самым завершением Турнира. Вроде бы, там было пятьдесят три. Плюс «Кирихито». Плюс «Дзюбэй»…

— Пятьдесят убийц, что терроризировали наш город, сеяли смерть и беззаконие. Грабили и насиловали. Отстреливали полицейских и Шинсенов.

— Но Дзюбэй не был убийцей…

— Открою тебе маленькую оперативную тайну, Нагору-кун, — продолжил хитро улыбаться полицейский. — Момотару Дзюбэй жив.

— Как это жив? — совсем растерялся Тома. — Я же сам щупал у него пульс. Я же видел, что пуля вошла ему в грудь…

— Такое иногда случается, Нагору-кун. Люди, бывает, оказываются крепче, чем о них думаешь. Вызванные тобой… ведь это же ты их вызвал, я правильно понимаю? — Тома кивнул. — Вызванные тобой полицейские смогли обнаружить признаки жизни Момотару. А чуть позже подъехавшие медики уже оказали необходимую помощь ему.

— И что?.. Что с Дзюбэем? Где он? — вскинулся и даже подскочил к Инспектору Тома, хотя до этого стоял на приличном отдалении. А Сато не сумел ни уловить движения, ни отреагировать на него, что заставило пробежаться по его спине табуну мурашек.

— В госпитале. В коме. Врачи поддерживают его жизнь, но вывести из комы пока не могут.

— Вот как… — услышав это, как-то быстро остыл и погас Тома. Действительно, торопиться и горячиться не имело смысла. Подросток отпустил рубашку полицейского на его груди, за которую чуть ранее его схватил и тряс, требуя ответа. — Так что конкретно вы от меня хотите, Сато-сан?..

***

***

Нагору Тома стоял возле больничной койки, на которой недвижимо лежал Момотару Дзюбэй. Осунувшийся, изрядно похудевший, бледный, с темными кругами под запавшими глазами. Весь в каких-то трубочках, проводках и датчиках, на аппарате искусственной вентиляции легких. Мерно попискивали какие-то приборы.

В руках Тома держал планшет, взятый с изголовья кровати. Подросток прокручивал на экране строчки медицинского текста истории болезни и диагноза Момотару. Самое удивительное, что Тома прекрасно понимал все эти зубодробилные медицинские термины, как в отдельности каждый, так и их сочетания. Хотя, стоит ли удивляться? Уж точно, не после всего того, что успело произойти в крайний месяц. Всего навсего, становится очевидно, что вместе с массивом боевых и хакерских знаний с умениями, Демон затолкал ему в голову ещё и медицину. Единственно, непонятно, какого уровня: к примеру, может ли Тома прямо сейчас пойти в соседнюю операционную и провести там операцию на живом конкретном пациенте?

Где-то внутри крепла уверенность, что может… От этого становилось не по себе.

— …первая помощь пациенту была оказана критически поздно. Большая потеря крови и остановка сердца вызвали серьёзное кислородное голодание тканей тела, а главное, мозга. Реанимационными мероприятиями удалось запустить сердце и остановить кровотечение. Переливание донорской крови и физраствора помогли стабилизировать состояние…

Рядом стоял лечащий врач и объяснял то, что Тома и так читал в файле пациента. В глазах врача легко улавливалось недоумение. Однако, говорить он не переставал.

— …в общем, вывести из состояния комы пациента мы можем, но мозг был слишком долго без кислорода. Префронтальная кора повреждена, так же повреждены таламус и гиппокамп, а это означает, что, с почти стопроцентной вероятностью, пациент мало чем будет отличаться от овоща… Мозг, к сожалению, современная медицина ещё восстанавливать не научилась.

— Поэтому, вы продолжаете держать его в коме, надеясь на чудесные способности молодости к восстановлению и скрытые резервы организма, которые как-то смогут поправить ситуацию? — хмуро проговорил Тома. Не то, чтобы он спрашивал, скорее просто констатировал для него и для доктора очевидные вещи. Сато же переводил непонимающий взгляд с одного на другого.

— Возможность такого исхода не нулевая, — ещё более удивлённо ответил подростку врач. — Науке известны не одна сотня подобных случаев…

— Встретить динозавра на улице — вероятность тоже пятьдесят процентов, — хмуро произнёс Тома. — Я понял вас, Сенсей, — после чего вернул планшет на положенное ему место и вышел из палаты. Следом за ним поспешил и Сато.

Тома дошёл до открытого окна в конце больничного коридора и остановился у него, уперев в низкий подоконник руки. Сато остановился, не доходя до него пары шагов.

— Если бы я курил, то сейчас бы, наверное, очень глубоко затянулся бы, — негромко сказал Тома, невидяще глядя на деревья во дворе госпиталя, на который выходило это окно. — Чем вот это вот, отличается от смерти? Повреждённый мозг… овощ… Хотя, знаю чем: это — хуже. Это будет заставлять плакать и страдать маму Дзюбэя гораздо дольше… Да и мне разрывать душу виной. Вы ведь знали уже диагноз и прогнозы, когда шли ко мне, Господин Старший Инспектор?

— Знал, — не стал отрицать Сато. — Однако, я не мог не рассказать. Ты бы всё равно, со временем, всё выяснил бы, Нагору-кун. Легче не было бы.

— Понятно, — вздохнул Тома, поднимая глаза к небу. Сказать, что ему в этот момент было плохо — ничего не сказать. Ему было хуже, чем плохо. Ему не хватало воздуха, в горле стоял ком, а в груди будто бы что-то рвалось на части.

— Знаешь, Нагору-кун, — тоже вздохнул Сато. Вот только его вздох сильно отличался по эмоциональному наполнению. У него это был последний глубокий выдох и вдох перед прыжком в воду. Перед шагом, после которого, вернуться уже нельзя. Как в той крылатой фразе: «Когда летишь вниз с моста, понимаешь, что все те проблемы, из-за которых ты с этого моста прыгнул, решаемы. Кроме одной — ты уже летишь с моста…». — Взгляни на вот это, — положил перед Томой свой разблокированный коммуникатор полицейский. Тот опустил взгляд и сфокусировал его на открытых файлах.